не о чем. Он и ключи достал, думал, что-нибудь подтянуть придётся, но инструмент ему не потребовался. Машина намотала после гаража не одну тысячу километров, но состояние её было прекрасным. Если Кузьмичёв говорил, что сделает всё как следует, сомневаться в этом не приходилось.
Он долил бак до полного, долил воду в радиатор, вытряхнул фильтры.
Пришёл Миша, и от него пахнуло водкой. Нет, не вчерашним перегаром, это был свежий запах спиртяги.
«Нашёл уже где-то. У солдат всегда припрятано. А у этого бродяги деньги есть. Я ему сам давал».
– Может, что помочь? – интересуется Шубу-Ухай, тоже заглядывая под машину.
– Помоги, – отвечает Горохов холодно.
– Что сделать?
– Больше не пей сегодня, – говорит уполномоченный и глядит на товарища почти зло.
– А, ну ладно… Хорошо, не буду… – отвечает Миша и тут же просит: –Дай тогда сигаретку.
– Возьми там, где пил, – бурчит Горохов.
– Ладно, – повторяет Миша, – не злись, Андрей, похмелиться было нужно, вот и выпил немного.
– Не ври, не нужно тебе было похмеляться.
– Ну хорошо, выпил немного, а что делать?
– Отдыхай, – всё ещё зло говорит уполномоченный. – Ещё отдыхай, впрок; придёт за нами чёрт знает кто, ехать нам чёрт знает куда, нужно быть собранным, отдохнувшим, сильным, бухать надо, когда дело сделал. Когда есть за что пить, – разъясняет Андрей Николаевич.
– Эх, тебя в нашей компании не хватало, – с сожалением и совсем беззлобно замечает Шубу-Ухай.
– В какой ещё компании? – интересуется Горохов.
– В той, с которой я людей за болота водил, – объясняет Миша. – Нам бы там такой не помешал.
Горохов ему ничего на это не отвечает, он отворачивается от него, так как охотник его всё ещё раздражает.
А на заставе идёт своя обыденная жизнь, рутина. Сержант с солдатами стали убирать с улиц песок, что был нанесён вчерашним зарядом. Приезжал бронированный водовоз, набрал три тонны воды, и уехал, видно, повёз воду по блокпостам. Бронированная машина с длиннющей антенной и с тремя солдатами выехала с заставы – патруль. Горохов залез в свою аптечку, закинул в рот пару капсул с витаминами, таблетку против грибка. Вроде все дела на этот день сделал.
На обеде он заметил, что солдаты, большинство из них, не стали есть нарезанный на порции крахмал, зато с удовольствием, после кукурузной каши, пили чай с большими кусками печёной тыквы. В жаре есть действительно не хотелось. А им после обеда идти из-под кондиционеров столовой на улицу, где уже перевалило за пятьдесят шесть.
«Поэтому тут все, кроме прапорщика, такие жилистые».
Тут даже Миша казался крепким, а уж Горохов со своими девяноста килограммами на фоне семидесятикилограммовых солдат являлся олицетворением человеческой мощи. Уполномоченный весь день продремал в столовой под кондиционером. К вечеру сходил помылся. Хотя воду ему и выдали, но весьма немного и уже очищенную. Этой водой кто-то уже мылся, возможно, и не раз. Но он всё равно был рад.
А на ужин вместо десерта, вместо вкусной печёной тыквы, выдали по сто граммов кукурузной водки. И по сто пятьдесят граммов жареных тыквенных семечек. Красота. Миша был счастлив.
Глава 42
– Охотники! – в комнатушку, отведённую для гостей, вошёл солдат. Света в помещении было мало, и он после улицы щурился, чтобы увидать охотников. – Вы тут?
– Ага… Тут, – отзывался Миша из темноты. – А что?
– За вами пришли!
– Пришли? – не понял Шубу-Ухай. – Кто? Кто ждёт?
– Гупа! – сказал солдат многозначительно. – Она в комендатуре.
У комендатуры стоят солдаты, завтрак уже был, но солнце ещё не встало до конца, люди курят, разговаривают, посмеиваются. Видно, визит Гупы вызвал у солдат неподдельный интерес. Впрочем, тут, где почти ничего не происходит, любое событие вызовет у людей хоть какой-нибудь, да интерес.
Гупа.
Она вызвала бы интерес даже в Соликамске, ну хотя бы потому, что Гупа была даргом. Живой дарг, настоящий, со всей его тёмной кожей, со всеми светлыми пятнами на ней, с его похожей на щётку шевелюрой. Уже этого было бы достаточно, чтобы заинтересовать народ в Мегаполисе. А уж как заинтересовал бы людей в Агломерации тот факт, что у этой самки даргов не было правой половины черепа. Почти по бровь. Левая часть головы была, а правую, скорее всего, снесли выстрелом, изуродовав лоб, а заодно и правый глаз, который был заметно навыкате и смотрел только вверх. Тем не менее, остатки правой части головы зарастали волосами так же, как и нетронутая её часть. Причёска, правда получалась немного неровной, но Гупу, скорее всего, причёска заботила мало. Как и вообще внешность. У даргов самцов растут бороды, густые… А у самок очень густые волосы на голове.
«Чудовище».
На ней было лишь когда-то красное, а сейчас бурое от грязи платье без рукавов и по колено. Ноги, ступни, ну, как и положено существу, что без обуви ходит по раскалённому песку, были у неё ужасными. Ороговевшая, серая, толстая кожа, в некоторых местах потрескавшаяся, напоминала налипшую на ноги грязь. В одной руке у неё был комок красной ткани, вернее сказать, этот комок она прижимала к груди, как мать прижимает ребёнка. Во второй руке самка дарга сжимала здоровенную ногу дрофы, сырую ногу. И Гупа своими отличными, крупными и белыми зубами, легко отдирала от ноги небольшие куски мяса и, почти не жуя, проглатывала их. Рядом с нею за столом сидел Волошин, который на фоне хрупкой самки дарга выглядел просто огромным. Он ухмыляется пришедшим, видя, как они глядят на Гупу, и говорит:
– Ну вот… Пришли за вами. Быстро прибежала, видно, вы и вправду друзья Аяза.
– Ага, друзья, – машинально ответил Миша, не отрывая глаз от Гупы.
А та перестала грызть сырую ногу дрофы и указала ею на Горохова, спросила гортанно:
– Миша – ты?
– Миша – я, – тут же откликнулся Шубу-Ухай. – А это, – он в свою очередь указал на уполномоченного. – Это мой друг.
– Ходить… песок… хорошо? – продолжала самка дарга, разглядывая своим ужасным глазом охотников. Этот её почти выкатившийся из глазницы правый глаз, казалось, смотрит на всех с ненавистью.
Миша, видно, не совсем понял, что она имеет в виду, и поэтому промолчал, но за него ответил Андрей Николаевич:
– Ходить по песку не надо, у нас машина.
– Машина… хорошо, – констатировала самка дарга. – Ехать быстро.
– Ехать быстро, – повторил Миша.
И тут же Гупа добавила:
– Миша – ехать. Этот, – она указала на уполномоченного, – не ехать.
Тут Шубу-Ухай взглянул на Андрея Николаевича испуганно и тут же стал говорить ей:
– Мой друг – ехать оба. Он мне нужен… Друг хороший охотник, – для убедительности стал показывать самке дарга два пальца. – Оба…
