— Еще чего! — прохрипела девушка, утирая с подбородка желчь. — Иди давай…
— Если большой парень где-то поблизости, от меня связанного не много проку! — Глаза Пинкера сверкнули.
— Ну так поспеши, понял? Живее! Это и в твоих интересах тоже!
Несколько мгновений следопыт сверлил ее яростным взглядом, потом сплюнул и двинулся вперед. Тут-только Ласка поняла, что ямы и рытвины в мягкой почве на самом деле были следами — просто такими огромными, что сознание поначалу отказывалось воспринимать это. Она прикинула размеры чудовища. «А ведь он где-то неподалеку!» — по хребту побежали мурашки, в коленях возникла слабость. Одно дело — слушать рассказы о неведомом монстре, и совсем другое — наткнуться в лесу на кучу его дерьма! Она крепко стиснула цевье винтовки. «Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли… Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго…» Ласка беззвучно шептала молитву, покуда не стало легче.
Они прибавили темп, стараясь придерживаться разумного компромисса между быстротой и бесшумностью передвижения. Наконец лес закончился. Впереди простиралась степь с частыми островками деревьев: меж их вершин проплывали величаво изогнутые шеи травоядных гигантов, а чуть справа, завиваясь, уходил в небо жидкий дымок.
— Эй, если не хотите развязывать нам рук — хотя бы перережьте веревку! — жалобно попросил Гарри. — Если придется бежать, она здорово помешает.
Ласка, поколебавшись секунду, достала нож.
Шуршали высокие травы, кружились в воздухе потревоженные насекомые. Поначалу они шли быстро, почти бежали, но вскоре стало понятно, что прозрачный воздух равнин сыграл злую шутку: расстояние оказалось больше, чем они предполагали. Путники миновали купу высоких деревьев; отсюда лагерь был виден как на ладони. «Интересно, скоро нас заметят?» — подумала девушка. Вслед за этой мыслью пришла другая, более практичная — не открыли бы по ним пальбу. Она поспешно догнала Джека и пошла рядом — уж ее-то караульные должны признать… Они были на расстоянии полусотни ярдов, когда в лагере вдруг поднялась суматоха, а вслед за тем воздух разорвал нестройный залп. Воздух наполнился свистом пуль. Ласка бросилась на землю, чувствуя гулкие удары сердца — казалось, от них содрогается земля.
— Какого черта, они что, совсем слепые?!
— Прекратите стрелять, идиоты! — завопил матрос. — Это же мы!
— Это не по нам, — каким-то чужим голосом проговорил Мюррей. — Вставайте, Лэсси. Скорее.
Девушка поднялась, проследила направление Джекова взгляда — и ахнула.
Сказать, что он был велик и ужасен, значит не сказать ничего. Это существо, казалось, воплощало в себе весь страх, все то, из-за чего жертву охватывает тошнотворное липкое бессилие перед мощью и быстротой настигающего ее хищника. В янтарно-оранжевых глазах монстра, казалось, тлеет инфернальный интерес — таким взглядом смотрит птица на червяка, прежде чем склевать беспомощно извивающееся создание. Тело аллозавра было величиной с вагон поезда; его шкура переливалась всеми оттенками зелени — от коричневатого, словно болотная ряска, до почти золотистого, как надкрылья жука-бронзовки. Темные и светлые пятна слагались в крапчатый узор, как будто солнце отбрасывало на ящера тысячи зайчиков сквозь частую листву — и при малейшем напряжении мускулов этот орнамент изменялся, создавая почти гипнотический эффект. Движения аллозавра были обманчиво-неторопливыми, но расстояние меж ним и людьми сокращалось стремительно. Ласка вдруг поняла: то, что она сочла биением своего сердца, было поступью монстра — создаваемое колоссальной тушей давление заставляло содрогаться землю.
— Бегите! — хрипло закричал Пинкер и со всех ног припустил к лагерю. Джек крепко стиснул плечо девушки — и этого оказалось достаточно, чтобы оцепенение спало. Ласка бросилась вперед, не думая более ни о чем: темный, первобытный ужас затопил сознание.
Позднее, вспоминая этот, наверное, самый страшный момент своей жизни, она вынуждена была признать правоту Лероя Пинкера. Никому из них даже в голову не пришло остановиться и попотчевать ящера пулей — настолько властно завладел всеми страх. Огонь вели только матросы Стерлинга и сам капитан — и, быть может, эти выстрелы дали беглецам несколько спасительных мгновений. Они успели достичь лагеря — все, кроме Джереми Уайта. Незадачливый аэронавт споткнулся на бегу и упал — а быстро встать со связанными за спиной руками не так-то просто. Когда ему это удалось, ящер был уже совсем близко — и несчастный потерял всякую волю к сопротивлению, застыл, словно кролик при виде удава. Аллозавр не остановился, даже не замедлил движения. Он просто сделал быстрый нырок шеей, жамкнул кошмарными челюстями — и резко вскинул голову, проталкивая в горло верхнюю половину мистера Уайта. «Стим бойз», обжигая впопыхах людей, рванулись к рептилии и окружили ее, но тут же отпрянули, сообразив очевидное: чудовище было способно убить их одним движением — попросту раздавить, наступив.
