Ознакомительная версия.
— Узнали, товарищ куратор, очень даже просто узнали. Как по радиомаячку вычислили, потом на самолет и сюда под видом МЧС. В общем, времени на обсуждения нет, командуй что дальше делать, куда бежать, как прятаться. У тебя это лучше получается, с той стороны твоей породы волки — тебе и карты в руки.
— Алеша, нужно спешить, это действительно очень опасно.
— Понял я, понял. Получается, что куда мы не кинься, они нас в момент вычислят?
— Не знаю, может у них всего один оператор был при себе. На всякий случай примем, как рабочую гипотезу, что другого нет, а то совсем беспросветно получается.
— Ты Алеша нас тащи куда-нибудь, а мы будем присматривать за тылами. Если еще кого обнаружим, постараемся нейтрализовать.
— Принято. Взвод, слушай мою команду, от меня и до следующего столба бегом марш!
Мы встали, кряхтя из грязи и поплюхали вслед за куратором. Теперь то уж мы совершенно точно походили на жертв стихийного бедствия — в грязи с ног до головы, поцарапанные, побитые. Нам бы первыми добежать до борта самолета, уносящего счастливчиков в волшебную даль столь необходимой нам Франции. Нам бы только успеть.
Фьють-бдзынь!
Что-то горячее пролетело мимо моей головы и разбило вдребезги единственное оставшееся целым после удара волны стекло в доме напротив нас.
— Ложи-и-и-сь! — заорал Алексей, и бросился ничком, успев схватить за руку Эвелину, застывшую неподвижным столбом.
Я плюхнулся рядом. Господи, как мне надоела грязь! Пусть бы уж убили в конце концов, хоть обмоют перед похоронами. За всю свою жизнь я не был столько времени подряд в различных видах грязевых ванн. Хотя лучше быть мокрым и грязным, но живым, чем чистым и сухим, но покойником.
Мы бодренько уползли под прикрытие завалившегося строения и только после этого осмелились высунуть нос, чтобы оглянуться назад. Мама родная, теперь точно конец. Здоровенные лбы в форме родной МЧС неслись нам вслед в сопровождении парочки открытых джипов. Оружия не видно, но в таких балахонах не составит труда скрыть небольшую ракетную установку при необходимости. Только этим ребятам ракетная установка без надобности, они нас голыми руками скрутят, свяжут и упакуют, как сушеные бананы. Ну, с Алексеем немного повозятся, но разве что совсем немного. Это не тощие недокормленные туземцы, этих хорошо кормят и еще лучше готовят, чтобы ловить зверюг гораздо более зубастых, чем мы.
— Какие наши шансы? — спросил Алексей, не обращаясь ни к кому конкретно, — Шансы наши хреновые! — сам же и ответил он на свой вопрос. — Перещелкают нас, как рябчиков, сдаваться нужно!
— А ты уверен, что у них есть приказ брать в плен? — поинтересовался я без всякой надежды получить ответ. Тоска накатывалась от всех этих погонь и перестрелок.
— Вас, по крайней мере, они убивать не станут. Не верю, что им нужны ваши трупы. Живые вы им нужны. Целенькие и невредименькие. А со мной церемониться не будут, это уж точно.
— Мы без тебя не согласные сдаваться! — уперлась Эвелина, — Пусть только попробуют тебя убить, мы их в порошок сотрем! — пригрозила она, помахав сжатыми кулачками в сторону наступающих.
Мы замолчали, напряженно следя, как сокращается расстояние до преследователей. Вы еще не знаете нашей силы, господа вояки. Вы думаете, что жертва это мы? Не-е-е-т, фигушки, сейчас мы вас поставим на место, подходите поближе, касатики!
— Давай! — шепнул я Эве, и тотчас же получил ее ответ.
— Нечего давать, у них прикрытие. Такое же прикрытие, как у тех в тайге. Тут нужна элементарная пушка или пулемет Максим. Сила на силу! У-у-у, гады!
— Не можем мы их атаковать, — пояснил я Алексею, — защищенные они, темные, как ночь в Аду.
— Ну что же, видать придется помирать. — Скрипнув зубами, постановил он. — Вы это, героев из себя не корчите! Вас они будут живыми брать, если и попадут, то не насмерть. А мне резона нет сиднем сидеть, буду прорываться. Получится, не получится, там видно будет.
Он пожал мне руку, пристально посмотрел в глаза, словно прощаясь. Потом погладил Эву по плечу, выдохнул и рванул из-под навеса в сторону, делая странные рваные прыжки. Нападающие как по команде выхватили скрытые до того короткоствольные автоматы и открыли огонь на поражение. Не оставалось ни малейшего сомнения в том, что они знают, кто именно им нужен живым, а с кем можно не церемониться. Пули взрывали песок у самых ног Алексея, впивались в деревянные стенки ближних лачуг, а он все бежал и бежал, уходя в сторону, уводя за собой нашу смерть. Еще несколько прыжков и его не стало видно за очередным покосившимся строением. Следом за ним, рассыпаясь полукругом в цепь, спешили преследователи. Не уйти ему, тут хоть тушканчиком прыгай, а супротив десятка автоматов далеко не упрыгаешь. Сперва его прикончат, а потом за нас примутся, никуда мы не денемся, как крысы в мышеловке застряли.
Эвелина заерзала, замотала головой и внезапно заплакала. Отчаянно, навзрыд, подскуливая и подвывая, не заботясь о том, как она выглядит, и как звучит ее плач. Заплакала, использовав последнее женское оружие для борьбы со страхом и отчаянием. Слезы текли ручьем по ее замурзанному личику, пробивая себе дорожки в слое глины и песка. Она стирала их грязными ладошками, превращая лицо в живую маску.
Я обнял ее, прижал лицом к груди, гладил по плечам, шептал на ухо всякий успокоительный бред, а на душе словно кошки нагадили. Неужто вот так бесславно закончится наша страстная любовь? Неужели мы встретились, чтобы никогда не стать по-настоящему счастливыми? Господи, я бы все отдал, чтобы оказаться сейчас подальше от этого кошмара, в каком-нибудь тихом селении. В котором стоял бы наш небольшой домик, наш домик — мой, Эвелины и наших детишек.
— Эй, влюбленные, хорош тискаться, я тут нашел кое что интересное. Не первый класс конечно, не пять звездочек, но за плацкарт сойдет, — неожиданно прервал наше грустное прощание жизнерадостный голос Алексея.
Мы оглянулись, не разрывая объятий. Так сложно вырваться из плена грустных мыслей и переживаний. Ты уже мысленно смирился с неизбежностью смерти или позорного плена, а тут врываются в твои чувства безо всякого уважения. В первый момент нам показалось, что это сон или галлюцинация, что мы неожиданно сошли с ума и видим привидение. Полнейшим диссонансом нашей тоске и грусти выглядел счастливо улыбающийся совершенно невредимый Алексей. Он высовывался из-под земли, придерживая одной рукой нечто напоминающее крышку погреба, а другой призывно махая нам.
— Тут лаз какой-то, типа подземный ход. Может, еще со времен войны остался, а может контрабандисты чего тырили через него. Полезем или дальше помирать будем?
Ознакомительная версия.
