и займет какое-то время, которого у нас нет, я беру всех на борт. Ваши люди будут работать на насосах в трюме.
— Потом будете благодарить, когда выберемся отсюда.
Глава 4
— Ветер усиливается, мистер Гамильтон, — сказал Янис.
"Сан-Хуан" вот уже полтора часа шёл на встречу четырём неизвестным кораблям. За кормой осталась покинутая экипажем и подожженная шхуна Мэдисона. Сейчас её команда под присмотром моих вооруженных людей вовсю вкалывала на ручных насосах в трюме. Сам американский президент стоял рядом с нами на мостике.
С "Дежнева" передали, что до противника, в том что нам придётся драться никто не сомневался, осталось каких-то десять миль. Чуть больше часа.
— Я вижу, что скажешь? Будет шторм?
— Возможно, мистер Гамильтон, — он посмотрел вверх, замолчал на несколько и продолжил, — скорее всего будет.
— Хорошо, надо будет отослать цеппелин. В шторм он всё равно бесполезен.
— Думаю, у нас еще полно времени, несколько часов точно.
— Жаль, я бы предпочёл шторм драке.
— Почему? Пушки на "Сан-Хуане" хоть и старые, но порох-то новый и ядра тоже. Перебьём их на дистанции, меня как раз шторм больше смущает, учитывая в каком корабль состоянии.
— Посмотрим, всё в руках Божьих.
Когда я сказал это Янис, с подозрением посмотрел на меня. То что я не религиозен было известно практически всем в Калифорнии и мои слова стали для него неожиданностью.
Я и сам не знал, почему сказал это, кроме предчувствия, что всё будет хреново, никаких других причин не было. Эх, надо было надавить на Мэдисона и встретится с ним во Флориде.
— Вам страшно, Джеймс? — обратился я американскому президенту.
— Не буду скрывать, да. Мне страшно.
— Да, ситуация сложная, но мы попробуем прорваться. У нас преимущество в скорости, маневренности и огневой мощи над каждым из кораблей противника. Если удастся справится с той четверкой что перед нами, то всё будет хорошо…
Прошёл еще час. Янис приказал забрать мористее, чтобы не выходить строго на четыре корабля, а оставить их по левому борту. Так удобнее будет стрелять.
Ветер стал еще сильнее, и Джеймс Александр передал на "Сан-Хуан" что "Дежнев" уходит в Сент-Августин. В принципе в его нахождении здесь не было необходимости. Преследователи сильно отстали, и сейчас было понятно, что всё может обойтись.
Ближе всех к нам был фрегат, судя по обводам, очень похожим на "Сан Хуана" — испанский. Он медленно поворачивался к нам, готовясь открыть огонь. Янис его опередил, и левый борт нашего корабля покрылся дымом.
Первый залп был в никуда, сплошные недолёты, как и три последующих. Наконец безымянный оппонент повернул и тоже выстрелил. В паре десятков метров перед нами выросли здоровенные фонтаны воды.
— Что это мистер Гамильтон? — закричал Янис, — Не может такого быть, чтобы они били так далеко!
— Ты слепой? Сам не видишь? У этих уродов тяжелые пушки и как минимум наш порох.
— Но откуда? Я не понимаю, — последние слова Янис кричал сквозь звуки канонады, его канониры дали еще один залп, на который противник ответил своим.
Снова по нулям, испанца только накрыло брызгами, а его ядра легли с очень большим недолетом.
— Думаю что я знаю откуда. Мы же снабжали оружием Мексику. Наш порох мог взяться только оттуда, тем более что это испанец.
Следующие десять минут ни мы ни испанцы не могли добиться попаданий, их большие пушки, я так думаю что двадцати четырёх фунтовые всё время мазали а мелочь просто не добивала. Наши восемнадцатифунтовки тоже не могли похвастаться точностью. Но это изменилось и, к сожалению, не в нашу сторону.
Когда мы уже почти прошли мимо, враг не успевал доворачивать, очередной залп таки попал по "Сан-Хуану", нам прилетело точно в корму и корабль как будто встал, а затем начал поворачивать в сторону противника.
— Гребной винт поврежден а руль заклинило! — отрапортовал мне Янис когда сам получил доклад от своего помощника.
— Твою мать, теперь мы мишень, — ответил я.
Положение из хорошего превратилось в катастрофическое. Мы лишись хода и впервые в этом мире у моего корабля не было превосходства в огневой мощи. Нас вполне могут сейчас расстрелять.
Правда, канониры Яниса, наконец, добились попаданий и испанец исчез из виду в клубах дыма. Когда он немного расселся, то мы увидели что одна из мачт повалена и правый борт проломлен в нескольких местах. Правда фатальных повреждений испанец не получил надо было добить.
Наши залпы прогремели почти одновременно, вот только результат был совсем не тот который можно было ожидать. Испанец буквально взлетел на воздух, а мы попали под очень близкое накрытие взрывов двух разрывных бомб.
— Хоть убейте, мистер Гамильтон, я не понял, что сейчас было. Эффект слишком большой, — сказал Янис, — не должен он был взрываться так.
— Я думаю у них ядро начинённое динамитом взорвалось в стволе, а через это еще ядра сдетонировали. Мы же не только порох Мексике поставляли, но и ядра.
— Хорошо что у них кордитных ядер на борту не было.
— Подожди, Янис, тут еще по близости тринадцать его дружков.
Пока мы вели бой с этим фрегатом к нам подошли трое его дружков, еще один фрегат и две достаточно крупные шхуны. Из-за поломки гребного винта и руля скорость у нас сильно упала, да еще и пробоины в корме давали о себе знать, поэтому вскоре мы оказались в кольце, еще и на горизонте показались паруса.
— Вот сволочи, далеко, не достанем, — сказал Янис, противники старались держать дистанцию, — ждут когда остальные подойдут.
— Вот что, дружок. Прикажи увеличить навеску пороха в полтора раза. Да, я знаю что это опасно, пушки могут не выдержать, но что делать.
Эта мера сработала где-то с десятого залпа мы утопили одну из шхун. Поняв что они в зоне досягаемости противники попытались уйти еще дальше, по тому что фрегат не вступил с нами в бой я сделал вывод что у него на борту нет наших боеприпасов а со старым арсеналом очередной испанец не решился подходить.
Ну а потом к нам всё-таки пришёл шторм. Вражеская эскадра не успела нас добить, это попыталась сделать природа…
* * *
Сент-Августин, Флорида, семь часов спустя.
— Господа, что будем делать? — Спросил у команды дирижабля "Семен Дежнев" его капитан, Джеймс Александр Гамильтон. Он был в сложной ситуации, первый рейс цеппелина под его командованием и сразу такое
Джеймс Александр, как и все остальные дети Александра Гамильтона любил своего отца, то что им пришлось несколько лет прожить в Европе, конечно, отложило свой отпечаток, но сейчас всё вернулось на круги своя, даже с учетом того что отец
