— Вот чёрт, — невольно отпрянул Алексей. — Ну и урод же ты…
Шерсть встала дыбом.
Нервно передёрнув длинным крысиным хвостом, существо наклонило голову набок и чуть приоткрыло зубастую длинную пасть. Принюхиваясь к чужакам, раздвоенный чёрный язык пошевелил отростками и по-змеиному быстро втянулся внутрь.
Алексей мельком покосился на бесполезное ружьё. Чёрт, вот влип! Что делать? Когтями его не возьмёшь.
Шумное хлопанье крыльев над головой заставило судорожно пригнуться. Пара чёрных воронов закружилась над чудищем.
— Не стойте истуканом! Выманивайте его в явь!
Алексей растерянно присел. Ага, выманивай. Как? Докторской колбасой?
Описав широкий круг, ворона зависла перед мордой.
— Ну же, не робейте!
Сделала широкий замах и вернулась к спутнику.
Завистливо проследив за воздушным пируэтом, Алексей подобрался для прыжка.
А что, неплохая идея. Если монстра хорошенько достать, должно получиться. Довести до белого каления и рвануть в явь, в человеческое обличье. А дальше дело техники.
Игриво выгнув спину, Чеширский бесшумно возник перед самой мордой.
— Отстань, не до тебя! — досадливо отмахнулся Алексей.
Гигантским прыжком перескочив опешившего духа, приземлился перед монстром и что было сил полоснул грязный бок. Брызнула чёрная кровь.
Пронзительно заверещав, чудище молниеносно клацнуло челюстью.
Едва успев увернуться, Алексей пружинисто шарахнулся в сторону. Рассерженно шипя, чудище выпрямилось во весь рост на голенастых ногах, оголив кладку трёх пятнисто-серых яиц.
— У неё тут гнездо! — заорал Алексей.
Выжидая удобный случай, мягко закружил вокруг камня. Чеширский растерянно топтался позади, явно не понимая, что происходит.
Атакуя монстра, вороны зашли на новый круг. Алексей невольно позавидовал слаженности пары. Видимо, не раз побывали в подобных переделках. От Чеширского такого нечего и ожидать. Одна бестолковая беготня на уме. Наверно, действительно молодой дух. Даже выражение глаз какое-то восторженнодетское, в отличие от снисходительной мудрости Карлуши.
Поочерёдно тюкнув затылок, вороны взвились вверх. Чудовище обиженно взревело и подпрыгнуло следом. Алексей азартно сиганул наперехват.
Сильный удар в грудь на секунду вышиб дыхание. Потеряв равновесие, монстр нелепо раскорячился в воздухе и с размаху шлёпнулся на кладку. Сухо хрустнула скорлупа. Потекла сероватая мутная слизь.
Чудовище взревело, словно сотня оркестровых труб. Алексей в ужасе пригнулся к земле, пытаясь унять невыносимую боль в ушах.
В ярости щёлкнув хвостом, монстр вскочил на ноги и ринулся в атаку, не обращая внимания на атакующих ворон.
Алексей отпрыгнул вбок, мучительно пытаясь сосредоточиться. Открытый бой здесь явно не выиграть. Надо уходить в явь.
Дико вереща, чудище по инерции пронеслось вперёд, отчаянно царапая песок когтями.
Проводив озадаченным взглядом, Чеширский вдруг сорвался с места и вцепился когтями в привлекательный чешуйчатый хвост.
Монстр взревел и развернулся на ходу, пытаясь достать обидчика. Чеширский закружился вокруг, словно рассерженная пчела, нанося короткие бестолковые удары. Вороны закружились над схваткой, не решаясь вмешаться.
Тяжело дыша, Алексей присел передохнуть, не сводя глаз с бешено вращающегося клубка тел. Похоже, коса нашла на камень. Шитый белыми нитками план затрещал по всем швам.
Взгляд случайно упал на камень. Сочащаяся жидкость двух яиц поменяла цвет на иссиня-черный. Видимо, вытек желток, если строение то же. А вот на скорлупе третьего едва светилась маленькая сероватая трещина.
— Чёрт, похоже, целое…
Идея возникла молниеносно.
Сиганув на камень, Алексей занёс лапу над яйцом.
— Эй, чудо, гляди! А яйцо-то ещё целое!
Бешеный клубок пыли никак не отреагировал.
— Ну как знаешь…
Алексей равнодушно навалился на лапу. Глухо треснула скорлупа.
Чудище бешено взревело. Мощным ударом отбросив надоедливого духа, прыгнуло на камень. Затаив дыхание, Алексей крутанулся в явь.
Лес вокруг недобро трещал и гудел. Вокруг камня вдруг взвился высокий столб пыли. Настороженно оглядываясь, вепсы встали спина к спине, как и предупреждала Гертруда.
Ведуны замерли словно два истукана, поблёскивая белыми пустыми глазницами. Руки и ноги едва заметно судорожно подёргивались.
Онтей опасливо покосился на мертвенно-бледные лица.
— Долго что-то колдуют. Ох, чую, не к добру это.
— Не ной, — жёстко оборвал Лар. — Сколько надо, столько и колдуют. Копьё держи лучше.
Олекший вдруг очнулся и огляделся таким звериным взглядом, что все невольно отшатнулись. На какой-то миг показалось, что изнутри смотрит дикий зверь.
Попытавшись что-то сказать, хрипло рыкнул и осёкся. Вскинул оружие к лицу и замер, глядя на камень.
Проследив за взглядом, Гордой повернул голову и невольно попятился. На пустой дотоле глыбе появилось жуткое чудище.
— Мать моя…
Узкая змеиная голова наклонилась набок. Оглядев людей, чудище разинуло пасть и сигануло с камня.
Олекший неуловимо повёл рукой. Гулко прогрохотал гром.
Чудовище дёрнулось и жутко завизжало, в ярости грызя развороченную грудь.
Чуть помедлив, Олекший шагнул вперёд и повёл оружием, словно рисуя невидимое заклятье. Через миг громыхнуло так, что все невольно присели и в ужасе закрыли уши.
Змеиная голова лопнула, словно переспелая ягода. Пошатнувшись, чудище медленно завалилось набок, судорожно загребая когтями песок. Шея вдруг задымилась. Чешуя вспыхнула едва заметным синеватым огоньком.
Стало очень тихо.
Стараясь унять предательскую дрожь, Алексей повернулся.
— Кажись, всё…
Вепсы оторопело сморгнули.
— Ч-чего? — шёпотом переспросил Онтей.
— Он говорит, с чудищем покончено, — устало пояснила Гертруда.
Тяжело опираясь на клюку, проковыляла к разгорающемуся пламени и швырнула оберег.
— Туда тебе и дорога…
Чувствуя полную опустошённость, Алексей доплёлся до камня и плюхнулся на едва тёплый мох, бездумно уставившись на синеватый огонёк.
Вот и всё. Получилось. Только вот почему же тогда на душе так паршиво…
Мужики вдруг возбуждённо загалдели и вскинули копья. Из дрожащих языков пламени неторопливо вышла огромная рысь. На пятнистых боках зияли огромные царапины.
Гертруда бесстрашно раскинула руки, загораживая собой новую напасть.
— Нет-нет! Уберите! Это зверушка Олекшия!
Недоверчиво переглянувшись, вепсы послушно опустили оружие.
С видимым сожалением поглядев на огонь, зверь повернулся и побрёл к хозяину. Присел и доверчиво положил голову на колени.
