— Если всё так серьёзно, то почему ты всё же не вмешаешься? — снова спросил Горец.
Нестор склонил голову, совсем как Горец порой. Выпустил густое облако дыма, на секунду закрывшее его лицо. Что-то снова неуловимо изменилось, пришло.
— Устроит любой исход, — без эмоций, словно робот, проговорил старик. Секундная пауза. Что-то ушло. — Но я всё же предпочту, чтобы жили именно люди, — закончил уже Нестор со своим немного загадочным выражением голоса и ясно выделив "я". — Да и… как оно там говорится, гвозди не забивают ядерным зарядом?
Это мимолётное изменение в Несторе напугало. Неявно, но в желудке Димы поселился на несколько секунд лютый холод. Горец лишь хмыкнул.
— Ясно… сколько времени есть? И где их…
— Я понял. Кластер, где они "вышли", находится в пятистах километров отсюда. На северо-западе. Там не пропустите. А времени, — он затянулся ещё раз, выдохнул вонючее облачко и оно быстро разошлось. — Не затягивайте, сынки.
Фокус старик всё же показал. Ещё тлеющий окурок вдруг осыпался чёрной пылью, которая редким облачком осела на Черноте. Горец молчал, что-то обдумывая. Спросил Дима:
— Хочу узнать о другом. Эти твари разумны. Не все…
Нестор опередил Медоеда и ответил:
— Встретишься с таким ещё раз, попробуй поговорить. Иного я не могу посоветовать.
Теперь и Дима хмыкнул, ну да, поговорить, шутник блин, бородатый. С другой стороны… а ведь тот Элитник, после выстрелов в него, вполне ясно ответил мысле-образом, что сделает с ним, когда поймает. Ответ чёткий и ясный, переводя в слова, значит "тебе пиз…ц"!
— Ла-адно… — протянул Дима. — Про переход ещё спросить хотел…
— Рано тебе ещё туда одному соваться. Умрёшь. И я думаю, орлик, этот орешек тебе будет интереснее расколоть самому. А вот после, поговорим уже намного более обстоятельно.
— Что за Баланс? — спросил Горец, раз уже такие танцы пошли и старик сподобился более-менее прямо отвечать.
Нестор развёл губы в улыбке.
— Хороший вопрос и очень глубокий. Баланс, это основа всего в этом мире. И мир обязательно ответит, если Баланс будет нарушаться. В мелочах ли, глобально.
— А разве появление этих тварей не является нарушением Баланса?
Нестор снова улыбнулся, заговорщицки так и посмотрел поочередно в глаза каждому.
— Вы и есть тот самый ответ, — в головах их осел коротенький, но ёмкий мысле-образ. — Я лишь предупредил вас чуть раньше. Всё-таки я… — он на пару секунд замолчал. — Тоже человек, — прозвучало это, правда, не очень-то и правдиво из его уст. — И человеки мне по душе больше, хоть и есть среди них твари много хуже этих пришедших.
Странно, но Нестор отделил "человеков" от них троих, мог же сказать "среди вас", например, мысль эта, наверняка важная, родилась в голове парня столь же быстро, как и погасла, затмившись другой, более насущной. Дима и Горец крепко призадумались. Нестор буквально одной фразой сделал бессмысленными дальнейшие вопросы. Всё четко и лаконично… Пекло всё это забери! И ведь он прав! Если дать этим тварям закрепиться и организовать полноценное вторжение или переселение, то всему Улью несдобровать! Все заражённые из Пекла под предводительством этих "пришлых" попросту сметут любое сопротивление! Это будет война на уничтожение! И Дима ломаного гроша не поставит на иммунных. Слишком разобщены, слишком погружены в свои "проблемки", готовы удавить ближнего за лишний споран, слишком… да много чего, много проблем у людей, которые не позволят встать одним единым фронтом, если, как говорит Нестор, "затянуть". Поэтому и надо сейчас действовать, пока ещё можно обойтись сравнительно малыми силами. Где только эти, сравнительно малые силы найти?
— Ещё вопросы?
— Много на самом деле… — выдохнул Горец. — Только не так они сейчас важны…
— Тогда я пойду. Дела и меня не ждут. Бывайте, други, Благословляю вас! И Удачи!
Нестор со старческим кряхтением поднялся со стула, набросил шляпу на макушку, на плечи рюкзак с ружьём и вскинул руку в прощальном жесте, встал на Черноту и… исчез.
