виду? Почему тот мужчина меня испугался? Он меня узнал?
— А он тебе не показался знакомым?
— Я не успела его разглядеть, а что?
— Он здесь всего пару недель, ну может чуть больше. Он помнит твои расправы над такими, как мы.
Алиса побледнела и отложила ложку. Больше есть она была не в силах.
— Но я… я… — залепетала она.
— Не нужно оправдываться, — успокоил ее Жека, — мы все там были. Все всё понимаю, просто ты была уж очень упорна… в этом.
— Но это же война. Нас… ну в смысле их… ну ведь они же нас тогда тоже убивали.
Жека тоже отложил ложку.
— А много ты помнишь случаев, когда так называемые выверты убивали нас, глядя в глаза? Ты сейчас хочешь вернуться в часть и убить кого-нибудь? — спросил Жека.
Алиса покачала головой, тщетно пытаясь хоть что-то припомнить, и понимая, что не испытывает ненависти к тем, кто остался в городе. К Саше…
— Но в нас же тоже стреляли при столкновении. И, — Алиса вдруг повысила голос, — когда мы ночью эвакуировались из бывшей лечебницы, машину, на которой мы ехали, взорвало снарядом. Все погибли. И если бы я тогда на кочке не вывалилась из кузова, то тоже погибла бы.
— Алиса, нет у так называемых вывертов армии, и не было никогда. Когда все это началось, когда мы тогда освободили узников той лечебницы, они, те, кто выжил, подались в бега, и так и жили в лесу, в деревнях заброшенных. Всю зиму тоже. А мы, горе вояки, убивали их и друг друга. Не так уж хороша была наша организация, я имею в виду сообщение между лагерями. Ты себя сейчас чувствуешь монстром? Нечеловеком, которого надо убить?
Алиса опять покачала головой.
— Мне кажется, что у меня только сейчас прошла вся та паника, которая владела мною весь этот год.
— Вот именно, — тяжело вздохнул Жека. — Я не знаю, что с нами случилось, мы стали какими-то сверхлюдьми. Ты еще успеешь понять, о чем я, это не сразу проявляется, а через пару тройку недель. Но это превращение растянулось на долгие недели и месяцы, у кого как. Даже годы. И вот пока шла… как там… инициализация, мы словно помешались. Побочный эффект какой-то.
— Так это что получается, мы убивали людей? Друг друга? Я имею в виду, не когда воевали, а когда убивали превращенцев, порою прямо на занятиях…
Жека мрачно кивнул, а Алиса схватилась за голову.
— Я убийца, — всхлипнула девушка.
— Ты думаешь, я никого не убивал?
— Но мои руки просто по локоть в крови, — горячие слезы потекли по ее щекам. — Вик. Он же был добр ко мне, как отец, которого я никогда не знала. Что же делать?
Алиса не спрашивала на самом деле, но Жека ответил:
— Нужно пытаться спасти тех, кого сможем. Скоро, наверное, люди массово начнут завершать эту чудовищную трансформацию.
Ослепленная слезами, Алиса часто закивала.
— Саша, как же он там? — икая, проговорила она. — Вдруг его убьют.
— Он очень осторожен, твой Саша, так что не переживай слишком уж сильно. Попробуй поесть. Потом пойдем устраивать тебя на ночлег. А завтра вместе подумаем, что можно сделать, чтобы спасти как можно больше людей.
