Князь отхлебнул чаю и внимательно, посмотрел на меня, — они могут мстить тебе за его поимку и казнь. Не открыто, а тайно, исподтишка. Подговорят кого-то объявить войну роду графини Юдиной. Устроить весёлую жизнь твоей семье. Наймут бретера для тебя.
Не скажу, что было приятно слушать о коварстве аристократов. Мои челюсти сомкнулись. Заиграли желваки. Кулаки сжались. Захотелось выругаться.
— По меркам Империи твой род крайне слаб, Ростислав Драгомирович, а род Иллирики Данактовны ещё слабее. Её сила это ты, а она твоя и нет у вас союзников кроме друг друга.
Ну, это как посмотреть. Я вспомнил войну с Раксами. Как на нашей стороне оказалось отделение отца, мои парни. А ведь многие из них аристократы.
— Стычка с Раксами совсем не показатель, — печально улыбнулся Великий Князь, — Вы столкнулись с одной пятой их гвардии, и это не учитывая силы альянса. И, давай смотреть правде в глаза, вам помогла внезапность. В настоящей войне родов, с разведкой, грамотным планированием, победы вам не видать. Да, враги умоются кровью, всё же вы великолепные воины, но поражение выйдет тяжёлым. А друзья твоего рода навлекут опасность ещё и на свои семьи.
Слова Михаила Владимировича пошатнули мою картину мира. Заставили вернуться в прошлое и взглянуть на разборки с Раксами под другим углом.
А, ведь, он прав. Как бы ни хотелось признавать, но схватка в бальной зале стала неожиданностью. Франтишек чуть всех нас там не раскатал.
Внезапно засосало под ложечкой. Стало как-то грустно и горестно. Это что же выходит. Мы вылезли из-под одного удара, чтобы влезть под другой? Ещё более сильный и серьёзный? Да что же за судьба у нас такая?
Был бы суеверным, подумал бы, что сглазил кто-то….
Твою ж дивизию, и что ж нам делать теперь? Не к бабке же идти. Где союзников искать? Кто вообще захочет с нами дружить? Я ж получается, чёрную метку вытащил. Будут к нам, как к прокажённым относиться. Стороной обходить и настороженно коситься.
— Твоя правда, Ростислав Драгомирович, союзники вам нужны, да где их взять? — вздохнул Великий Князь (нет, он точно мысли читает!), — и нет, мысли я не читаю, не смотри на меня так. Как говорится, у бритов умные головы думают одинаково, а в нашей стране у дураков мысли сходятся. — Михаил Владимирович улыбнулся и продолжил: — как видишь, над тобой, как и над Империей нависла угроза. Именно поэтому ты летишь в столицу, чтобы государь мог позаботиться о тебе в благодарность за твою службу.
— Но как, Михаил Владимирович? — не удержался я от вопроса. В голове мысли летали с такой скоростью, что вышел в изменённое состояние сознания.
Легче не стало. Догадок, как мне могут помочь, не появлялось, а вот всякий бред лез в голову.
Сделают аристократом? Женят на дочери Императора? Выделят охрану? Запретят на меня нападать? Такое вообще возможно⁈
О! На карантин закроют?
А что? Изолировать меня одного, или отряд бойцов несложно, они вон, целую систему прикрыли.
— Есть один способ и без карантина, — великий князь, казалось, сдерживался, чтобы не засмеяться, — но, если хочешь, то и породниться можем. На дочь у императора уже есть планы, но моя Лиза пока ещё в девках ходит.
— Чур, меня! Чур! — Возопил я мысленно, а великий князь всё же рассмеялся. Громко, заливисто. Видно было, что ему действительно весело.
— Ох, уморил, — выдавил он, прекращая трястись от смеха и утирая уголки глаз, — спасибо, Ростислав, давно так не смеялся, — он ещё пару раз хохотнул, глубоко вздохнул и продолжил: — уфф, послушай старика, научись держать лицо. Все мысли видно. А сейчас не переживай, ни о благодарности, ни о наказании за лже боярина. Всё будет хорошо. Ты справишься.
* * *
Легко сказать не переживай. Да трудно сделать.
Беседа с великим князем завершилась. Я вернулся в кубрик, успокоил бойцов, улёгся в мичманской, но продолжал думать.
Через два часа бойцы уже вовсю сопели на новых койках, а я всё ворочался. Мысли никак не хотели уходить.
Нда. Разбередил великий князь мои нервы. Разбередил. Из конкретики только — что-то будет. А что, так и не сказал. Ненавижу неопределённость, особенно, когда это касается моих близких. Ещё и наказание за лже боярство…. Только последние слова Михаила Владимировича вселяли хоть какую-то надежду на хороший исход. Если он считает, что я справлюсь, значит, иного варианта у меня не остаётся.
В общем, мысли я гонял половину ночи, но так ни к чему и не пришёл. А утром, когда проснулся, времени рефлексировать не было.
— Отделение ОМОНа? — обвёл нас удивлённым взглядом майор морпех в стыковочном ангаре, — вам на шаттл великого князя, первая причальная тумба, — он махнул рукой в нужную сторону, и пропустил нас в отсек.
— Все за мной, — скомандовал я, переходя на бег.
Не хватало ещё опоздать и заставить Михаила Владимировича нас ждать. И так опростоволосились с побудкой. Наши системы связи в корабельную не включили, а динамик оповещения в кубрике, после вчерашнего, приказал долго жить. Так что нас сегодня поднимал давешний лейтенант.
Ну, как поднимал. Мы уже встали, и собирались на завтрак в столовую, когда он примчался и сообщил, что нас уже минут пятнадцать вызывают и до старта шаттла осталось ровно столько же времени.
Так что мы сегодня не завтракали, и не разминались. Даже доспехи с оружием не успели упаковать для транспортировки на поверхность. Пришлось влететь в арсенал и спешно всё напялить на себя.
Потому и косились на нас все встречные. Нормальные люди в парадной форме щеголяют, а мы в полной боевой выкладке. Ещё и цинки с пулями, и гранатами на руках, да Фея тащит на горбу несколько гранатомётов. И не объяснишь им, что вещи казённые, подотчётные, а сами мы не местные, и на баланс нас никто не ставил.
За спиной раздались лязг и ругань Феи. Обернулся на ходу. Но всё нормально. Бежит, родимый, не отстаёт, и снаряды все на месте. А нет, вон парочка гранат катится.
Хотел тормознуть, но Гвоздь подстраховал. Подхватил снаряды телекинезом и вернул в подсумок Хирша. Лучше бы себе забрал, но и так сойдёт. Двигаемся дальше.
Гвардеец у трапа на шаттл при нашем появлении почесал затылок, но без слов пропустил дальше. Стюард на борту (здесь был стюард!) округлил глаза, но молча указал на кресла в салоне.
Удобные кресла, надо сказать. По два
