рунами. Однако их внимание мгновенно приковывает неожиданный гость. Возле контейнера на ледяной скамье сидит монах, на вид совершенно спокойный. Его более узкие глаза и характерная внешность не оставляют сомнений — это восточник-гомункул.
— Что ты здесь делаешь⁈ Разве ханьцы не убили всех вас⁈ — выпаливает Бип, ошеломленно уставившись на мужчину.
Восточник, не обращая на них никакого внимания, держит в руках два камня и спокойно высасывает их содержимое. Затем берет третий, не торопясь, и с улыбкой произносит:
— Отличный бодрящий коктейль! — и снова опустошает камень.
Бип и Пип в ужасе хватаются за головы, одновременно выкрикивая:
— Во имя Великой Идеи! Ты же умрёшь! Даже один камень! Эта мана предназначены для одержимых!
Восточник, словно не замечая их паники, лениво поднимается, поправляя складки своего одеяния.
— Знаю, я так и понял. Но вещь отличная, прямо зачетная! — он широко улыбается.
Подойдя к контейнеру, он кивает на потухший железный ящик.
— Кстати, я забрал энергию из энергокристалла. Она мне пригодилась для усвоения этих камушков, — добавляет он невозмутимо.
Бип и Пип замирают, их лица вытягиваются от ужаса. Они одновременно в панике хватаются за головы. Контейнер лишь тускло мерцает, а значит внутри нет магического света.
— Спасибо за угощение, — восточник делает легкий поклон и неспешно уходит, оставляя двух ошеломленных монахов в полной растерянности. За ним захлопывается дверь, и наступает тишина.
После ухода непонятного монаха Бип и Пип, охваченные паникой, кидаются к контейнеру. Массивный световой холодильник должен был служить непреодолимой преградой для посторонних. Замок защищён генокодом, привязанным исключительно к Бипу и Пипу. Но как тогда восточник смог его открыть?
Монахи быстро активируют систему, и тяжёлые двери с тихим шелестом распахиваются. Внутри нет опустевших камней. Потому что внутри ничего нет, пустота. Камни исчезли.
— Это невозможно, — шепчет Бип, словно боясь нарушить зловещую тишину.
Пип озирается вокруг, взгляд мечется по комнате. Он вдруг восклицает:
— Кто это мог быть? Настоящий ли это был восточник? Он не мог взломать этот контейнер! Заклинания, двери… их просто невозможно преодолеть!
Бип кивает. Его голос дрожит:
— Я не знаю. Но то, что здесь произошло, — это катастрофа.
Не теряя времени, Бип активирует связь-артефакт и дрожащим голосом сообщает о пропаже камней вышестоящему руководству.
Спустя десять минут в лабораторию врываются их собратья. Старший монах идёт впереди, его лицо каменное, взгляд сверлит Бипа и Пипа, которые сбивчиво и наперебой пытаются оправдаться. Они задыхаются от слов, упирая на «загадочного восточника», появившегося ниоткуда.
— Довольно! — голос старшего монаха звучит как хлёсткий удар. — Ваши объяснения — полный бред! Восточник? Полная чушь. Все восточники мертвы!
Он обводит лабораторию взглядом, прищурившись, и останавливается у сейфа. Нахмурившись, он медленно наклоняется к небольшому предмету, который лежит на полу.
— А это ещё что такое? — произносит он, тыкая пальцем в находку.
Все смотрят на сейф, а затем на странный предмет рядом. Это мягкая игрушка в форме ежика. Её никто не заметил раньше — она словно материализовалась из ниоткуда.
— Не наша, — хором бормочут Бип и Пип, растерянно переглядываясь.
Старший монах скептически хмыкает и, не раздумывая, хватает игрушку, сжимая её в руке. И тут…
ПШШШХХ!
Из ёжика с мягким свистом вырывается густой, серо-зелёный газ. Старший монах моргает раз, другой, но внезапно его глаза закатываются, и он падает как подкошенный.
— Запах! — кричит кто-то из монахов. — Это он!
Остальные монахи не думают дважды — они бегут прочь из лаборатории, срывая мантии и прикрывая лица рукавами. В панике раздаётся шёпот, превращающийся в истерические крики. Они узнали запах. Этот запах преследовал их когда-то, в другом мире, который они покинули с такой радостью и облегчением. Это слово — ужасное, зловещее, от которого стынет кровь.
— Уисосики… — срывается у одного из монахов.
Неудивительно, что магистр, узнав об угрозе, даже не стал ждать подробностей. Его голос гремит по связи-артефакту, как гром среди ясного неба:
— Лаборатория объявляется карантинной зоной! Немедленно закрыть все проходы и установить барьер! Никто не выходит!
* * *
Сбросив личину монаха, я уже нахожусь в Невском замке. А точнее на складе. Передо мной стоит специальный магический ящик, сделанный Гумалиным. Я аккуратно укладываю туда камни с маной, одна за другой, наблюдая, как мерцающий свет кристаллов внутри поддерживает стабильность энергии.
Упаковав последний трофей, я облокачиваюсь на край стола и бросаю взгляд на ящик. Монахи, надо признать, оказались весьма изобретательными. Их камни впечатляют. Эффект, который я почувствовал после того, как выпил три из них, всё ещё отзывается мощным эхом в моём теле. Сила наполняет каждую клетку, каждая мысль становится резкой, как клинок.
Я усмехаюсь. Хорошая штука, что ни говори. Монахи хотели этим усиливать одержимых рабов. Но, признаться, и мне подходит идеально. Технически, я ведь тоже, пускай и с небольшой оговоркой, являюсь одержимым.
Я давненько уже как слился с Бехемой. И новая атрибутика позволяет не просто справляться с эффектами подобной маны, а извлекать из них максимум. Это гарантирует большие перспективы. Они усиливают мои демонические способности, да и вообще вкусные, с кислинкой, напоминают березовый сок. Так что остальные камни я оставлю на потом. Будем пить по чуть-чуть, авось и рога станут больше, может даже как у королевского оленя. Вот ж тогда тавры порадуются за своего конунга.
Моя разведка Восточной обители позволила многое прояснить. Сейчас там обосновались монахи Северной обители, но я не собираюсь их ликвидировать. Скоро ханцы снова высадятся у берегов Антарктиды. Пусть рисоеды с гомункулами разбираются друг с другом, а я займусь делами поважнее.
Размышления прерывает Фирсов, раздражённый и нетерпеливый. Он подходит ко мне, упираясь руками в стол, и прямо заявляет:
— Филинов! Сколько мы будем тут прохлаждаться? Нам поручили диверсии в Антарктиде, а ты всё шляешься один по этой обители, будто ищешь там сокровища! Ты сам сказал, что сейчас там новые монахи, так почему бы нам не ударить по ним?
— Бывший учитель, это лишнее, — хмыкаю. — Туда уже собрались ханьцы. Зачем им мешать? Наша цель — не размахивать кулаками.
Фирсов хмурится:
— Наша цель — устраивать диверсии!
— Неверно. Диверсия — это всего лишь средство. Настоящая цель — получить контроль над всеми четырьмя обителями. Это требует стратегии, а не порыва.
— Всеми обителями? — округляет он белесые глаза. — Филинов, твоей жадности вообще есть предел?
— Прошу вас, — отмахиваюсь, польщенный.
Фирсов в итоге успокоился. Любит он
