соратник в бою, если вся остальная команда внезапно отдала богу душу»
(Доступно с 95 уровня силы)
«ЕЩЁ»
Не торопясь, в очередной раз нажимать кнопку «ЕЩЁ» и, обнаружив, что уровня силы мне так и так не хватает, я решил не искушать судьбу, а то найду что-нибудь интересное и буду заниматься гриндом и качем днями на пролёт, а оно мне надо? Как минимум не сейчас. А вообще, все эти перспективы развития чертовски мотивировали, и я уже был готов к новым свершениям, как и все прочие герои, а Марика, походу, и вовсе всё это впечатлило до самой глубины души.
— В нашей церкви… — степенно заговорил Марик. — Все служители высшего сана проходят обучение в искусственном мире под названием «Королевская Дорога». Этот мир очень похож на то что я вижу сейчас. Впрочем, это не наша игра, а иная реальность, иначе я бы уже был тёмным паладином семьсот первого уровня. — епископ наигранно зло усмехнулся. — Да и этот мир, как я вижу, вполне себе настоящий! — вздохнув полной грудью, он, как ни в чём не бывало, сделал намёк на саркастичную полуулыбку, продолжая закидывать в рот нескончаемые орешки. — И я приведу его к свету настоящего бога. — застыв в фанатичной позе, Константин рассмеялся, как оперный злодей. — Да шучу я. Чего напряглись-то? Страшно? — резко изменившись в голосе, Марик вновь рассмеялся, но уже более добродушно.
Грёбанный фанатик. В очередной раз в моей голове пронеслась въедливая мысль, — «а не прикопать ли этого «славного» миссионера где-нибудь в лесочке, да под миленьким дубочком?» А то он что-то слишком уж часто стал говорить о своей вере. Я, конечно, понимаю, что это дело каждого и мы люди терпимые, но проповедовать на каждом углу? Это уже, как минимум, вызывает вопросы, и я более чем уверен, что ему теперь и домой не надо, разве что собрать корпус «просвещения» для дикарей из своей церкви, и можно снова нести слово своего светлого бога. Пусть я никогда и не был против веры, но вот фанатики меня всегда напрягали, так что нам точно нужно разойтись, и как можно дальше, или лучше подождать пока они сами уйдут подальше, и уже потом спокойно двинуть в противоположную сторону.
Ли Чак, так же как и я, осуждающе смотрел на эфиопа, который всё-таки понял, что слегка перебрал с агитацией и быстро сменил тему. Чувствует, падла, что по охеренно тонкому льду ходит, вот и решил поговорить о системе нашей насущной.
— Значит у всех нас игровой интерфейс? — неожиданно тихо и уже без былого жара осведомился епископ. — Бесфамильный, а ты чего молчишь? Ты с нами или как? Ну же, парни, мне ведь и правда интересно, что там у вас за система. Она же подстраивается под каждого индивидуально. — словно хитрый лис Марик начал пытаться хоть что-то узнать из нашей системной информации, но никто не спешил делиться ей с фанатичным лучником.
А увлечённый Карим и вовсе, игнорируя Константина, неспешно переливал алкоголь из графина в деревянную баклажку с металлическими обручами с верхней и нижней стороны фляжки, и с показной безразличностью, закупорив крышку, он неторопливо направился к нам. Лаконично пожав плечами на слова Марика, Бесфамильный прикрепил баклажку на пояс и всё так же молча опирался на свою винтовку-копьё, словно костыль, смотря куда-то вдаль. Что-то мазнуло мой взгляд, и внимательно присмотревшись, я заметил запёкшиеся капли крови, что едва заметно виднелись из-под шинели.
Что же ты скрываешь, парень? И почему такой не разговорчивый? Впрочем, если его вырвали прямо с передовой, то у него должен быть стресс и ПТСР. Это я могу понять, — сам спал первые две недели на полу, ожидая ночного обстрела, но, как известно, человек привыкает ко всему, так что и это пройдёт.
— Я просто солдат… — коротко бросил Карим. — И война — моё ремесло! — на миг замолчав, Бесфамильный начал неспешно поправлять свои зеленовато-серые шаровары, иногда заправляя их в сапоги, размявшись, и вдоволь похрустев затекшим телом за время чистки оружия, Карим в одно движение поправил фуражку и негромко продолжил. — Мне всё равно кому служить. Хоть богу, хоть чёрту лысому… в последние дни офицеры заставляли нас играть в «кукушку», да одну известную «рулетку», так что я теперь не боюсь смерти, Иван. Я боюсь лишь бессмысленной жизни и глупой траты на непонятные, или же просто неведомые мне цели. — впервые за всё время нашего знакомства Карим назвал меня по имени. — Демоны, люди, японцы? Какая собственно разница? Ведь любую тварь можно убить! — на последних словах из-под его шинели неожиданно капнуло что-то алое. — Даже вы… герои, также смертны… как и я. — слишком уж тихо прошептал Бесфамильный и, спустя миг, дёрнув козырёк своей форменной фуражки, он неожиданно отрубился.
Быстрым шагом и совсем не теряя драгоценных секунд, я подошёл к бессознательному телу и привычным движением проверил пульс. Герой совсем не дышал, но, спустя секунду, я всё же заметил едва уловимый вздох.
— Жив. — скупо проговорил я в пустоту. — Позовите лекаря. — Марик тут же отправился вместе с прислугой в поисках медика или кого-то на него похожего.
Распахнув шинель Бесфамильного, я резко отпрянул.
— Да как он стоял на ногах при такой ране? — восхищённо проговорил Чак.
Сквозное отверстие разворотило парню грудную клетку. И всё же, почему он ещё жив? Магия? Чьё-то колдунство или же вуду? А хрен его знает. Но пульс всё ещё есть и это поражает. Уж не нежить ли, мой ты милый друг? Да вроде не похож, и умирает вполне натурально, а не пытается нас сожрать. Или это только пока?
Вскоре прибежала девушка в белоснежной мантии с египетским крестом на спине, или же анхом, как его именуют все более-менее знающие люди. Я, к сожалению, не знал, пока не нарвался в одном из местных музеев на лекцию от милой девушки, что взялась меня поучить и просвещать. Правда больше мы не общались, но это уже другая история. На скорую руку раздев Бесфамильного и тут же его перебинтовав, блондинка зачитала свои зловещие мантры и над бледным телом героя, что так и стремился отдать богу душу, появились магические круги и различные магические фигуры витиеватого толка, что были мне совершенно непонятны и не знакомы.
Резко открыв глаза, Карим жадно вздохнул полной грудью, с минуту вдыхая и выдыхая кислород, он приходил в относительный порядок. Впрочем, дыру в грудной клетке это не залечило от слова совсем. Как же ты всё ещё жив, солдатик? Улыбнувшаяся возвращению практически из мертвых герою, девушка тут же положила свою
