не расстраивайся. Я за ценой не постою. А ты себе ещё одну соберёшь.
– Соберёшь с вами. На ходу подмётки режете, – вздохнул Мишка, махнув рукой. Про пятого студента он так и не вспомнил.
* * *
Подготовка к осенней путине заставила Мишку забыть про все дела. Нужно было проверить и просмолить лодки, сменить на вельботе мотор и починить сети. Все эти заботы так увлекли парня, что он и думать забыл обо всех террористах разом. Избавились, и слава богу. Потратив неделю на подготовку, Мишка уже собирался начать загрузку закупленных для хантов товаров, когда в лодочный сарай, где старый мастер разрешил ему хранить лодки, ввалился странный человек.
В первый момент Мишка даже не понял, кого видит. Только рассмотрев в выцветшем, потёртом рубище форменную тужурку, парень сообразил, кто перед ним. Заросший грязной, нечёсаной бородой, весь какой-то замызганный, с фанатично блестящим взглядом голодных глаз, перед ним стоял последний из группы студентов. Не спеша положив квач, которым смолил лодку, в ведро со смолой, парень начал подниматься, но студент, наведя на него ствол револьвера, хрипло приказал:
– Не шевелись.
– Это с чего бы? – равнодушно пожав плечами, уточнил Мишка. – Я в своём сарае. Это ты сюда ввалился, словно в кабак.
– Что, не узнал? – хрипло рассмеялся студент.
– Отчего ж. Узнал, – хмыкнул Мишка. – Ты и приятель твой у булочной меня избить хотели. Да только не вышло. Что, думаешь, успел сбежать, так теперь сможешь меня убить безнаказанно?
– А кто меня накажет? Контрразведка твоя? Так им теперь не до таких мелочей. Да и ты не та птица, чтобы мстить за тебя, – криво усмехнулся студент.
– Для контрразведки, может, и так. А вот казаки за своего следопыта тебя точно найдут. И шкуру твою на барабан натянут. А может, просто на кол посадят. Хунхузы их всякому научили.
– Не посмеют, – стерев с рожи усмешку, огрызнулся студент.
– А кто им указ? – иронично хмыкнул Мишка, плавно смещаясь на шаг в сторону. – Ты б прежде, чем в эти места ехать, уложение о казачестве почитал. Знаешь, почему вы погорели?
– Потому, что ты предал, – снова захрипел студент, наливаясь злобой.
– С чего это я предал? – удивился Мишка. – Не помню, чтобы я в вашей ячейке участвовал или кому-то свою службу обещал. Или ты можешь другое сказать?
– Нет, – буркнул студент с едва заметной растерянностью.
– Вот и я не помню такого. Это вы ко мне пришли, да ещё и угрожать начали. На том и погорели. Вы же людей простых и за людей не считаете. Вспомни, сколько раз вы все в мой адрес слово «быдло» произносили. Что? Не помнишь? А вот я помню. А чем я хуже вас? Тем, что хорошего образования не имею? Или тем, что в крестьянской семье родился?
– Я не говорил, что ты хуже нас, – растерянно буркнул студент.
– А чего ж тогда сразу грозить начали?
– Нам спешить пришлось, – проворчал студент, явно не ожидавший такого наезда.
– И что? Какое мне дело до вашей спешки? У меня своих забот хватает, – продолжал давить Мишка, про себя злобно усмехаясь: «Давай, давай, умник, оправдывайся. Вот что с вами грамотеями хорошо, так это то, что вам всегда мозги засрать можно. Пришёл убивать, так стреляй, а не полемику устраивай».
– Ты не должен был в контрразведку ходить, – нашёлся студент.
– Чего это? И потом. Кто сказал, что я туда ради вас пошёл? Чтоб ты знал, лучшие карты этих мест именно у контрразведки. Даже у местных золотодобытчиков таких нет. Чтобы донос на вас написать, доказательства нужны. А откуда они у меня были? – этим вопросом Мишка поставил оппонента в очередной тупик.
И пока тот соображал, что ответить, плавно сдвинулся ещё на пару шагов в сторону. В этих его перемещениях был только один смысл. У стены на стеллажах лежали сушившиеся доски. Это было отличное укрытие от мягких револьверных пуль. А самое главное, штабель был далеко от ведра со смолой. Горячая смола – отличная зажигательная смесь. Начнись пальба, и возможность возникновения пожара будет весьма велика. Так что начинать веселье лучше на своих условиях. Подальше от такой опасности.
– Всё равно я должен тебе отомстить, – мотнув головой, словно отбрасывая ненужные мысли, заявил студент. – Мы дали клятву, что любой, из-за кого члены нашей ячейки пострадают, будет уничтожен вместе с семьёй. Я решил начать с тебя. А когда все прибегут сюда, отправлюсь к тебе домой.
– А вот это ты зря сказал, – прорычал Мишка, одним движением выхватывая пистолет и прыгая за штабель досок.
Револьверный выстрел в сарае прозвучал неожиданно громко. Пуля с неприятным стуком врезалась в дерево, но парня уже было не достать. Прижавшись к стене, он тут же опустился на колени и заглянул под штабель. Доски были выложены на обрезки толстых брёвен, так что между полом сарая и досками был солидный просвет. Чуть сместившись в сторону так, чтобы видеть вход, Мишка устроился поудобнее и, прицелившись в ногу в стоптанном сапоге, плавно нажал на спуск.
Раздавшийся вслед за выстрелом вопль прозвучал для него словно музыка. Подбитый студент, визжа как недорезанная свинья, катался у входа в сарай, разом забыв и про месть, и про оружие. Вскочив из-за штабеля, Мишка подскочил к нему и, ногой отбросив в сторону револьвер, не раздумывая, саданул студента рукоятью пистолета по башке.
– Достал орать, – проворчал парень, быстро накладывая жгут и связывая ему руки за спиной.
Объяснив подбежавшему народу, в чем проблема, он мрачно осмотрел вельбот и, вздохнув, покосился на студента. Лодочный мастер, моментально сообразив, в чём дело, хлопнул его по плечу, с улыбкой проворчав:
– Вези этого куда надо. Вельбот я сам досмолю. Сразу видно, что дело не простое.
– Угу. Политика, – мрачно кивнул Мишка. – Этот с дружками хотел чугунку взорвать, когда по ней солдат на фронт повезут. А меня нанять хотели, чтобы я их к нужному месту отвёл.
– Значит, правильно стрелил сволочь эту, – с ходу заявил мастер. – Езжай. А за вельбот не беспокойся. Всё сделаю как надо.
– Спаси Христос, мастер, – почтительно поклонился ему Мишка.
– Тебя спаси, – ответил тот, неожиданно перекрестив парня.
Ухватив пленного за шиворот, Мишка оттащил его к своей телеге и, швырнув в кузов, словно куль, взялся за вожжи. Монгол легко вытянул телегу на дорогу и тут же взял привычную рысь. Спустя полчаса парень втащил едва очнувшегося студента в здание контрразведки и, передав его дежурному, отправился на доклад к начальству. Внимательно выслушав его, Владимир Алексеевич покрутил головой и, закурив, вздохнул:
– Как же мне вся эта мразь надоела. Всё неймётся
