Светлана протянула порезанную руку к лицу Топора, но он отвернулся.
— Хватит с тебя, — выразил я его мысль. — Сама еле жива.
Мы замолчали и еще долго сидели среди вывороченных могил, пока на востоке не показались первые признаки начинающегося дня.
И движения руки
Хватит, чтобы нас спасти.
«Агата Кристи».
Должно быть, мы все погрузились в глубокий сон, потому что не заметили, как со стороны ворот к нам подъезжали три больших черных внедорожника марки «Шевроле». Машины остановились в нескольких метрах от громадной кучи изрубленных трупов, и наружу повыскакивали люди в зимнем камуфляже, масках и с автоматами наизготовку. Они быстро окружили нас кольцом, но только когда один из бойцов, очевидно, главный в группе, рявкнул: «Назовите себя», я наконец-то пришел в сознание.
Боец повторил требование, и Светлана, открывшая глаза одновременно со мной, выдавила:
— Светлана Добровольская, охотник второй категории.
Я понятия не имел, кто эти люди и что ответила им девушка.
— А эти? — дуло автомата совершило быстрое движение.
— Это… — Светлана запнулась, но после недолгой паузы выпалила: — Капитан, грузите всех в машины. Нужна срочная помощь.
Боец сначала опешил, но потом, козырнув, приказал своим людям выполнять. Я совершенно сбился с толку, пытаясь догадаться, что за спецназовцы окружили нас на кладбище. Кстати, никто из них не высказал и малейшего удивления по поводу царящего вокруг хаоса.
Когда нас всех затолкали в салоны внедорожников и вывезли за пределы городского места массовых захоронений, я позволил себе спросить у сурового парня, не снимавшего маску, который сидел на переднем сиденье рядом с водителем:
— Куда мы едем?
— Домой, голубчик, — басом ответствовал боец.
Мы въехали в черту города и по освещенным электрическими фонарями улицам быстро продвигались к центру. Когда машины, наконец, остановились, я увидел большое здание Технологического Университета. По двое бойцы потащили Шокера и обессилившую Свету к неприметной дверце с торца здания. Я, Макс и Топор предпочли идти на своих двоих. По белому коридору нас сопроводили до небольшой комнаты с койками, холодильником и телевизором. Я догадался, что мы попали в какую-то санчасть, вот только была ли у Университета санчасть?
— Ждите, сейчас вам окажут помощь, — приказал боец в маске и скрылся за дверью.
Мы молча пожали плечами, осмотрели комнату и, не найдя ничего интересного, улеглись на накрахмаленных простынях, тут же замарав их грязью.
Мечтательно смотря в потолок, Стас спросил:
— Надо понимать, ты сумел одолеть Познавшего Кровь?
— Сумел, — тихо ответил я. — Это оказалось не так уж и трудно.
Стас усмехнулся. На простыне под его раной уже образовалось большое кровавое пятно, и я мог лишь дивиться, почему вампир до сих пор не умер от потери крови.
— А эта охотница ничего, да? — робко поинтересовался он.
— Ничего, — легко согласился я. — Фигурка что надо.
— Да я не про фигуру, — фыркнул Стас. — Она очень смелая девчонка. И добрая.
Макс зашевелился и лег на бок, положив голову на уцелевшую щеку.
— Одного не пойму, как она, будучи оборотнем, работает на светлых, — произнес он.
— Мы тоже поработали на них этой ночью, — заметил Топор.
Я хотел сказать что-то умное, но как раз в этот момент в палату зашли три медсестры с подставками для капельниц.
— Ну-ка, мальчики, ложитесь на спины!
Мы приняли требуемое положение, и через минуту в наши вены заливалась донорская человеческая кровь. Интересно, знают эти милые дамочки, что перед ними развалились три вампира, или не знают?
Я почувствовал легкий шум в ушах, а потом вновь провалился в беспамятство…
— …Я не могу этого допустить!
— Вы в своем уме, Добровольская?
— Повторяю, я не могу этого допустить! Ради чего тогда затевалась эта операция?
— Ради того, чего мы и добились. А добились мы колоссальных результатов!
— Я вам не позволю сделать этого!
— Не позволите? Но вы хоть отдаете себе отчет в том, что говорите? Если не сделать этого, то все пойдет насмарку!
— Не пойдет. Я позабочусь об этом.
— Вы? Позаботитесь? Ради бога, не смешите меня, Добровольская. И не злите, иначе я прикажу изолировать вас или вовсе исключить из Ордена.
— Но…
— Замолчите!
Я лежал и слушал, как группа людей приближается к нашей палате. С ними была Света, чей тревожный голос я слышал особенно четко. Мирно посапывающие вампиры, очевидно, ничего не замечали.
— Не смейте!…
— Сержант, отведите ее в карцер. Еду и воду не давать, пока я не разрешу.
— Есть!
— Вы совершаете ошибку! Не надо!
— Заткнись!
— Постойте!…
— Да успокойте же ее!
Последовал звучный удар.
— Готово!
— Хорошо.
Дверь в палату отворилась, и я увидел смутно знакомое лицо. Странным образом я мог наблюдать за происходящим, не открывая глаз.
— Спят, голубчики, — усмехнулся худощавый мужчина в очках и больничном халате. — Приступайте!
За его спиной показалось шевеление, и в палату вбежали несколько санитаров с подозрительно напоминающими хирургические пилы инструментами. Я внутренне напрягся, внешне же оставался совершенно расслаблен.
— Сначала того! — указал на меня мужчина в очках. — Он самый опасный.
Санитары подошли ко мне с разных сторон койки, бросая пугливые взгляды. Сразу три пилы зависли над моим бренным телом, готовые в любую секунду опуститься и четвертовать меня. А хирургические пилы, между прочим, — это вам не «Дружба»; они выглядят как тонкие шнуры с руками, выполнены из прочного антикоррозийного металла с алмазным напылением. Такой хреновиной можно перепилить бедро за полторы секунды, а шеи они распиливают в одно мгновение.
— Давайте! — кивнул мужчина.
Но прежде чем санитары превратили меня в конструктор «Сделай сам», я раскидал их по палате как котят. Санитары медленно сползли по стенам и не пытались более показывать какую бы то ни было агрессию и желание меня четвертовать.
— Не может быть! — побледнел мужчина. — В тебе же кашалотовая доза снотворного!
— Уже выспался, — бросил я, мгновенно оказавшись за спиной «врача». — Добро пожаловать в наш склеп!
Я швырнул мужчину в центр палаты и стал с остервенением будить вампиров. К моей великой радости, они постепенно приходили в себя. Рана Стаса успела затянуться, а на лице Макса появилась тоненькая пленка новой кожи.
— Просыпайтесь же, упыри! — поторапливал я. — Нас прикончить хотят, а вы дрыхните как уже убитые!
