Значит, в лесу сдохло что-то крупное. И кажется, я даже догадываюсь, что именно.
— Это из-за меня? — ложной скромностью я никогда… ну ладно, последний год, не страдал, но всё равно стало неуютно. — Твою ж за ногу.
— Убийца зверобога, пленитель Золотой бабы, основатель нового Дома, — перечислила самые ключевые моменты Таня. — Логично что организаторы решили тебя привлечь. Это же золотая жила. Даже если просмотры поднимутся на пару процентов прибыль будет колоссальной.
— А отказаться никак нельзя? — мне вдруг стало очень тоскливо. — Я не ручная обезьяна, прыгать на потеху толпе. Своих проблем хватает.
— Я пробовала, — было видно, что Юлия говорит правду. — Но решение окончательное. А в свете недавнего конфликта, отказываться нельзя категорически. Тут вопрос даже не в деньгах, хотя и в них тоже. Сообщество страны оказало тебе поддержку и ждёт ответного шага.
— Да хайпануть они решили на нас, точнее на Витьке, говори уж прямо, — подала голос Милорадович. — наверняка уже рекламные контракты поделили.
— Не без этого, — не стала отрицать очевидное куратор. — Но и значение престижа страны тоже не стоит отбрасывать. Многие владетельные Дома и кланы имеют тысячелетнюю историю и для них вопрос чести ценится куда выше материальных благ. Впрочем, от денег они тоже не отказываются. Так что да, рекламные контракты уже готовы.
— А не многовато надежд они на меня возлагают? — я поморщился, потому что не считал себя никому обязанным. — Как бы в той ситуации я бы и без них разобрался. Тот генерал в край охерел и никаких полномочий не имел. Там даже если постараться не удалось бы натянуть молоток на стратегический артефакт.
— Ты не прав. — покачала головой Юлия. — Да, не просто, но реально.
— Потому что я не вхожу в какой-нибудь Дом, значит работаю на государство, а значит всё что я добуду принадлежит государству, бла, бла, бла. — я поморщился. — Мы с тобой на эту тему уже сотню раз говорили. И в итоге твой отец сам сказал, что я прав, и даже если трофеи изымут, будут обязаны вернуть. Другой вопрос — когда. Думаю, все понимают, как бюрократы могут затягивать дела. Но сути это не меняет, максимум что они мне сэкономили это время и деньги. Стоит это того, чтобы за них рвать ж… пардон, афедрон.
— То есть ты отказываешься? — Юлия скептически смерила меня взглядом. — Это окончательное решение?
— Я? — я обвёл взглядом притихшую команду и тяжело вздохнул. — Конечно нет. Но не из-за того, что мне хочется туда ехать. Просто я здесь не один. А вместе с ребятами мне не страшны ни монстры, ни другие богоборцы. Пусть даже они тридцать раз профессиональные игроки. И мы обязательно надерём им их пафосные задницы. Вы со мной?!
— Да!!! — от дружного крика у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, но я этого даже не заметил, незаметно для остальных облегчённо выдохнув. А то уже испугался, что кто-то откажется. Но раз так, у нас появилась отличная возможность заявить о себе. А заодно и разобраться с внутренними проблемами.
— Добрый день, месье Бержерон. Анна Семёновна, вы как всегда прекрасны, — я поздоровался с представителем организации одарённых, занимающимся регистрацией моего владетельного Дома и переводчиком. — Надеюсь, моя просьба о встрече вас не сильно побеспокоила.
— Вовсе нет, — миловидная женщина лет сорока призывно улыбнулась. — Лично я всегда рада оказать вам любую услугу.
— Благодарю, — я сделал вид, что не понял весьма откровенного намёка, учитывая как переводчица на меня смотрела, регулярно облизывая надутые ботоксом губы. — месье Бержерон, так получилось, что нашу команду выбрали для участия в Играх, что пройдут в Греции. И я прекрасно понимаю, что вы и так делаете всё что возможно, но вынужден поинтересоваться, нельзя ли ускорить процедуру каким-нибудь образом?
— Месье Орехофф, — начал француз, а Анна Семёновна, хоть и всю дорогу пыталась затащить меня в койку, но дело своё знала, принявшись синхронно переводить, так что создавалось полное ощущение, что мы беседуем напрямую, без посредников. — для начала поздравляю вас и вашу команду. Пусть сейчас Игры всё больше напоминают шоу, но всё равно там встречаются только лучшие из лучших. Я был уверен, что рано или поздно, вы окажетесь в их числе, но даже не надеялся, что это произойдёт так скоро.
— Благодарю, — я слегка кивнул. — честно говоря, никогда не думал о себе с такой стороны и не представлял, что когда-то стану участником Игр. И до сих пор не понимаю, что делать и зачем вообще мне это нужно.
— Нужно, непременно нужно! — чуть не подскочил со стула сухенький старичок, в очках и с седой бородкой а-ля кардинал Ришелье, которая, правда, смотрелась на нём скорее забавно, чем стильно. — Вы не понимаете, какие это открывает для вас возможности!
— Я понимаю, что минимум двое из моей команды, рискуют оттуда не вернуться. — я скривился и отхлебнул чаю, чтобы успокоиться. — Причём если за Мико ещё может заступиться государство, то Изабелла это чисто моя проблема. Точнее Белка и Матвей, поскольку он свою девушку никогда не бросит. А я даже не могу пообещать им защиту, просто потому что у меня нет Дома. А без него даже со всеми моими несомненными достоинствами и достижениями никто всерьёз воспринимать не будет.
— Да, вы совершенно правы, — часто закивал Бержерон, и виновато улыбнувшись развёл руками. — Но увы, есть установленные процедуры. Я не могу их обойти просто так. К моему величайшему сожалению.
— А не просто так? — я зацепился за резанувшие ухо слова. — То есть варианты всё-таки есть, надо лишь выполнить определённые условия. Так?
— Приятно иметь дело с умным человеком, — француз откинулся на спинку кресла и отсалютовал мне бокалом вина. — Всё так и есть. Регистрация владетельного Дома, по сути, формальность. До двадцатого века никто этим специализированно не занимался. Каждый сам вёл свою родословную, какие-то принимались правителями, какие-то нет. Но в итоге все они просто получили юридический статус Дома по факту своего существования.
— Прекрасно, — я немного напрягся. — И что требуется чтобы быстро влиться в их ряды?
— О, — расплылся в улыбке старик. — Для вас буквально сущий пустячок. Я узнал, что у вас имеется некий молоток. Так вот…
— Прощайте, месье Бержерон. — я с трудом сдержался, и не двинул в наглую, сморщенную рожу, поднялся, и бросил на стол пару пятитысячных купюр. — Было очень приятно познакомиться. Надеюсь, ваше возвращение в Париж окажется лёгким. Анна Семёновна, безумно рад был с вами познакомиться. Всего наилучшего.
— Ви слишком импульсивни Виктохь, — С ударением на последний слог вдруг по-русски заявляет сам француз, никак больше не
