В трех шагах от меня склонил голову Саша Прилепко. Его черты плывут, как у всех нас на последней стадии болезни. Но что-то позволяет мне его узнать. Человек не внешность, теос – тем более.
– Добрый вечер, Саша, – говорю я.
– Вы согласились выполнить мою просьбу.
Я киваю.
– Я помню. Меня Даней зовут.
Почему-то после инаугурации мое имя застревает в горле даже у старых друзей.
– Пойдем, – говорю я.
Дорогой я пытаюсь заставить себя думать о том, что теряю еще одного друга, но мысли все время возвращаются к верфям Кратоса, где строятся новые боевые корабли. Строятся с расчетом на малый военный контингент, так, чтобы один человек через устройство связи мог управлять сразу несколькими кораблями. В общем-то, в современной ситуации железо играет куда большую роль, чем пушечное мясо. Последнего нужно не так уж много.
Я терплю на Кратосе храмы метаморфов, черт с ними, пусть стоят: один здесь, другой – в Кириополе. Но махдийскому флоту хватит болтаться на орбите Рэма, я не собираюсь оставлять это потомкам.
Перед нами вырастает темная громада острова. Море лижет серые скалы и шумит в гротах. Мы поднимаемся на причал и идем к храму.
Охрана осталась у ворот, мы поднимаемся с уровня на уровень. Чтобы меня убить, лучшего места не найти, добавить чего-нибудь в трубку или настроить на большую мощность Иглу Тракля на верхнем уровне. Я понимаю, что это риск, но есть люди, которым я не в состоянии отказать.
Вот и последний этаж с окнами, дымчатой Иглой, словно вырезанной из гематита и отполированной до блеска.
Я не теряю сознания. Тогда, в храме Огненного Братства, меня покинула цертис. Теперь я один. Цертис с тех пор не возвращалась ко мне, не посещала она и Юлю. Приступов тоже нет, зато ощущение уплывания мира, словно я лишь одной ногой на земле.
Кто проводит меня сюда?
– Прощайте, государь! – говорит Саша и подставляет под Иглу ладонь.
– Прощай!
Я почти не ужасаюсь зрелищем исчезновения еще живого тела. Я привык.
За окнами темнеет небо, спускаюсь с белого уровня на фиолетовый, синий, голубой. На моем пальце оживает императорское кольцо. Кто там по мою душу?
Срочное сообщение из исследовательского центра СБК. Они нашли средство!
К этому сообщению я сразу отнесся скептически. Оно не первое. Все предыдущие, увы, оказывались пустышками. Запросил подробности. В отчете говорилось, что за три месяца эксперимента из ста добровольцев умерло только пять человек с последней стадией болезни. У остальных течение Т-синдрома явно замедлилось, и приступы прекратились. Параспособности при этом значительно слабеют, но сохраняются в тем большей степени, чем дальше зашла болезнь.
– Хорошо, – резюмировал я. – Давайте его всем желающим.
У меня, вероятно, нет шансов, но на следующее утро я поехал в исследовательский центр СБК, просто чтобы показать благой пример населению.
Меня положили под стационарный биопрограммер, что вызвало неприятные ассоциации с Центром психологической помощи и судьбой Хазаровского. Привязать не посмели. Операция заняла минуту, ощущений никаких.
– Эту программу можно запустить в Сеть? – спросил я.
– Да.
– Тогда действуйте.
В более спокойной ситуации было бы разумнее подождать, пока средство пройдет все проверки, но времени нет, я хватаюсь за соломинку.
Эти визиты стали традиционными. Про себя я окрестил их «К бабе Насте на расстегаи». Мои люди гадали, что это я зачастил в ничем не примечательный особняк, и сочли, что у меня любовница. Слушок дошел до Юли, что меня несколько насторожило. Мне и так стоило много крови выдрать ее с орбиты и поселить во дворце. Анри я не воспринимал как конкурента, зато у Юли взыграла гордость, и она объявила, что ее не устраивает положение императорской любовницы, и предпочла остаться с флотом.
Сыграли свадьбу, хотя это казалось просто смешным при данных обстоятельствах. Т-синдром у Юли зашел почти так же далеко, как у меня.
Она не поленилась выяснить, в какой именно особняк я езжу, и это ее несколько успокоило. О нашей общей знакомой она знала поболее меня.
Закончился период дождей и пронизывающего холода, настала весна. Мы дожили до нее. В императорских садах расцвели крокусы и на райских яблонях набухли красные почки. А за городом, на нетронутых людьми лугах раскрылись хищные местные цветы, коричневые, багровые, алые, больше отвратительные, чем красивые.
У Анастасии Павловны за окнами земные вишни, белым-бело.
Она угощает меня мясным пирогом, улыбается усталой улыбкой. Черты плывут. Значит, осталось недолго.
– Анастасия Павловна, теперь вас можно узнать, – замечаю я.
– Знаю. Я почти не выхожу отсюда. Ну, что ты вокруг да около, давай о деле. Чай не пироги есть пришел?
– Я собираюсь обнародовать ваше завещание.
Она кивнула.
– Самое время. Что-то ты не торопился.
Я не стал оправдываться.
– Замечательный пирог, спасибо. Вы не перешлете рецепт моему повару?
Она усмехнулась.
– Ну что, остались вопросы после архива?
– Да. Кто меня спас?
Императрица задумалась.
– Узнаешь в свое время, – сказала она. – Ты проводишь меня в храм?
– Скоро?
– Надеюсь еще немного протянуть. Вдруг поможет твое средство?
Нам нет, даже мне нет, не говоря об Анастасии Павловне. Но я не стал говорить об этом вслух.
– Провожу, – сказал я. – Конечно.
– Вот тогда и узнаешь.
Со дня на день я жду ноты от метаморфов. Новый флот империи уже на космодроме Кратоса. Пять линкоров и два десятка легких кораблей.
Метаморфы знают, не могут не знать, а потому я тороплюсь.
– К вам Леонид Хазаровский, – докладывает охрана.
– Пусть войдет.
Мы пьем кофе в моем кабинете, и я размышляю о странностях судьбы. Вот, тот самый человек, которого я когда-то хотел видеть своим государем вместо Страдина, ждет моего решения, а я еще сомневаюсь, подходит ли он для той роли, которую я для него готовлю.
Хазаровский не военный, и на орбите ему делать нечего. Мой долг успеть заключить мир, настоящий мир без махдийских кораблей в часе лета от Кратоса.
Я изучающе смотрю на возможного преемника.
Он молчит, хотя молчание дается ему с трудом. Он привык солировать в обществе и быть центром компании. В спокойный период процветания из него бы получился отличный император. Очаровывал бы иностранных посланников, финансировал искусства да интриговал против махдийцев и своих доморощенных сепаратистов. Но сейчас нужен строитель, а не дипломат.
Сможет ли?
А кто еще?
Юля? Во-первых, у нее Т-синдром. Во-вторых, ничем не лучше Лео. Немного поболее авантюризма, поменьше размаха и любви к искусствам. А так Хазаровский в юбке. К тому же бывшая жена Анри Вальдо в качестве императрицы – это еще скандал.
