Сокол ошеломлённо хлопал глазами, направляя слабо, но всё же трясущиеся руки с пистолетами на Бритву. — Снаружи тебя уже ждёт несколько десятков солдат, ведь так?
- Чистая правда, дорогой мой. Я не хочу тебя убивать, ты хороший человек. Иди к своей семье, они по тебе должно быть очень сильно соскучились. Отдай осколок, иначе я буду вынужден перезать твою глотку, словно барану.
Сокол бросил оружие на пол, вытащил нож и вырезал из ноги последний осколок. После того, как рана зажила, он передал артефакт Бритве. — Бери уже, твоя взяла, но взамен я хочу другой артефакт — Душу. Только хорошую, чтобы здоровье своё править.
Он жадно выхватил камень. — Без проблем, хочешь утешительный приз, не стану тебе в этом отказывать. Ты получишь его по выходу из аномалии.
* * *
Экран потух, Антонов положил пульт рядом с собой.
- И что, получил? — Вопросил я, затем продолжил. — Хотя какая разница. Финал ведь ненастоящий, ведь так?
- Ненастоящий. Должен признаться, я нисколько не жалею, что просмотрел своё будущее. Многих ошибок я сумел избежать. Конечно, появились новые, но куда без них. По крайней мере, я смогу защитить артефакт и зону от Монолита в будущей развязке реального времени.
- А что стало с Зоной того времени?
- Монолит оставил сталкерам для исследования лишь Кордон и больше ничего. А через год и тех выбили с последнего клочка земли, неохваченного выжигателем. Полчища зомби и солдат Монолита буквально вырубили сотни сталкеров, сотни. — Заострил моё внимание Антонов. — За одну ночь. Периметр Зоны оградили огромной стеной высотой десять метров, толщиной — около семи. Никто больше не смог прорваться за неприступное ограждение. — Антонов произнёс речь с грустью, на лице постоянно проскакивала злость.
- Насчёт твоего раздвоенного сознания…
- Когда я увидел собственную смерть, то почувствовал аналогичную боль. Голова с плеч не слетела, но сознание приобрело новое «Я». Оно словно переродилось, разделившись при этом на две составляющие: меня настоящего и того, кто обитает в осколках в виде призрака, того с кем ты сейчас разговариваешь. — Антонов замолчал. Он опустил веки, глубоко вздохнул и медленно выдохнул, затем открыл глаза. — Через несколько секунд из тебя достанут осколок. Прощай, мы больше не увидимся, не в этой жизни. — Вновь Триа покинул меня своей фирменной прощальной фишкой. Исчез, испарился, на этот раз навсегда.
«Получается, что я был нужен Соколу только как Хранитель, никакой симпатией и не пахло, а я-то подумал… Теперь у меня нет пути назад, остаётся ждать развязки». Каким будет конец истории, одному Всевышнему известно, и то не факт. Но я всё же надеялся на лучший исход, человеку свойственно надеяться.
Глава десятая. Кем мы являемся.
Кем мы являемся? Есть множество всяких обозначений, так или иначе характеризующих нас как личностей, не стану вдаваться в подробности. Могу лишь сказать, что все эти определения не значат ровным счётом ничего. Меньше чем за минуту вы сможете стать кем-то другим, например, вором, убийцей. Главное не идти в ущерб своему «Я», не пренебрегать принципами, заложенными ещё в ранние года, тогда вас будут уважать… Неважно, что скажут другие, другие смогут приспособиться, если нет, значит вам с ними не по пути. По крайней мере, я так считаю, и вряд ли кто-либо сможет меня переубедить. Если не случится что-нибудь из ряда вон выходящее, например, как когда я очутился здесь, в Зоне.
Мы многим жертвуем на пути к своему счастью. Порой даже шагаем по головам, но в итоге, как сказал Триа, все приходят к одному и тому же корыту, за редким исключением. Может этим и отличается человек от животного — стремлением. Что ж посмотрим, единственным примером, который сможет доказать сей факт, для меня остаётся Сокол, чьи порывы, кстати, также объяснялись одним единственным обещанием Триа. Что намеревался сотворить напарник, оставалось только гадать.
Инстинкт самосохранения работает у всех, но не все могут думать, когда он работает. Пожалуй, я пережил это. Страх — он больше никогда не сможет овладеть моим разумом. Паника — не бывать ей в моём разуме. — Такие слабо связные мысли забрались в голову, едва Антонов Алексей Алексеевич покинул место нашей встречи. Не спроста это всё. Может, он на прощание избавил меня от этих ненужных эмоций, оставив только самые важные, дай Бог, если так. Очень хочется перестать трястись от каждого шороха. Но большая часть пути осталась позади, а значит, впереди меня ждали ответы и возвращение домой, бояться больше нечего.
Не так долго осталось спать, путь стал ещё короче. Комната начала мерцать, затем вовсе исчезла, оставив спящего человека в белой пустоте своих грёз, правда, ненадолго. Меня разбудили несколько хлопков ладонью по лицу. Спящий сталкер пробормотал своим товарищам: «Уже, встаю». И моё тело моментально бросили на землю, словно я какая-нибудь связка ключей. Не сказать, что удар был мягок, от такого действа проснулся сразу. — Какого пса? Я же сказал, что встаю. — Возмутился я, схватившись за неудачно приземлившийся бок.
- Так оно быстрее выйдет. — Отрезал Сокол, потирая руки. Когда я начал подниматься, то увидел на штанинах своего спутника свежие следы крови. Антонов предупредил, что из моего тела доставали осколок, сомнений, кто это сделал, не осталось. Теперь напарник имел, если не ошибаюсь, семьдесят пять процентов своего ненаглядного артефакта. Дело за малым — достать последний осколок, после чего Сокол направит меня обратно, домой. Но как поступить сейчас? Закатить сцену, мол, зачем ты без моего спроса полез копаться в моих внутренностях за камнем. Ничего не сказать. Или просто напомнить о нашем маленьком договоре. Пока я размышлял, Сокол продолжил. — Я вырезал из тебя осколок. Но не бойся, раны успели зажить до того, как кровь нашла через них выход наружу. — Напарник протянул руку — помочь встать.
Я принял помощь и вместе мы поставили меня на ноги. — Я знаю. — Уверенно ответил, затем огляделся по сторонам и узрел знакомый пейзаж. — Твою мать, мы.… Так быстро? Мы уже в аномалии?
Сокол удивился. — Откуда ты знаешь, что это за аномалия? Даже я ничего не подозревал о подобной странности. Эту аномалию называют…
- «Триа». — Перебил я напарника. Удивление испарилось, на мое лицо грузом опустилась серьёзность, причём такая, какую я давно не испытывал. А может правда, и Алексеич уничтожил во мне страх и панику? — Нужно быть осторожнее, здесь могут оказаться другие соискатели осколков.
- Откуда ты всё это знаешь? — Продолжал возмущаться Сокол. Он расправил руки, затем опустил их, потом огляделся вокруг и лишь после посмотрел мне в глаза. — С чего вдруг такая осведомлённость?
