Но посмотрите на него сейчас — он владеет техникой, умеет отлично стрелять и сегодня показал, как правильно уничтожать минотавров.
Немёртвые в навыках особо не растут, развивать их не могут, поэтому перспектива их сомнительна.
Сегодня погибло семьсот девятнадцать ауксилариев, только половину из которых удалось получить в приемлемом для поднятия виде. Остальных минотавры, явно умышленно, привели в негодность.
Кое-где эффективно сработали вражеские маги, которых не сумели снести вовремя, а где-то грамотно действовали обычные вражеские солдаты, сумевшие дать прицельные залпы. А где-то всё дошло до ближнего боя, в котором ауксиларии неизбежно пасовали.
«Ох, как же жаль, что самих минотавров хрен поднимешь…» — мысленно посетовал я.
У каждого из них есть какие-то сложные руны на затылках. Это мы поняли по пленным, а вот по трупам даже сразу не поймёшь, что на месте этой дыры когда-то были какие-то руны.
Я так понял, это надёжная система защиты от поднятия — они знали, против кого шли. В момент смерти, как уже установлено, руна как-то понимает, что минотавр мёртв, и активируется. Происходит магический взрыв, который пробуривает затылок на шесть сантиметров вглубь. Уничтожается затылочная доля мозга и мозжечок, а также продолговатый мозг. В принципе, достаточно было уничтожить что-то одно, чтобы я ничего не мог поднять, но они решили действовать наверняка. Ах, какие суки…
Зато у меня теперь просто дохуя ценных органов!
Внутренние органы минотавров — это просто мощь! Оборотничья требуха — это просто дерьмо собачье, если сравнивать!
И пусть не влезают никуда такие органы, но это разрешимая проблема. У меня есть Захар.
— Отправьте этого бойца на усиленные курсы, чтобы он полностью реализовал весь имеющийся потенциал, — сказал я. — И вообще, всех отличившихся — к наградам.
— Слушаюсь, повелитель, — ответил Леви.
— И каждому ауксиларию, участвовавшему в штурме — по три плитки шоколада и по два литра колы, — дал я указание. — Заслужили, сукины дети.
Положительное подкрепление — это наше всё.
Примечания:
1 — О достаточности поражения живой силы винтовочной пулей — достаточно одной оболочечной пули калибра 7.62×54 R, выпущенной из винтовки или пулемёта, чтобы вывести солдата противника из строя. Необязательно для этого попадать в туловище или в голову — хватит попадания в руку или в ногу. Поэтому-то военные до последнего держались за Мосинку и до сих пор всеми конечностями держатся за пулемётные калибры — это свойство винтовочной пули очень сложно переоценить. До ВМВ никто и не думал, что надо разрабатывать какие-то там промежуточные патроны, более того, до войны в СССР разработали самозарядные винтовки под 7.62×54 мм, потому что видели этот калибр единственным достаточно убойным, а все эти пистолетные калибры — это развлечение для экипажей бронетехники и лётчиков. Потом оказалось, что 7.62×25 мм — это тренд сезона, но это было чуть-чуть потом. В США до последнего, почти до конца 50-х годов, держались за их ненаглядный 7.62×63 миллиметра, который ненагляден не за красивые очертания, а за то, что является крайне убойным. Военных США, практически насильно, заставили перейти на 7.62×51 мм НАТО, пообещав, что баллистические характеристики у патрона останутся теми же, за счёт более совершенного пороха. Но оказалось, что наебали — с 2000-х годов эти патроны начиняют стандартным порохом, поэтому патрон стал слабее 7.62×63 мм более чем на 20%. Вот в этом всё дело — убойность пули. Просто одно попадание и всё, вражеский солдат больше не участник боевых действий — это же маст-хэв! Даже необязательно, чтобы он умер на месте, ведь если ему перерубит пулей какую-нибудь кость, щедро сформировав костяные осколки, или вырвет из туловища большой кусок мяса, вояка из него будет очень так себе. Когда-то давно читал мемуары американского военного хирурга, служившего во время Корейской войны, который писал об эпизоде, когда из маленького пулевого отверстия в животе морпеха, за пару секунд, с брызгами крови и дерьма, вывалились все его кишки — это сотворила пуля из винтовки Мосина.Поэтому никогда и никто не откажется от винтовочных калибров, ведь их убойность непревзойдённа. Можно, конечно, пофантазировать на тему патронов будущего, но сейчас ничего адекватного и прорывного просто нет, а все эти «Грендели» и нереализованные 6×49 мм — это полумеры, не несущие в себе прорывной ноу-хау, который принесли ныне старинные винтовочные калибры в годы своего появления. Это не значит, что промежуточные патроны какие-то плохие и ненужные, но значит, что ещё рано списывать винтовочный калибр. Попомните моё слово — этот калибр ещё потанцует на наших с вами костях.
Глава третья
Альянс крепко проклятых и давно забытых
/8 марта 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/
— Никакой активности противника не замечено, повелитель, — произнёс Леви. — Возможно, он оправляется от понесённого ущерба, а возможно, высаживает войска подальше от наших границ, чтобы сконцентрировать их для массированного наступления.
— Необязательно, — покачал я черепом. — Скорее всего, их командование взяло оперативную паузу, чтобы проанализировать прошедшую битву. Это был разгром. Им надо понять, почему он произошёл и что делать, чтобы это не повторилось. Контратаковать мы не можем, некуда, поэтому у них есть почти неограниченное количество времени на обдумывание и извлечение каких-то ценных уроков.
С линии боевого столкновения докладывали, что враг открывал какие-то особые порталы, чтобы эвакуировать командный состав и некоторых магов — это значит, что они умеют пробивать ритуал запрета. Это плохо, ведь если окажется, что это их стандартный портал, то мы вообще не защищены ни от чего.
— В таком случае, мы можем только ждать их следующего хода, — сказал генерал-полковник Леви.
— И готовиться, — добавил я. — Что там за история с танками? Ты разобрался?
— Да, повелитель, — кивнул Леви. — Маги минотавров сумели вывести из строя восемь единиц — в основном благодаря неизвестному заклинанию, проявляющему себя в виде светящихся красных нитей. Эти нити способны пробить бортовую броню танка, даже несмотря на динамическую защиту.
— Танки можно восстановить? — поинтересовался я.
— В трёх случаях произошёл подрыв боекомплекта, а остальное можно починить, —