Грянул выстрел — более громкий и раскатистый, чем сухие щелчки «ли-метфордов»; и тварь впервые подала голос, издав ужасающий вопль. Потап молниеносно перезарядил штуцер и выстрелил снова: крупнокалиберная пуля ударила аллозавра в нижнюю часть груди. Должно быть, ящер испытывал ужасную боль, но вряд ли связывал ее с кричащими и суетящимися созданиями: существа настолько меньше размером, по его представлениям, могли быть только добычей. Вопя от боли, монстр в несколько прыжков достиг лагеря и приступил к кровавой трапезе.
Ласка выстрелила и дрожащими руками передернула затвор. Что она делает, этому чудищу ее пуля — что слону дробина, вон сколько раз в него уже попали… Она прижалась щекой к прикладу. Мушка в прорези прицела прыгала из стороны в сторону. Внезапно кто-то схватил ее в охапку и быстро потащил прочь. Девушка слабо вскрикнула, но тут в ноздри ударил густой медвежий дух, и она поняла — верный Потап вновь спасает ее из самого пекла. Не тратя лишних слов, медведь бросился к реке. Там, на галечной отмели, лежали лодки — одна, уже испытанная на плаву, и еще с полдюжины на различных стадиях готовности. Внезапно рядом очутился Лев Осокин — в одной руке винтовка, в другой — Лексикон, единственный глаз сверкает от возбуждения, а на губах ухмылка, словно у мальчишки, затеявшего очередную проказу.
— Лодку на воду, быстро! — распорядился Озорник; он бросил оружие на землю и подхватил весла. — Давай же!
Медведь столкнул легкий челн с берега, посадил девушку и залез сам. Озорник немного пробежал по мелководью, держась за борт и выводя лодку на глубину.
— Вот это я называю «воспользоваться суматохой и скрыться»! — Осокин неожиданно расхохотался. — Давайте подналяжем на весла: хотелось бы поскорее оставить наших компаньонов позади.
Лагерь вскоре исчез за поворотом. Медведь молчал, но на морде его ясно читалось неодобрение. Чувства Ласки были противоречивыми. С одной стороны, она сама как-то говорила Потапу, что Стерлинг и компания им не товарищи, а всего лишь временные партнеры; с другой — бросать в беде тех, с кем бок о бок сражался и делил тяготы пути… Слишком уж это напоминало предательство. Но Озорник, похоже, считал случившееся отменной шуткой.
— Интересно, скоро они сообразят, что мы бежали? — вслух подумала девушка.
— Часа через два, не меньше, — откликнулся после некоторого раздумья Осокин. — Бьюсь об заклад, никто не видел, куда мы делись: все взгляды были прикованы к ящеру.
— Стерлинг может послать за нами «стим бойз».
— Да, может. Надеюсь, когда он додумается до этого — будет уже поздно что-либо предпринимать.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Ласка.
— Нам осталось всего ничего: миль десять-двенадцать… Я чувствую близость энергетического колодца Даже отсюда — и это косвенным образом говорит о том, что он действует. Или, может, со временем у меня повысилась чувствительность к такого рода вещам.
— Ты хочешь сказать…
— Да. Наш путь почти завершен, Маленькая Ласка Светлова. Думаю, сегодня вечером ты увидишь… — На губах Осокина проступила мечтательная улыбка.
— Что увижу?
— Конец Света, — обыденным голосом отозвался Озорник. — И начало нового мира.
* * *
Джек Мюррей собрал в кулак всю силу воли и поднял ствол. Ящер возвышался над ним подобно ночному кошмару. Исполинское тело усеивали сочащиеся кровью дыры пулевых отверстий, но аллозавру, казалось, ничто не в силах повредить. Сквозь подзорную трубу видны были только расплывчатые пятна — как же неандерталец умудрялся целиться. А, вот в чем дело. Джек подрегулировал резкость. В окуляре возникла чудовищная морда. Он поймал в перекрестье оранжевый глаз и нажал на спуск. Отдача у штуцера оказалась сильнейшей — плечо пронзило резкой болью, грохот выстрела оглушил его. «Не попал!» — вспыхнула паническая мысль. «Я промазал, и теперь мне конец». Ящер сделал шаг… и рухнул. Земля содрогнулась. Мюррей выронил оружие и сел — ноги не держали его. Вокруг наступила тишина: люди приходили в себя.
