— Да погодили бы, вашбродь, — раздался из-под полога палатки голос Петра, негодяевского денщика. — Вот сейчас я вам палатку поставлю, а как вещички ваши распаковывать станем, так и достану лапу вашу окаянную.
— Что б ты еще в технике понимал, — рявкнул на него поручик. — Пошевеливайся давай. Ставь палатку — и подавай мне руку.
Я не понял тогда, о какой руке он толкует.
Но вот денщик Петро установил-таки его палатку. После этого он нырнул в здоровенный сундук, где хранились вещи поручика. Надо сказать, вещей этих у молодого офицера было достаточно много. Покопавшись в сундуке, Петро извлек на свет божий длинный ящик с клеймом Сестрорецкого оружейного завода. Подал его Негодяеву.
Тот уложил ящик на плоскую крышку сундука. Открыл. Я находился достаточно далеко, а потому не сразу увидел, что же лежит внутри таинственного ящика. Негодяев вынул оттуда нечто вроде протеза, который заменял правую руку генерала Радонежского. Однако это был скорее доспех или что-то в этом роде. Негодяев надел его прямо поверх кителя. С помощью денщика закрепил ремнями.
Следом за рукой Негодяев вынул из ящика револьвер. И что это было за оружие! С длинным стволом, мощной рукояткой и барабаном патронов на восемь — никак не меньше. Негодяев взял его рукой, закованной в сталь. В вырезы на рукоятке револьвера точно легли пальцы с металлическими накладками. Переломив револьвер, Негодяев левой рукой стал заряжать его патронами невероятного калибра.
Все офицеры подошли поближе к нему, чтобы разглядеть и руку, и револьвер.
Если честно, я слышал о таких вот руках. Их разрабатывало для Сестрорецкого оружейного завода товарищество инженеров «Богомолов и К 0». Они должны были прийти на смену старым протезам, которые ставили сейчас солдатам и унтерам, чтобы вернуть в строй. Однако был и такой вариант, что надевается на здоровую руку. Их собирались вводить в инженерных частях, ведь благодаря таким вот искусственным рукам сила человека значительно увеличивалась.
Вроде бы даже Сестрорецкий завод в скором времени должен был начать массовое производство.
А вот столь мощный револьвер мне видеть приходилось впервые.
— Какой у него калибр? — поинтересовался у Негодяева генерал Радонежский.
— Пять линий, [8]— с оттенком гордости произнес поручик. — Разработан как дополнение к руке. Отдача такая, что если стрелять без усиливающей суставы руки, она переломает все кости. Зато одной пулей можно запросто двух человек прошить насквозь!
— Славная игрушка, — вроде бы одобрил Радонежский, но в голосе его прозвучала ирония.
Генерал отошел к своей палатке. Остальные тоже стали расходиться. Явно удрученный тем, что и рука и револьвер его произвели куда меньшее впечатление, чем хотелось, поручик ушел на край лагеря — испытывать оружие.
У меня не было своего денщика. Палатку я делил с поручиком Кестнером. И денщик его особой расторопностью не отличался. Из списанных по возрасту солдат, он любил приложиться к бутылке и потрепать языком по поводу поручика. Однако Кестнер не спешил гнать его. Кажется, ему, немцу до мозга костей, хотелось иметь рядом с собой такого вот «истинно русского» в его понимании человека. Можно сказать, набор всех недостатков русского человека. А может быть, поручик просто жалел этого совсем уже немолодого солдата, который ничего кроме армии в своей жизни и не видел.
Кестнер наблюдал за тем, как обустраивались солдаты его роты. Мне же совсем не улыбалось провести битых полчаса в компании разящего дешевым вином денщика. А потому я отправился к Негодяеву. Тот уже оглашал округу выстрелами из своего мощного револьвера.
Палил Негодяев по пустым бутылкам из-под шампанского. Наверное, специально для этого таскал их с самого поезда в ящике. Он попадания пуль калибром пять линий прочные бутылки разлетались на осколки. Отдача у револьвера, видимо, и в самом была чудовищная. Рука сгибалась при каждом выстреле, ее постоянно уводило вверх. Целиться приходилось подолгу.
— Эффектное оружие, — сказал я поручику, наблюдая за очередным выстрелом. — Но практическая польза не так уж велика, как я думаю.
— Это еще почему?! — возмутился Негодяев.
— Совсем уж толстой брони сейчас уже никто не носит, — пожал плечами я. — Так что толку от такого мощного боеприпаса не так уж много, верно? Не двух же человек, в самом деле, пробивать одним патроном. Сейчас пришло время менее мощного, но зато скорострельного оружия. Вот такого, например.
Я вытащил из поясной кобуры пистолет «Маузер». Одна из новых разработок немецких оружейников КЕС. Судьба этого оружия была примечательна тем, что в армию пистолет не пошел, однако экземпляров его было произведено довольно много. Чтобы покрыть убытки, пистолеты стали распродавать направо и налево. Таким образом, один из маузеров попал к нам в экспедицию. Кроме меня на него никто не претендовал, а потому я и забрал его себе.
— Я видел такие, — кивнул Негодяев. — Отцу в товарищество присылали несколько для изучения из Второй экспедиции Третьего отделения. Она ведь не только сектантами и раскольниками ведает, — объяснил он мне, — но и изобретениями всякими. И заграничными в том числе. У вас на сколько зарядов модель?
— Десять, — ответил я. — Говорят, есть еще и на двадцать зарядов, но уж больно тяжелый.
— Стрелял я из двадцатизарядного. Все бы ничего, но обойму потом менять уж очень долго. И опять же, считай еще, сколько у тебя патронов в магазине осталось. Но самое главное, — с гордостью продемонстрировал мне свой револьвер поручик, — мне нужен один патрон, чтобы прикончить человека из моего револьвера. А сколько раз ты должен выстрелить из своего маузера, чтобы убить врага с гарантией?
— Тут вопрос в том, как стрелять, — усмехнулся я.
Вскинув руку, я тщательно прицелился — и снес одним выстрелом горлышко очередной бутылки из-под шампанского. Конечно, я с такого расстояния мог бы и не целиться так долго. Но незачем было демонстрировать кому бы то ни было свои таланты. С чего бы это поручику инженерных войск стрелять настолько хорошо.
Черный Абдулла любил все британское. Особенно полюбились ему их маленькие сигарки. Раньше башибузук курил только кальян, а теперь позабыл уже, когда посиживал с ним, грызя костяной или деревянный мундштук. Да и времени на такие посиделки оставалось все меньше. Потому и курил Абдулла сигарки.
Он носил под роскошным халатом френч цвета хаки. Подарок самого лорда Бредфорда. На поясе у него висел подаренный им же маузер. Тяжелый черный пистолет очень нравился Абдулле. Через плечо башибузука был перекинут ремень новенькой — еще в масле — британской винтовки. Абдулле льстило, что такими вооружены далеко не все полки в самой Британии. Но лорд Бредфорд добился того, чтобы отряд Абдуллы получил именно их. И только кинжал на поясе у Абдуллы был старый — с потертой, деревянной рукояткой. Правда в украшенных слоновой костью и драгоценными камнями ножнах. Ножны эти тоже были подарком лорда Бредфорда. Британец отлично знал, что Абдулла ни за что не расстанется со своим кинжалом. Зато ножны для него принял с охотой.