Некоторое время молчали, осмысливая. Конечно, можно забить на всё, я не я жопа не моя, забиться в какую-нибудь глушь и не отсвечивать. Но правильно ли это? Нет, не правильно.
— Ох и не думал я, что нам когда-нибудь ещё и мир спасать придётся… — первым нарушил молчание Дима.
Горец усмехнулся, посмотрел на сына с полуулыбкой, сказал:
— Давай без пафоса, сын. Не ради мира во всём мире мы в это впрягаемся. Не ради какого-то там Камелота или муров со стронгами. Не ради гипотетической и полумёртвой справедливости, как там в книгах разных пишут. И даже не ради добра. А только ради себя, близких друзей и родных. Вот он, главный мотив. И только после этого можно говорить об остальном, о добре, "демократии во всём мире", — эти слова Горец передразнил. — И тому подобное, — закончил со вздохом.
Дима, несмотря на шутливую форму сказанного, проникся. А ведь и правда, в подобных случаях о чём первые мысли? О родных, о себе. И только потом о всеобщем… хорошо ли это, правильно?
Горец добавил, словно прочёл мысли Медоеда:
— Есть, конечно, и такие, кто ради всеобщего блага собой легко пожертвует. Но это святые. А мы с тобой не святые, сын. Наше маленькое благо, если мы его добьёмся, поможет настать и всеобщему, так сказать. И то, если получится. Сдаётся мне, влезли мы в то ещё дерьмище… с размаху обеими ногами.
— Это точно, пап… — несколько секунд молчания. — Как же в тему мамин Дар был бы… да и вообще… очень её не хватает…
Горло сдавило и Медоед с трудом проглотил этот ком. Отец тоже прикрыл глаза, по-своему переживая нахлынувшую тоску…
— Возможние откатность… нужность помощность вы… мы… жертвие мы… для равновесность… — затрещало вдруг в голове Медоеда и когда он "осознал" пришедший следом мысле-образ, он попросту потерял не то, что дар речи, всё его существо ухнуло куда-то в Бездну и одновременно с этим взлетело на крыльях надежды выше всех звёзд и самого неба!
Резко наступившее охренение сына заметил и отец. Он прекрасно понял, случилось нечто такое, что сейчас важнее всех предстоящих войн и событий.
— Что случ…
Дима вдруг сорвался с места и остановился только рядом с Близнецами, упав на колени. Здоровый скреббер, тот, который стоял столбиком, что-то непрерывно щёлкал в быстром темпе, а эмоции Димы выражали дичайшей степени напряжение. Горец нахмурился, встал с места, подошёл к краю Черноты и хотел снова спросить, что случилось, он начал уже беспокоиться. Какое-то неясное и тревожное ощущение накатывало и на него. Но тут обернулся сын и на лице его были слёзы. Что за..?
— Пап… — севшим голосом обратился Дима. — Собираем все нужные вещи. Рюкзаки, мечи… что там ещё… и выходим на Черноту, сюда.
— В смысле? Зачем? — не понял Горец, видя в глазах сына безумие, некую безграничную, пока ещё сдерживаемую радость, неверие и надежду одновременно. И снова в глазах сына начал разгораться тот самый, потухший после смерти Сойки огонёк в глазах.
Сойка… Горца прошибло потом. Это что-то связанное с Сойкой…
А Дима уже перетащил их скромные пожитки на мёртвый кластер.
Скребберы о чём-то "перещёлкивались", это слилось в единое стрекотание. Волнение, напряжение в воздухе не переставало нарастать. Горец уже физически это ощущал, но никак не мог понять, в чём дело. Поведение сына только сбило с толку, а этих… Иных он и вовсе не понимал.
Раненый Близнец попытался приподняться, но второй зашипел, первый раз Горец слышал от него такой звук, и заколотил короткими отростками по телу собрата, заставив улечься. Снова трель щелчков и шипение. Спорят, что ли? От этой мысли Горцу стало даже немного смешно, но вот складывающаяся непонятная и напряжённая ситуация к смеху никак не располагала. Снова раненый попытался изменить положение и второй скреббер опять заколотил по нему, ран, впрочем, не оставляя. А потом и вовсе "клюнул" верхней, более острой частью тела. Раненый Иной сдался. И протяжно, на одной ноте запищал. И столько в этом звуке было печали, сердце защемило так сильно, что невольно навернулись слёзы и у Горца. Он не понимал и понимал одновременно, что-то сейчас должно произойти…
