натура…». А вот этот шатен с глазищами на пол-лица вообще стал благодарить всех подряд и выпалил: «я взываю к вашему благоразумию». Где-то она это уже определенно слышала…
— Я взываю к вашему благоразумию, люди. Для всех нас наступает очень тяжелое время. Это огромный удар по мировой экономике, политике и, конечно, культуре. Я… Хотел попросить вас не поддаваться панике, но это сделали за меня уже несколько очень умных людей, и… — Питер отодвинул небольшой листок, который был исписан подготовленной заранее речью. Ему он точно больше не нужен. — Будьте осторожны. К сожалению, это не прозвучало ни разу за сегодняшний вечер. Пожалуйста, берегите себя и окружающих. Какими бы мы не были разными, во что бы не верили и как бы не думали, мы — люди. И всегда должны оставаться людьми. Нужно уважать право на жизнь и здоровье каждого отдельного человека и тогда они обязательно будут уважать ваше право на это. Я стараюсь привыкнуть к новому миру и не разучиться видеть в нем прекрасное. Стараюсь донести своё видение и до вас. Вы знаете, культура сможет дождаться вас. Спасибо и доброй ночи, Нью-Йорк, — на этих словах парень спешно сошёл со сцены. И только в этот момент, Джо, наконец, поняла, кто только что выступал перед этой толпой.
— Тирамисушный человек?!
— Я так и знал, что тебе нельзя верить! — Питер мерил широкими шагами туалетную комнату. Он уже несколько раз умылся, использовал все дыхательные гимнастики, с которыми был хотя бы смутно знаком, но тщетно, он никак не мог успокоиться. — Ну что ты за человек такой, ну тебе же сказали, о чем нужно сказать, а ты пронес какую-то пургу! Идиот! — он резко остановился напротив зеркала, зло зыркая в отражение. — Угомонился. Вдохнул. Выдохнул. И вышел в этот чертов зал. Да, ты испоганил нам жизнь, умничка, теперь умудрись хотя бы не испоганить нам вечер.
Он уверенно покинул уборную и не узнал зал, в котором только что выступал. Столы, которые до этого стояли плотной кучкой возле самой сцены, развезли по краям помещения, и теперь в центре зала было достаточно места для вакханалии. Под высоким потолком висел упругий трос. Главный свет в зале погасили, заменив его разноцветными огнями пушек, что были установлены напротив сцены. Возле столов установили фонтаны с алкоголем и шоколадом. Мимо него пробежал улыбающийся паренек и услужливо поднес прямо к его лицу поднос с несколькими бокалами шампанского.
— Будете, сэр?
— Я… Спасибо, не откажусь, — он улыбнулся в ответ и взял бокал с подноса официанта. Тот улыбнулся ещё шире, кивнул и убежал к следующему потенциальному алкашу.
После пары бокалов шампанского настроение Ривера стало заметно улучшаться. Его бесперспективная жизнь казалась полной смысла и амбиций, а потом, кого вообще интересует общественное мнение? Нет, точно не Питера Ривера. Он самодостаточный и гордый, а главное, талантливый, молодой человек. И он больше ни разу в жизни не будет гоняться за чьим-то одобрением или похвалой, даже если это будет сам, мать его…
— Мистер Келлер?.. — поток его гневного монолога прервал знакомый голос.
— Он самый. Питер, правильно?
— Да, все верно.
«Господи-господи-господи, он запомнил моё имя!».
— Я тебя похвалить хотел. Ты, скажу прямо, не создаешь впечатление человека, который… Неоднозначное, в общем, ты создаешь впечатление, но твоё выступление мне понравилось. Нам всем поставили задачу попросить закрыть на проблему глаза, а ты… По крайней мере попытался сказать что-то от себя. Это правильно.
— Спасибо, мистер Келлер, очень ценно слышать это от вас.
«Меня. Похвалил. Сэмюэль. Келлер. Кто я, если не самый счастливый человек на всей долбаной Земле?!».
— Веселись, Питер. Доброй ночи.
— Доброй ночи, сэр.
«А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А».
Из мира счастливого визга Питера вырвало то, что он поднёс к своим губам пустую руку. Он свёл глаза к переносице. Только что здесь определенно был бокал с шампанским. Он точно не мог его поставить, за бокал он держался достаточно крепко, это была одна из последних его жизненных опор. Не мог же мистер Келлер?..
— Как спалось, соседушка?
О, нет. Только не этот голос. Только не сегодня и не здесь. Он медленно обернулся, а после несколько раз похлопал глазами, будто надеясь, что это мираж, злой обман зрения, и это исчадие ада с хвостиками сейчас раствориться в воздухе. Но нет, Джо растворяться не планировала. В одной руке она держала початый Чупа-Чупс, а во второй — бокал Питера.
— Мэм, вы что, преследуете меня?
— Не поверишь, но то же самое я хотела спросить у тебя. Ты ведь в курсе, что это статья, да? — она сделала несколько крупных глотков напитка и выдохнула, отрывая бокал от губ. — Ты так дуешься из-за тортика? Ты знаешь, быть злопамятным — очень гадко.
— Гадко — брать все, что плохо прибито! Отдайте мой бокал! — одной рукой он схватил кисть девушки, а второй стал пытаться вырвать законное имущество.
— А у тебя вообще ничего не прибито! Ах ты… Руки! Отдайте мой бокал, помогите! — даже не пытаясь сопротивляться, она откинула голову назад и театрально звала на помощь.
— Что у вас двоих тут, черт побери, творится?!
Оба синхронно обернулись на хозяина глубокого голоса. Им оказался странный заспанный мужчина в грязном медицинском халате. Питер моментально отпустил руку девушки, а она отбежала от него к её «спасителю».
— Он забирает мой бокал! — Джо по-детски тыкнула в Ривера пальцем.
— Это она забрала его! А ещё тирамису! Понимаете, она моё тирамису! И в отеле, она мне знаете что ночью устроила, это вообще ни в какие ворота, она знаете что!..
— Ох, ясно, всё ясно, милые бранятся — только тешатся. Бранитесь, черт возьми, потише. Тут люди спать пытаются.
— Но мы… — попытался защититься Питер.
— Вот меньше всего на планете меня интересует, что — вы. Тихо я сказал. Ясно? — оба энергично закивали. — Вот и прекрасно.
Как только он ушёл, Джо с облегчением выдохнула и снова отпила из бокала.
— Ненормальный какой-то.
— Это он-то ненормальный?! То есть ваше поведение, мэм, абсолютно нормально?!
— Какой же ты зануда, — она опустошила бокал и втиснула пустую посудину Риверу в руку. — До встречи, тирамисушка.
Питер проводил Джо испепеляющим взглядом. Перед тем, как девушка окончательно скрылась из виду, он успел обратить внимание на надпись на её бейдже. Джо Айлз.
— Три буквы в имени и четыре в фамилии. Видимо, чтобы мозгов хватило представиться, — пробухтел он себе под нос, явно считая эту никем неуслышанную колкость личной победой.
Через очередную пару бокалов Питер стал забывать былые обиды и даже был готов
