Он на всякий случай попробовал перезвонить. Но в трубке раздался только голос робота:
– Приносим извинения, из-за технических трудностей соединение в настоящий момент не может быть установлено. Пожалуйста, повторите попытку позже.
Он набрал еще раз.
– Приносим извинения, из-за технических…
Еще раз.
– Приносим извинения…
Купер отключился, сунул трубку в карман и вообразил, как Эйб Каузен умирает в огне. Эта фантазия ласкала ему сердце.
– Ваша бывшая? – спросил Итан с набитым гамбургером ртом.
– Да. Натали.
– Она ладит с Шеннон?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, вы понимаете – бывшая жена, нынешняя любовница.
«Нынешняя любовница».
Купер вспомнил свою последнюю встречу с Шеннон две недели назад. Его практически ожидало поражение в той схватке, один из солдат Джона Смита переиграл его. Купер, услышав выстрелы, уже был готов почувствовать пулю в теле. Но он увидел, как словно из ниоткуда появилась Шеннон с автоматом на плече. Она улыбнулась ему своей неповторимой полуулыбкой и сказала: «Привет».
«Проблема в том, что через полчаса вы попрощались».
Так у них всегда и получалось. Они сражались в теневой войне, оба ходили по краю пропасти. Кому-то со стороны их отношения могли показаться романтическими, но на самом деле это был сущий ад. С ее умом, сексуальностью и необыкновенными способностями они составляли мощнейшую команду. Но времени вместе проводили всего ничего. Всегда по какой-то причине кто-то из них должен был уходить на секретное задание или участвовать в отчаянном столкновении. И судя по тому, как развивались события, перемен не предвиделось.
– Тут все сложно, – сказал Ник.
– Могу себе представить.
Купер поспешил сменить тему:
– Вы с Эйми не разговаривали?
Итан отер губы, кивнул – в его движении чувствовалась какая-то усталая грусть.
– Она все еще у матери в Чикаго. Говорит, там тоже творится много всякого, но с ними все в порядке. Прислала фотографию Вайолет.
Он протянул Куперу телефон. Малютка была хороша на тот бесформенный манер, на какой хороши все младенцы, к тому же у Купера сохранились воспоминания о собственной дочери в грудничковом возрасте. Кейт была такая маленькая и легкая, что он мог носить ее на руке, что часто и делал, разговаривая с ней и одновременно готовя завтрак на залитой солнцем кухне, которую когда-то делил с Натали. «Сюрприз» – так они называли Кейт, и никогда – «несчастный случай». Ее рождение заставило их еще какое-то время изо всех сил пытаться сохранить семью. Но отношения между ними уже давно начали портиться, и к рождению Кейт они оба решили, что лучше расстаться друзьями, чем оставаться вместе и жить как кошка с собакой.
– Красавица, – улыбнулся Купер, возвращая Итану телефон.
Пошевелив пальцами, он ощутил в суставах боль, которой сопутствовало жжение от рассеченной ладони. Ткани на ладонь ему нарастили в той же подземной клинике, где починили сердце, после того как Сорен его убил. Хотя рука сейчас болела, как родная, а сердце иногда пропускало удар-другой, его возвращение к жизни было настоящим чудом.
«Да, Эрику Эпштейну нужно отдать должное».
– Как себя чувствуете? – спросил Итан.
– Годен для работы на правительство.
– Забавно, – усмехнулся Итан, смял фольгу от сэндвича и швырнул в мусорную корзину. – Вы их здорово уделали – тех ребят в квартире Винсента.
– Они избили его, расколотили все его имущество, а потом обоссали – и все потому, что он анормальный, – покачал головой Купер. – Не люблю жлобов, док.
Холод пробирался ему под куртку, кофе был слабый и кислый. В окне отделанного серым камнем здания напротив последовательно мигали рождественские огоньки, отчего бумажные снежинки светились то красным, то зеленым. Удивительно было думать, что кто-то затратил столько усилий: достал из кладовки украшения, нашел скотч и кнопки. Земля продолжала вращаться, хотя и разваливалась на части.
– Как у вас все это получается?
В вопросе Итана прозвучали слова, которые дались ему нелегко.
– Получается что?
– Это. – Итан сделал движение, означающее «всё». – Я не видел Эйми и Вай две недели, а уже с ума схожу. Хочу обнять моих девочек. Хочу вернуться к работе, хочу готовить классную еду, спать в своей кровати. Как вы живете такой вот жизнью?
– Кто-то ведь должен спасать мир.
– Ваша мантра. – Итан помолчал. – Что, если нам не удастся найти Эйба?
– Мы должны его найти.
