Я посмотрел ей в глаза и сказал как можно спокойнее.
– Мы. Садимся. На базу.
Ванда устало опустила руки и тихо рассмеялась.
– Благородный дон, рыцарь без страха и упрека… Тебе на утренниках выступать. Детишки будут в восторге. Будешь спасать кукольную принцессу на картонном скакуне от злого дракона из папье-маше. Фурор. И гонорар конфетами.
Грохнув кулаком по лобовому стеклу, я рванулся к штурвалу.
– Идите к черту! По дороге можете посчитать вероятность его существования… Где спасательные боты – вы знаете. И захватите Аарха.
Как только я коснулся штурвала, все экраны погасли. Последним моргнул индикатор-радиодиала. Я резко повернулся к роботу. Он сделал мне пальцем «ни-ни». Мне даже привиделась гнусная ухмылка на пустом лице.
– Если помнишь, Тим, я пообещал, что не дам никому убить тебя под влиянием глупых эмоций. Даже тебе. Ведь если так – мне придется оторвать этот палец. И прослыть клятвопреступником.
– Я доверяю ему. Если ты – нет – не доверяй ему в спасательном боте.
Эммади встал с пульта и картинно потянулся.
– Мы никуда не идем. Ты никуда не летишь. Все живы и впоследствии – очень довольны.
Хочешь так, Эммади? Будь по-твоему, отче. Я осклабился.
– У царя было три сына, и в тот период, когда он умер, а они – еще нет, они немножко пожили. Старшему, который был дочерью, царь завещал трон, так он извинился перед ней за округление до «трех сыновей», ибо двух сыновей и дочь ему было лень выговаривать, да и в сказку не помещалось… Среднему сыну он жаловал мудрость, царский сыск и младшего сына. Младшему же сыну достался волшебный кукиш и отсутствие воспоминаний. Но после смерти папы добрый средний сын поделился с младшим хвостатым котом и каменными сапогами-скороходами, они же шапка-невидимка. Сапоги, правда, потом забрал. А вот кота…
Я улыбнулся еще шире и отвел в сторону левую руку, которую до этого прятал за спиной. Светящийся кнут потянулся к отпрянувшей Ванде, к замершему Эммади.
– Выходите!
Ванда пыталась оставаться спокойной.
– Ты бредишь.
– Выходите.
Ванда отошла, опасливо огибая извивающийся кнут, и растеряно присела на кожух энергоблока. Она выглядела абсолютно сбитой с толку… Вот только под тонкой материей платья заметно напряглись мускулы… Эммади принял такую же обманчиво беззащитную позу – отвернулся к стеклу. Но техноиду не обязательно стоять лицом, чтобы контролировать ситуацию. Они прыгнут одновременно. Ванда – вперед, Эммади оттолкнется для разгона и пережжет мне руку с мечом своим «слабеньким разрядником». Они не собираются меня убивать, но и не позволят мне угробить нас всех. Со скуфом я и впрямь могу справиться с любым из них. Но вот с обоими сразу… Стоит мне отвлечься на Ванду – Эммади сожжет мне руку. Стоит повернуться к роботу, в меня тут же войдет ее белый корешок, и я отключусь. Взаимный пат… Сейчас им надоест ждать, они выгадают момент и прыгнут одновременно. Я не успею. Никак.
…Аарх появился в рубке неожиданно. Вот медленно уплыла в бок дверца, вот голубокожий мальчик стоит и сонно потягивается, трет глаза кулачками, причмокивает спросонья, а вот он уже стоит перед Вандой, а она смотрит на него сверху вниз, и теперь у нее слипаются глаза, она пошатывается и падает в кресло, засыпая. А мальчик уже стоит рядом с Эммади и касается хрупкими пальцами гладкой холодной головы техноида. И тот замирает на середине движения.
Все действия сонного мальчишки уместились в одной секунде. Аарх поворачивается ко мне, ошарашенному, прижимающему к груди оживающего скуфа.
– Прилетели?
– Да.
– Твой родич здесь?
– Да.
– Почему мы еще не сели?
– Мы… спорили.
– Вы меня разбудили.
– Прости.
Аарх завалился в соседнее с пилотским кресло.
– Да будет так.
Я вздохнул с облегчением. Похоже, мне сегодня все-таки позволят умереть.
– Что ты с ними сделал?
– Я спал и размышлял, проснулся, пришел сюда и стал действовать. Они хотели размышлять, поэтому я отправил их в сон – размышлениям место там. А здесь действие, аарх?
– Аарх.
– Летим?
– Летим.
Я рухнул в кресло, как будто это была захлопывающаяся пасть чудовища, положил взмокшие ладони на рычаги. Сглотнул поднявшийся к горлу комок. А что если Эммади не врал и сейчас мемо-пакет промоет мне мозги?
Как будто у меня есть выбор…
– Летим…
Повернув кисть, я оживил направляющие. Потом включил основные двигатели, задал первую готовность маневровым… И почувствовал тошноту – голова взорвалась изнутри. Мемо-пакет раскрывался.
Я закричал и бросил корабль вперед. Дрянь, вшитая в пакет навыка, пыталась перехватить контроль. Руки становились ватными, глаза слезились… Что-то внутри меня, скользкое и противное, пожирало сознание изнутри. Мне стало наплевать. Плевать на Ти-Монсора и Красный Мир, на Империю, на то выстрелят по нам или нет… Я испугался этого равнодушия, меня снова затрясло, но психокод тут же сожрал и мой страх. Снова стало пусто. Пока я боролся и корабль шел вниз. Но сколько я еще продержусь?
Словно в приступе эпилепсии я отстукивал напряженными пальцами по экрану, задавал команды автопилоту. Скуф метался у меня на коленях, заглядывал в глаза, скулил. Потом он прыгнул мне на плечо, и дикая боль налетела справа. Я отключился.
Аарх держал меня за подбородок и неодобрительно качал головой. Я потянулся к правому уху – по шее текла кровь.
– Что… Что произошло?
– Твой друг коснулся мозга и стер врага.
Судя по невыносимой боли, скуф «касался» напрямую. Пролез в ухо хвостом и стер мемо-пакет. Прямо с нейронов… или прямо с нейронами. Я погладил зверька, спокойно свернувшегося пушистым клубком на моих коленях.
– Мы все еще на орбите?
Аарх по-детски пожал плечами. Я обернулся к пульту – оказалось, мы практически не сдвинулись с места. Корабль летел к базе на «самом малом вперед». Я медленно потянул рычаг на себя, корректируя глиссаду. Потом повернулся к мальчику.
– Слушай… Если они правы, есть большая вероятность, что нас собьют.
Аарх облокотился на холодную спину Эммади и принялся грызть ноготь.
– Хочешь в сон?
– Нет…
– Хочешь порассуждать?
– Нет, но…
– Тогда летим.
– Я говорил это к тому, что тебе лучше забрать их и залезть в десантный бот. Останетесь на стабильной орбите, и через пару часов вас подберут.
Аарх наклонил голову к плечу.
– Они не верили твоим чувствам, я верю. Почему мне с ними?
– Потому что это опасно!
– Я не боюсь упасть в смерть. Хотя ты хорошо объяснял.
И снова я вздыхаю…
– Я тоже не боюсь, но мне не хочется, чтобы ты погиб из-за того, что я ошибся.
