готовился к инициации.
Смущался он только из-за одного момента. Все знали, что он бредит танками. Что он при любой возможности сбегает на полигон, и наблюдает за учениями искренне восхищаясь этими боевыми машинами. И тут вдруг оказывается он серьезно не соответствует требованиям военных. Никаких сомнений, над ним станут потешаться. Н-но… Не мог он отказать Тане. У него друзей не так чтобы и много. А она получается самый близкий и надежный.
— Давай я лучше напишу. Все равно не отстанут, — предложил он ей в ответ на ее просьбу.
— А давай, — с озорной улыбкой согласилась она, тут же сложив руки на парту, и выпрямив спину, как примерная ученица.
Одноклассники нацелившиеся было на Нестерова, вопросы задавать не стали, как и спешить покидать класс. Интересно же! Он, в свою очередь, прошел к доске. Слева от классной была приспособлена еще одна, уже разлинованная под заполнение показателей Сути.
Виктор подошел к ней и под шепотки товарищей начал заполнять соответствующие графы. Времени это заняло немного. Основные умения у них вполне сопоставимы, потому напротив просто вписал свои цифры, после чего дописал уже свои Умения. На все про все не больше пяти минут.
— Первую надбавку в Интеллект вкачал, — не спрашивая, а констатируя произнес Панов.
Генка был из дворян. И хотя в ДВР это не имело никакого значения, посматривал на всех свысока. Впрочем, мог себе это позволить. Учился он на отлично и в то же время, был первым заводилой в классе. Ни одна шалость или проказа не обходились без него. Не трусливого десятка, и при случае не боялся пустить в дело кулаки.
Он прошел инициацию еще в январе, и уж у него-то как раз все было в полном порядке. С Харизмой в том числе. Единственно что пришлось бы подтянуть это Силу, Ловкость и Выносливость. Разумеется, при условии если он решит поступать в военное училище. И его замечание Виктор воспринял едва ли не как пренебрежительный плевок.
— Тебя что-то не устраивает? — обернувшись, поинтересовался Виктор у Геннадия.
— Меня? — искренне удивился Панов. — Да мне нет никакого дела до твоей Сути, — пожал он плечами.
После чего с самым безразличным видом направился на выход. За ним тут же потянулись четверо парней и три девушки. Едва ли не треть класса, сбившаяся в устойчивую группу, доминирующую над остальными. К слову, не без оснований. Из всех одноклассников прошедших инициацию именно в их среде были лучшие результаты.
— Да нормальный результат. Мне бы такой, — заявил бодрым тоном Потапов, у которого с показателями было значительно хуже.
Впрочем, Ромка и не собирался поступать в военное училище, нацелившись в политехнический на строительный факультет. Он конечно, как и все мальчишки, любил фильмы про войну, но больше его впечатляли картины и книги на тему молодежных новостроек, каковых в ДВР было предостаточно. К примеру, железная дорога Хабаровск Николаевск, которая уже приближалась к своему завершению и имела стратегическое значение.
— Только, Витя, ты сразу в Интеллект вкладывайся, — заметил Потапов, — Реально тяжко с низкими показателями. Я вот сейчас первую ступень возьму и опять туда же вгоню надбавки.
— Да это понятно, — отряхнув руки от мела, произнес Нестеров, направляясь на выход.
Время есть. Так отчего бы не купить в буфете какао и пару пирожков. Ничего удивительного в том, что ему захотелось есть. От завтрака ведь не осталось даже упоминания.
— Витя, ну так как, ты надумал? — перехватила его в буфете их активистка Подольская Инна.
Девушка с активной жизненной позицией, член молодежного движения младодемократы, являвшегося кузницей кадров демократической партии России. Вообще, нормальная девушка. Мало того, невероятно красивая, и неотразимая в своей аристократичности.
А еще, она была тайной сердечной привязанностью Виктора. И если Баева могла уговорить его на что-то, практически шутя, то Подольской достаточно было только взглянуть. И как только одноклассники еще не догадались, о его к ней отношении. Уж Панов-то непременно прошелся бы по этому поводу.
Тем не менее, даже ей никак не удавалось заарканить его в ряды их движения. Он вообще старался держаться от всех этих политических дрязг как можно дальше. Причина все в том же намерении связать свою жизнь со службой в армии. А военные считались вне политики, без каких-либо исключений. Есть правительство и президент республики, являвшийся главнокомандующим вооруженными силами, и никаких гвоздей.
— Ты о чем? — Виктор сделал вид, что не понял девушку.
— Я о вступлении на нашу молодежную организацию.
— Инна, я все еще собираюсь поступать в военное училище. Извини, — расплатившись за какао и пирожки, ответил он.
— Что значит собираешься поступать? Куда? Ты хотя бы пытался прикинуть, сколько тебе необходимо очков надбавок? Витя, это по меньшей мере глупо. Наше поколение не может себе позволить политическую инфантильность. Это может привести к потере всех наших завоеваний.
— Мне казалось, что как раз чрезмерная активная политическая позиция наших дедов и родителей привела к развалу Российской империи. Они попросту разорвали ее в лоскуты.
— Как ты можешь…
— Инна, извини, очень кушать хочется, а перемена скоро закончится.
— Наш разговор еще не окончен, — решительно заявила она, и направилась на выход из буфета.
Ну или поплыла. Ч-черт, какая же она красивая! Вот смотрит на нее и дыхание перехватывает. Жаль только она вцепилась в него вовсе не потому что действительно желает видеть в рядах своей организации. В конце концов они вот-вот разлетятся кто куда. И на новом месте ей придется по новой зарабатывать свой авторитет среди соратников.
Тут дело скорее всего в том, что прежде ей ничего не стоило уговорить его обрядиться в девичье платье, для сценки на новый год. Ну или еще бог весть на что. Да сказала бы переплыть Амур, и он не задумываясь бросился бы в реку. И уж кто-кто, а она это знала. Не могла не знать. Девушки это чувствуют. Но с его членством в их организации у нее ничего не получалось. И это ее злило.
Кстати, это не единственное молодежное движение. В ДВР зарегистрировано десять различных партий. Пусть и не все они представлены в Думе, тем не менее работу с молодежью ведут непременно. А то как же! Кузница кадров!
Да наплевать в общем-то. Тут голова о другом болит. А потому и любование ладной фигуркой, которую подчеркивало сшитое у знатной модистки форменное платье, с воздушным белым фартуком, не вызывало обычного сладостного томления.
— Что, Витя, опять агитировала? — пристроилась рядом Таня, со стаканом морса.
— Как обычно, — пожал он плечами.
— Глупая. Ей бы выждать хотя бы пару деньков, а потом уж тебя тиранить.
