Захариэль последовал за заместителем Льва.
— Механикумы, по-видимому, наблюдали за ним, пока шаттл приближался. Они сказали, что это устаревшая конструкция, известная на Терре еще до начала объединительных войн, после чего утратили всякий интерес, — сказал Захариэль.
— А, им совершенно чужда романтика истории, Захариэль, — сказал Лютер, обходя вокруг изрядно потрепанного корабля с огромными двигателями и выпуклой рубкой. — Ты же понимаешь, ему не одна тысяча лет. Сколько же поколений механикумов трудились, чтобы сохранить его в рабочем состоянии!
— Тогда ему место в музее, — предположил Захариэль, а Лютер тем временем нагнулся, заглянул под крыло и внимательно осмотрел нижнюю часть судна.
— Возможно, — согласился он. — Это последняя функционирующая реликвия ранней эпохи. Единственный корабль на Сароше, еще способный совершать путешествия в безвоздушном пространстве.
— Так зачем надо было им пользоваться? — спросил Захариэль. — Почему они не приняли предложенную Львом «Грозовую птицу»?
— Кто знает? — произнес Лютер и нахмурился, явно обнаружив нечто интересное. — Возможно, сарошанцы так заботились о нем, поскольку предвидели, что корабль может понадобиться в будущем.
— Для чего?
Лютер пролез под днищем шаттла на другую сторону, а когда выпрямился, Захариэль увидел, что заместитель командира Легиона сильно побледнел. Его лицо стало пепельно-серым, и Лютер смотрел на челнок с непонятным Захариэлю выражением.
— Что-то случилось? — спросил Захариэль.
— Мм? — протянул Лютер и взглянул на высокие арочные двери, через которые вышел Лев, уводя за собой делегацию Сароша. — А, Захариэль. Извини, я немного отвлекся.
— Все в порядке? — снова спросил Захариэль. — Ты плохо выглядишь, мой лорд.
— Все хорошо, Захариэль, — заверил Лютер. — А теперь иди, догоняй своих боевых братьев. Не стоит слишком долго оставаться вдали от них, если скоро, может, придется отправиться в бой. Знаешь, это плохая примета.
— Но я еще не все здесь закончил, — возразил Захариэль.
— Не важно, — настаивал Лютер. — Иди. Оставайся со своей ротой и не возвращайся, пока я тебя не позову. Ты меня понял?
— Да, мой лорд, — ответил Захариэль, хотя, по правде говоря, он никак не мог объяснить внезапной перемены в настроении Лютера.
Он направился к выходу с пусковой палубы, оставив заместителя командующего Легионом, пристально разглядывавшего прилетевший с Сароша шаттл.
— У вас существует обычай выбирать в командование людей небольшого роста? — весело спросил его высокоблагородие лорд-экзальтер, вместе со своей свитой остановившийся у огромного иллюминатора обзорной палубы. — Я так спросил, потому что человек, которого вы все называете магистром ордена, не так высок, как люди, состоящие у него в подчинении. И то же самое я заметил, знакомясь с другими людьми, представленными как лидеры флотилии.
Правитель указал на армейских офицеров, капитанов кораблей и других имперских представителей, собравшихся на эту встречу.
— И все они меньше, чем ваши ангелы, — продолжал он с самым простодушным и бесхитростным выражением. — Это такая традиция — посылать в бой только тех, кто рожден гигантами, а людей меньшего роста назначать офицерами?
— Дело вовсе не в традициях, — дипломатично ответил Лев, тогда как стоявший рядом магистр ордена Хадариэль сердито нахмурился. — Не все из нас рождены гигантами. Темные Ангелы принадлежат к братству Астартес. Мы стали такими в результате научных работ Императора. Для усиления физических способностей в наших организмах проведены некоторые изменения.
— А, так вы изменены, — медленно кивнул его высокоблагородие лорд-экзальтер. — Вы искусственно выращены. Теперь я понимаю. А как же ты, cap Хадариэль? Ты выше обычных людей, но не настолько, чтобы сравняться со своими воинами. Пожалуйста, скажи, почему так вышло?
— Мне не повезло, — ответил магистр. — К тому времени, когда я был избран, я был уже слишком стар, чтобы воспользоваться преимуществами геносемени. Вместо этого мое тело подверглось хирургическим изменениям и физическое состояние было улучшено.
Немиэль вместе с остальными воинами почетного караула стоял в другом конце зала, но достаточно близко, чтобы усиленный слух уловил суть разговора. Выбранная правителем Сароша тема заставила его поморщиться.
Конечно, его высокоблагородие лорд-экзальтер не мог знать, насколько сильно магистр ордена переживает тот факт, что ему не вживлены прогеноиды. Лидер сарошанцев наверняка непреднамеренно затронул эту тему, но она могла вызвать резкий ответ и несколько подпортить отношения между сторонами.
К чести Хадариэля, он удержался от любых высказываний и не дал повода заподозрить, насколько сильно его оскорбили слова гостя. Но Лев, все же опасаясь с его стороны эмоционального взрыва, решил переменить тему:
— Ты упомянул термин «искусственно выращенные». А в вашем обществе используются методы генетических изменений?
— Да, но я пришел сюда ради обсуждения более важных вопросов.
Правитель Сароша взмахнул рукой, словно отметая несущественную тему, и повернулся к обзорному окну. Выглянув наружу, он распростер руки, словно обнимая видневшийся внизу голубой шар Сароша.
— Не правда ли, этот мир прекрасен? Мне еще никогда не доводилось смотреть на него с такого расстояния. Конечно, в наших исторических книгах сохранились снимки планеты, сделанные с орбиты, но шаттл не поднимался над поверхностью уже более ста лет до сегодняшнего дня. Даже если бы я приказал подняться в космос, иллюминаторы в челноке едва ли больше моей ладони. Если бы не Империум, я бы никогда не увидел столь величественной картины. Благодарю вас за это. Когда я смотрю со стороны на знакомый с детства мир, вижу его океаны и континенты, передо мной открываются новые грандиозные перспективы.
— И это только начало, ваше высокоблагородие, — произнес избранный лорд-правитель Ферст. Он, вероятно, ощутил возникшую напряженность и шагнул вперед, поближе ко Льву. — Невозможно представить, какие чудеса мы будем творить в этом мире, когда он будет приведен к Согласию.
— Ах да. Согласие, — поморщился толстяк. — Очень интересный выбор слова. Термин означает процесс приведения планеты в соответствие с требованиями или предложениями Империума. А еще он означает уступки, гибкость, послушание. А если мы не проявим послушания, что тогда? Вы натравите на нас своих Ангелов, лорд-правитель? Уничтожите нас, если мы не выполним ваши пожелания?
— Ну, я… — Ферст откровенно смутился. — Как бы это сказать…
