– Да постой ты… Да погоди… – задыхаясь, бормотал он.
Тварь не слушала его и продолжала движение.
Он не заметил, в какой момент труба оборвалась широким распахнутым люком. Успев сдержать вопль, он кувыркнулся вниз и растянулся на куче сухого мусора, не понимая еще – жив ли, цел ли. С опаской пошевелился. Тело болело от падения, но руки-ноги двигались.
Повернул голову влево. Из полумрака на него поглядывали все те же неприятно красные глаза. С кряхтением перевернулся на живот, встал на четвереньки, не без труда поднялся на ноги. Чуть потоптался на месте, разминаясь. И уже в полный рост последовал за зверем.
Здесь ему никогда не доводилось бывать. Это был жилой сектор для подземных фермеров. Когда-то в таких боксах ютились все кремлевские. Теперь же большая часть населения перебралась наверх. Но остались и те, кто до сих пор жил под землей. Причем совершенно добровольно, просто боясь покидать привычную обстановку – надежное и безопасное подземелье. Это было связано не только с психологией – есть ведь такая болезнь, боязнь открытого пространства, – просто за годы жизни в убежище успела сложиться своеобразная секта, адепты которой связывали выход на поверхность с неизбежной гибелью человечества. Последователи этой религии именовали себя «семенами», а сама секта поклонялась «Великому Ростку», который, по их представлениям, надежно укрыт в недрах земли до конца времен, когда Великий Росток пробьет толщу земли, и наступит Конец сущего. Поначалу эту странную религию пытались запретить, как вредную, опасаясь, что она помешает возвращению людей к нормальной жизни. Но со временем все утряслось само собой. Тем более что кому-то нужно было работать на подземных производствах, и адепты этой «подземной сеты» пришлись как нельзя более кстати. Они составляли основную рабочую силу на подземных заводах и фермах, и никто не собирался ломать сложившуюся систему.
И теперь Книжник шел по этому незнакомому подземному городу, таращась во все глаза, будто пришел с экскурсией, а не ради серьезного дела. В стенах широкого туннеля имелись многочисленные двери, многие из которых сейчас были распахнуты. На порогах сидели старики, всюду сновали тощие, бледные, но вполне жизнерадостные детишки. Компания мальчишек вдруг замерла, провожая взглядом крысособаку.
– Она не тронет, – торопливо заверил Книжник.
Мальчишки в ответ лишь расхохотались. Не похоже, что тварь их сильно испугала, скорее удивила. Надо думать, в районах ферм и складов крысособаки не редкость. На него самого тоже не обращали особого внимания. Все-таки это подземелье – всего лишь один из районов Кремля, хоть и весьма специфический.
Зверь привел к тяжелой железной двери с номером «317», нанесенным облупившейся желтой краской. Закрутился у порога, зарычал, ткнулся носом в металл. Книжник приблизился, взялся за холодную железную ручку, потянул. Дверь подалась со скрипом. Парень осторожно шагнул внутрь.
Комната была чуть побольше, чем конура Отшельника, и обстановка, как ни странно, уютнее: самотканая скатерть на столе, ковер, циновка на полу, какие-то статуэтки, небольшая репродукция в рамке. Чувствовалась женская рука.
– Кто это? – тихо донеслось из дальнего угла. – Михей, ты?
В тусклом свете лучины показалось бледное лицо женщины. Симпатичной, только слишком уж бледной. Женщина куталась в платок и подслеповато щурилась.
– Это не Михей, – сказал парень.
Женщина негромко вскрикнула и тут же прикрыла рот ладонью.
– Не будем поднимать шума, – сказал Книжник. – Это не нужно ни мне, ни вам.
– Кто вы такой? – уже более резко спросила женщина. – Кто вам позволил войти ко мне? Я позову охрану!
– Прежде чем вы позовете охрану, скажите, кто такой Михей? Вы давно его знаете?
Женщина прикусила губу, присела на неказистый стул у круглого стола. В глазах появился испуг. Нужно было пользоваться ее слабостью и максимально вытягивать информацию.
– Михей – он из местных? – с напором спросил Книжник. – На плантации работает?
– Нет… – пробормотала женщина. – Он с поверхности. Но он хороший. Он очень добрый, ласковый…
– Ласковый… – недоуменно повторил Книжник. – Так он ваш муж?
– Нет… Друг.
– Он просил вас укрыть его?
– Почему – укрыть?
– Он просил вас не сообщать о нем охране?
Женщина промолчала. Похоже, он попал в точку.
– Как вы познакомились? На поверхности?
– Нет… – в голосе женщины появились тревожные нотки. – Я нашла его в соседнем секторе, на краю плантации. Он был без сознания. Он потерял память.
– Это он так сказал?
– Да…
– Прекрасно, – Книжник присел напротив женщины, глядя на ее растерянное лицо. – И вы не догадались, что здесь что-то не так? Не сообщили в Тайный приказ о незнакомце?
– Я люблю его… – всхлипнула женщина. – А вы… Вы из Тайного приказа?
– Вы знаете, что он – преступник? Он убил человека, и из-за него в убийстве обвинили другого. Как вы считаете, это справедливо?
Глаза хозяйки округлились. Но тут же лицо стало жестким, и она процедила:
– Я его никому не отдам! Слышите? Никому!
Приехали. «Стокгольмский синдром» плюс влюбленная баба – просто дьявольский коктейль.
– Понятно, – не стал спорить Книжник. – Ну, так мне он и не нужен. Это дело опричников. И если вы не хотите мне помочь, я пошел…
– Не так быстро, малыш! – прошипел в ухо незнакомый голос.
Резко перехватило дыхание, парень ощутил, как кто-то оттянул за волосы голову, а горло сдавили крепкие руки.
– Держи его, милый! – суетливо забормотала женщина. – Его же надо связать, да? Сейчас я найду веревку…
– Заткнись, сука! – процедил тот же голос. – Кто это такой? Как он пронюхал про меня? Это ты меня «слила»?
Женщина заплакала. Она что-то лепетала сквозь всхлипывания, но обладатель голоса не слушал. Направив нож острием прямиком в глаз пленнику, он продолжал рычать ему в ухо:
– Говори быстро: что ты знаешь? Ты опричник? Сколько вас здесь? Живо, ну!
Несмотря на сковавший тело страх, семинарист быстро смекнул: говорить сейчас правду – самоубийство. А потому торопливо забормотал:
– Да, я из Тайного приказа. Весь коридор под негласной охраной. Ты окружен, Михей, тебе не вырваться…
Негодяй рассмеялся:
– Врать не умеешь, щенок! Никого из твоих здесь нет, ты один пришел. Я узнал тебя – ты рядом с вестом был. Это же ты, собака, его оттолкнул. А он должен был умереть – быстро и сразу. И девчонка осталась бы жива. А теперь из-за тебя погибнут еще люди, те, что могли бы жить, не влезь ты в чужие дела. Но первым из них умрешь ты…
Лезвие ножа опустилось к шее, холодный металл коснулся кожи. Это не было пустой угрозой, желанием запугать. Его действительно собирались убить. Просто перерезать горло. Одного только убийца не взял в расчет: Книжник пришел не один.