пальцами, проламывая глину, и кидала перед собой, и через мгновение на месте шарика бушевала самая настоящая зимняя буря, которая длилась не более пяти секунд, но за это время успевала заморозить паутину до состояния ломких и совершенно не жгучих сосулек. Радиус бури при этом не превышал пятнадцати метров, но шариков таких у Аяки было несколько десятков, благо размером они были чуть больше фаланги пальца. Там, где паутины было не настолько много, чтобы пользоваться шариками, она доставала нечто вроде короткого куботана — резной деревянной палки, удобно умещающейся в ладонь Безликой. Этот энчин выстреливал из себя луч холодного белого пламени, будто джедайский меч, только, в отличие от него, артефакт Аяки не нагревал, а наоборот — охлаждал все, к чему прикоснется. Эдакий ледяной меч, почти Фростморн. Паутина от него съеживалась и таяла, будто настоящая паутина, к которой поднесли огонек зажигалки. Короче, Аяка была хорошо подготовлена к борьбе с паутиной.
С кнаргами она тоже не боялась встретиться. Они тоже боялись холода, хоть и в меньшей степени, нежели паутина — просто сильно замедлялись и через время превращались в ледяные статуи, которые легко было разбить на части простым ударом чего угодно — хоть того же молотка.
В общем, в районе Шивера у нас осталась неисследованной всего одна гробница, в которую мы и направились, заранее обсудив, что, если и там нам не улыбнется удача, мы отправимся в следующий город и попытаем счастья там.
На сей раз гробницей оказался бывший оазис, который сейчас полностью зарос чумной паутиной. Черные лохматые пальмы, трясущие по ветру жгучими патлами, вместо желтого песка — уже осточертевший черный, и даже вместо травы — кольцо черной мерзости вокруг озера. Дошло даже до того, что паутина проросла и в воду тоже, и сейчас в ее толще неподвижно замерли черные хлопья, непонятно — то ли живущие там, то ли наоборот даже уже мертвые и разлагающиеся.
Оказалось, что у энчинов, в отличие от магии, есть еще одно великолепное свойство — ими может пользоваться кто угодно, если, конечно, это энчины «закрытые», как обозвала их Аяка — такие, внутри которых одновременно запечатано и заклинание и какое-то количество магической энергии для его работы. Если энчин открытый, как посох Торы или ледяной меч Безликой — хрен у меня получится что-то из них выжать, зато вот средневековые крио-гранаты я мог кидать хоть сотнями. Поэтому мы решили разделиться и поискать что-то интересное, и, получив свой пяток глиняно-стальных шариков, я пустился вокруг озера, пытаясь усмотреть что-то, похожее на подземелье. Да, на карте о подземелье не было ни слова, как в случае с шахтой, но это же не значит, что его тут не могли построить специально под гробницу.
И я нашел. Обойдя вокруг большой кучи чумной паутины, что привлекла мое внимание, я обнаружил, что на другой, ранее скрытой от глаз стороне, из кучи торчат острые углы огромных булыжников. Такие острые, что даже песок и ветер за шестьсот лет не успели сгладить их, и даже сейчас становилось четко понятно — это не природное образование. Эти камни кто-то откуда-то вырубил, целенаправленно привез сюда и свалил в кучу. Наверняка, еще и скрепив вместе каким-нибудь раствором, чтобы они не обрушились и не завалили проход в подземелье.
— Эй! — что есть мочи завопил я, сжимая в пальцах одну из крио-гранат. — Сюда! Я кое-что нашел!
Шарик полетел в кучу камней, а я на всякий случай отошел подальше — вдруг отскочит мне под ноги?
Нет, расчет оказался верным — граната упала точно в подножье завала и выпустила из себя леденящий холод. В цилиндре диаметром тридцать метров и высотой сколько глаз хватало взвыл настоящий буран, воздух резко охладился так, что, не успевшая сконденсироваться в хоть сколько-то крупные капли, вода, мельчайшей крупой заметалась в порывах ветра, превратившись в неведомый снежный туман, и через пять секунд все закончилось.
Да, в помещении, ограниченном потолком, это выглядело не так феерично. Не так завораживающе. Настолько завораживающе, что я пришел в себя только когда почувствовал в пальцах новый твердый шарик, который, сам того не замечая, вытащил из кармана.
Нет, стоп, хватит развлечений. Кто знает, сколько еще этих гранат нам придется потратить на другие гробницы? Уверен, что, сколько бы их ни было у Аяки, запас не бездонный, а, значит, надо бы поберечь его. Тем более, что магическая буря накрыла собой и очистила от паутины весь завал, и теперь четко было видно, что в том месте, где слой паутины напоминал своим видом туго натянутую мембрану на банке с кофе, на самом деле располагалась широкая неровная щель, ведущая в темноту.
Пока я сам себя убеждал не тратить новую гранату, подошли девушки, и Аяка сразу же, не сказав ни слова, полезла внутрь. Что ж, ее право — дамы вперед. Даже хорошо, что никому из нас не придется совать голову в пасть голодного льва. Вернее, придется, но только убедившись, что челюсти того льва подперты мощными надежными фиксаторами и сомкнуть их не сможет при всем желании.
Знаком велев Торе держаться за спиной, я пригнул голову и вошел внутрь подземелья.
Судя по всему, паутина была непроницаема только на первый взгляд. Как минимум, воздух через себя она пропускала — потому что в подземелье не было этой хорошо известной затхлости, что сопровождает любое нежилое закрытое подземное помещение. Здесь было не то чтобы свежо, но хотя бы можно было дышать, и не бояться, что там внизу концентрация кислорода окажется такой маленькой, что кто-то из нас брякнется в обморок. Собственное, даже не «кто-то» а совершенно определенный «кто» — та, кто идет первой, аккуратно ступая по пляшущим ступеням, выглядящим так, словно это просто множество камней закопали в землю друг над другом и с небольшим сдвигом по горизонтали.
Впрочем, так, скорее всего, оно и было. Вся эта гробница выглядела так, словно ее строили «на отвали» — камни в качестве входа, камни в качестве стен для лестницы, камни в качестве самой лестницы. С самых первых шагов по этим эрзац-ступенькам меня не покидало ощущение, что эта гробница — тоже фальшивая, поэтому, когда Аяка остановилась и подняла над головой руку с зажатым в пальцах «огоньком», освещая глухую земляную стену, перекрывающую лестницу прямо на ступеньках, без всяких площадок, я нисколько не удивился.
— Тупик. — непонятно для кого сказала Аяка.
— Что? — спросила сзади Тора, которой за мной ничего не было видно — лестница была