– Да, но не может ведь все зависеть от нас. Что-то образуется само собой. Как и всегда.
Купер это понимал. Год назад он и сам придерживался такого мнения. Пусть в мире есть напряженность и опасности, но есть и надежда – действующая система, сама цивилизация, обладающая массой и инерцией, которые не допустят катастрофы. Да, мир нуждается в защите, но он не настолько хрупок, чтобы развалиться.
Год назад он и сам бы произнес такие слова. А сейчас – просто встретил взгляд Итана и промолчал.
– Ну ладно, – сказал Итан. – Значит, так. Нам известно: Эйб здесь. У него нулевой уровень. И за ним охотится ДАР.
– Вот в этом-то вся и штука. – Купер отхлебнул отвратительный кофе. – Не случайно же в логотипе ДАР присутствует глаз. Пусть их ресурсы сегодня не те, что прежде, но Бобби Куин имеет возможность мониторить камеры видеонаблюдения, новостные дроны, приборы наблюдения за уличным трафиком. Повсюду сотни объективов. Укрыться на Манхэттене от ДАР довольно затруднительно.
– Мы это можем использовать? Обратитесь к своему другу – тому, кто сегодня утром сообщил вам об Эйбе.
– Нет. Валери не исключила нас из игры, но я не могу просить ее, чтобы она была против собственной команды. И потом, если бы она даже согласилась, мы бы шли вровень с ДАР. А нам нужно его опережать.
– Как?
– Персональные данные. Вы знаете Эйба, а они – нет. Они о Винсенте не узнают, а мы его найдем.
Итан задумался. Тень облака проползла по высоткам, где-то внизу под ними раздался гул поезда метро.
– Не думаю, что он вернется в свою квартиру. Может быть, попытается покинуть город?
– Может быть. Только это будет непросто.
После того как Эпштейн показал, что с помощью компьютера может сбить любой летающий объект, коммерческие полеты запретили. Отчасти поэтому так повысился спрос на поезда. Поэтому и еще из-за смутного ощущения, что надвигается открытое противостояние, а когда оно наступит, города станут опасным местом.
– Он может взять машину…
– Нет, – сказал Купер. – Профессиональные пианисты, даже сверходаренные, не зарабатывают достаточно денег, чтобы владеть машиной в Нью-Йорке.
Логическое решение проблемы доставило ему удовольствие. Казалось, что это было с ним в какой-то прошлой жизни. Но ведь и года не прошло с тех пор, когда он охотился на таких же, как он, анормальных, работая в одном из самых секретных подразделений ДАР. А потому ему не составило труда вернуться к тем навыкам мышления.
«Соседи Винсента, фашиствующие скоты, не позволили ему взять с собой какие-нибудь вещи, даже бумажник, вероятно, отобрали. Возможно, он оказался на улице без гроша в кармане.
Пойти к приятелю? Возможно. Вот только сейчас Винсент явно не расположен к излишней доверчивости.
Он испуган, сломлен, чувствует себя в ловушке. Ищет…
Убежище».
Купер встал, допил остатки кофе, смял стаканчик и бросил в мусорный бачок.
– Идем.
* * *
Он всего раз был в Мэдисон-сквер-гарден – несколько лет назад на игре «Ников»[16], прошел тогда по светлому стеклянному фойе вместе с двадцатью тысячами других болельщиков. А сегодня они подошли к заднему входу, который раньше использовался, вероятно, как служебный. Здесь, на нефасадной стороне огромного здания, они увидели ряд убогих металлических дверей. Щиток на припаркованном рядом автоприцепе гласил: «ПРИЮТ ДЛЯ БЕЖЕНЦЕВ МЭДИСОН-СКВЕР-ГАРДЕН», а ниже: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, СВЕРХОДАРЕННЫЕ». У двери болтали два солдата в адаптивном камуфляже. Они жестикулировали, и цифровой рисунок на их форме переливался и смещался.
– Джентльмены, – сказал один из них, открывая дверь, – прошу вас приготовить документы.
Они оказались в тесном пропускном тамбуре. Объективы камер вглядывались в каждый угол, у металлодетектора и рентгеновского конвейера тоже стояли солдаты. Усталая мать несла шестилетнюю девочку, а ее муж спорил о чем-то с хорошенькой женщиной в гражданской одежде.
– Но я не понимаю, – сказал мужчина. – Я думал, можно приходить семьями.
– Можно, – ответила сотрудница. – Но ради вашей безопасности мы размещаем одаренных членов семей отдельно.
– Я не оставлю жену и дочь.
– Вы будете вместе, вам только койки будут назначены в разных местах.
– Если мы будем разделены, то я не понимаю, как мы…
