Акорна и Мак работали как единая команда, проводя с ватами час за часом. Она блуждала в их сознании и выуживала оттуда мысленные картинки, которые передавала затем Маку, а тот в свою очередь задавал парочке вопросы на их гортанном языке, который он сумел освоить на удивление быстро.
— Это, как утверждает капитан Беккер, очень ранняя версия стандартного галактического языка, распространенного некогда в районах, заселенных людьми. Сейчас его чаще называют базовым. К тому же в нем наблюдается примесь тевтонского и старонорвежского диалектов. Некоторые предложения не очень сильно отличаются от языка, на котором говорит сам капитан Беккер и другие терране, но интонация и акцент делают их похожими на иностранные.
Акорна уже успела заметить это. Теперь она пыталась найти сходство между двумя языками, изучала ударения и акцент. Однако, поскольку ватам придется ассимилироваться в новых условиях и привыкать к культуре доминантных рас, было важнее, чтобы именно они выучили новые языки, а не Акорна — их древний диалект.
Теперь, когда благодаря телепатическим способностям Акорны ваты уже не шарахались от них и были готовы вступить с ними в контакт, Маку стало гораздо легче обучать их новым словам и понятиям. Андроид, к примеру, пытался втолковать им, что они находятся в космоплане и летят в космическом пространстве. Ваты с благоговейным трепетом спросили его, является ли «Кондор» колесницей самого Бога Громовержца, направляемой его рукой по небесам.
— И ты объяснил им, как все обстоит на самом деле? — с неподдельным интересом спросила андроида Акорна.
— Я пытался, но потом оставил эту затею и сказал, что мы летим на огненном шаре Громовержца. Их это объяснение вполне удовлетворило. Они даже почувствовали гордость.
Хотя ни один из ватов до сегодняшнего дня не пытался обратиться к ней напрямую, Акорна чувствовала, что они добились огромного прогресса в своих попытках обеспечить дальнейшую, причем как можно менее болезненную адаптацию этих двух пришельцев из прошлого. На вид ваты были достаточно молодыми людьми. Один из них, рыжеволосый, тот самый, который пытался приставать к Карине, был выше своего спутника, имел широкую грудь, мускулистые руки и плечи. Взгляд его синих глаз был прямым и открытым, но иногда словно обращался внутрь, к прошлому, пытаясь найти ответы на некие неведомые другим вопросы. Прощупывая его сознание, Акорна узнала, что в какой-то полуразрушенной деревушке у него остались несколько жен и множество детей.
У второго вата тоже были голубые глаза, волосы соломенного цвета, но настроен он был довольно воинственно. Взгляд его был подозрительным, он то и дело задавал всякие скользкие вопросы, словно пытаясь уличить Акорну и Мака во лжи. И еще Акорне показалось, что этого вата не покидает мысль о бегстве и он постоянно ищет подходящую возможность для этого.
Акорна предупредила Мака, чтобы тот как следует присматривал за этим парнем. Хотя вел он себя не столь агрессивно, как рыжеволосый, но не вызывало сомнений, что из этих двоих он был наиболее опасен и наименее цивилизован.
То, что они приняли в поведении рыжеволосого вата за варварство и грубость, являлось на самом деле обыкновенной похотью, которая в его родном времени удовлетворялась без каких-либо особых экивоков. Продолжение рода, укрепление собственного клана — все это было необходимо для выживания. Он отличался общительностью и был намерен продолжать свой род при любых обстоятельствах и в любом месте, куда будет угодно забросить его судьбе. Хафиз — и его чувства можно понять! — счел этого вата варваром и насильником, однако из двух пришельцев он проявлял наименьшую враждебность и больше тянулся к новым знаниям. Даже то, как он повел себя по отношению к Карине, в его собственном обществе было бы равноценно комплименту. Акорна все отчетливее ощущала, сколь огромная пропасть разделяет ее мир и мир, из которого пришли ваты.
Различия в темпераменте и характерах заставляли ватов время от времени ссориться, и это давало Маку возможность еще более основательно освоить их диалект, что было необходимо для более эффективного обучения их современному базовому языку.
Наконец Акорна поняла, что наступил поворотный пункт и их пленники начинают постепенно удаляться от состояния варварства. В один из дней, безумно уставшая, она направлялась к себе, мечтая лишь об одном: как следует выспаться. Путь ее лежал мимо каюты, в которой проходили теперь занятия с ватами. Беккер решил, что в уютном помещении и учеба пойдет быстрее.
Мак, стоя у стола со снятым с какого-то торгового корабля репликатором, наливал своим подопечным чай и угощал их пирожными. Обычно эти двое предпочитали пиво и маленькие соленые рыбки, но у светловолосого уже явно проявился вкус к сладкому.
Рыжеволосый великан поднял на нее свои синие глаза и впервые за все это время посмотрел ей прямо в лицо. «Женщина…» — скользнула в сознании мужчины неоформившаяся мысль, и в следующую секунду его губы раздвинулись, обнажив два ряда зубов в гримасе, которую линьяри считали враждебной, а эти варвары — наоборот.
Лицо Акорны осталось непроницаемым. В глубине души ей тоже хотелось ответить улыбкой, но она опасалась, что мужчина неправильно истолкует ее порыв, приняв его не за дружелюбие, а за… желание поучаствовать в продолжении рода. Ведь некоторые склонны заниматься этим даже с представителями других рас. Эта мысль заставила ее вспомнить о Таринье.
Акорна заторопилась и быстро пошла своей дорогой. Ей не приходилось опасаться, что ваты обидятся на ее плохие манеры.
В течение этого перелета ей нечасто приходилось подниматься на капитанский мостик. Теперь, когда на контрольной панели «Кондора» были установлены приборы с кораблей кхлеви, Беккеру и Маку было гораздо сподручней управляться с ними, нежели ей. Акорна надеялась лишь на то, что капитан избавится от приборов ненавистных кхлеви прежде, чем на корабль вернется Ари. Она сомневалась в том, что ее супруг оценит этот своеобразный юмор: на родном для него корабле используется техника его заклятых врагов… Узнав об этом, он, скорее всего, вообще откажется подниматься на борт.
Устроившись в капсуле для сна, Акорна стала ломать голову над тем, как убедить Беккера в том, что теперешняя конфигурация контрольной панели «Кондора», мягко говоря, не самая удачная, но вскоре глаза ее закрылись. Ей, как обычно, снился Ари, а еще — кошки. Они были огромными, величиной с самого Ари, а тот вдруг начал съеживаться, уменьшаться в размерах, пока не стал величиной с обычного кота. В основном сон касался повседневной жизни кошек: вот они рожают котят, вот охотятся, едят… Во сне присутствовали и люди, причем временами они сражались бок о бок с кошками. Сон длился очень долго и касался исключительно кошек. Под конец и Ари куда-то выпал из него. А кошки плакали, мяукали, царапались и о чем-то просили.
