дополненной реальности сразу стало понятно, что кисен из низших рангов, а телохранитель у него был обычный, а не чинид. Такую роскошь, как чиниды, могли позволить себе только крупные кисены.
— Сказано тебе: заплати, и Родина с радостью тебе поможет!
— Но…
Отчаявшийся золотой, повесивший голову, возражал уже на автомате, не особо оглядываясь по сторонам. Он успел сказать только одно слово, как могучий телохранитель взял его за шкирку и потащил к выходу. Кисен шёл рядом и тихо шептал в воздух:
Если причинят виллану Вред, увечье или рану, Я его жалеть не стану — Недостоин он забот!
В просторном зале гудела тишина. Богатая отделка с вычурной лепниной и античными статуями придавали месту загадочности. С необъятных картин в центр зала были устремлены таинственные взоры известных средневековых личностей. Широкий воротник подпирал осунувшееся лицо Вильгельма I Оранского. Глаза с прищуром говорили об осторожности и непроницаемости этого человека, а сомкнутые в узкую полоску губы только подтверждали его прозвище — Молчаливый. Полководец Оливер Кромвель устремил свой напряжённый взгляд куда-то вдаль, а его доспехи сияли готовностью к предстоящему бою при Марстон-Муре. Максимильен Мари Изидор де Робеспьер смотрел исподлобья, готовый упрямо и последовательно отстаивать свои принципы по отмене рабства и смертной казни. К тому моменту автор девиза «Свобода Равенство Братство» ещё не догадывался об уготовленной ему гильотине, но даже после своей казни в сердцах людей он остался Неподкупным.
Зал наполняло дурманящими запахами дорогих курительных смесей, а сизый дым плотной завесой висел в воздухе, словно утренний туман. Однако он нисколько не мешал наслаждаться зрелищем, разворачивающимся на экране. Кто-то выдохнул в сторону экрана очередную струю дыма, который хорошо выделялся на фоне погружённой в темноту комнаты и яркого экрана. Другой — попробовал дорогое вино и скривил губы, неторопливо помешивая напиток, который пришёлся не по вкусу. Безразлично посмотрев на вино в бокале, человек отставил его подальше от себя, перевёл взгляд на экран и подпёр кулаком лицо. Остальные тоже подняли скучающие взгляды на экран, где юркий молодой ведущий уже заканчивал речь:
— …да начнётся Философская Битва! Господин ЖП, Кириос ПРШ, приглашаю вас к центру ринга!
Первым к центру восьмиугольника поспешил Господин ЖП, одетый в белую туникообразную рубаху до колен с косым воротом и книгой в руке. В изящном переплёте с вычурными солярными рунами он крепко сжимал рукопись, на которой были написаны инициалы «Ильин И.А.», а ниже — «1928». Следом в центр выбежал мужчина помельче — Кириос ПРШ в белой рубахе с вышивкой и тоже с книгой в правой руке. На ней было написано «Реднеб С.А.», а ниже — «Непокорённый».
— Начали! — громогласно прокричал ведущий Политринга и ударил в гонг.
Соперники, меряясь взглядами и играя желваками, принялись медленно шагать на полусогнутых ногах вокруг центра арены, пока Господин ЖП не выдержал:
— Вас никогда не существовало!
В ответ Кириос ПРШ экспрессивно взмахнул руками и сдвинул брови:
— Это вас никогда не существовало! Тартариййцы — это помесь угорских племён с гуннами!
— Нации вашей никогда не было! Вас выдумал картавый жид!
— Вы всегда хотели завоевать свободолюбивый народ Усть-Загорья!
Господин ЖП внезапно напрыгнул на противника, но тот в испуге отскочил назад. На этом атака захлебнулась и они вновь стали водить хоровод вокруг центра арены:
— Нельзя завоевать то, чего никогда не существовало! Но мы, конечно же, хотим мира с загорийцами.
— Мы свободный народ! Вам не завоевать нас!
— Вашего народа не существует, вы никто, звать вас никак, но мы никого не хотим обидеть и желаем только мира с вами, братья!
— Без загорийцев не было бы и тартарийцев!
— Ах, ты, любитель Стефы Реднеба! Получай, негодяй!
Господин ЖП не выдержал оскорблений и стукнул томиком Ильина по макушке оппонента. Кириос ПРШ не остался в долгу и ответная затрещина книгой по уху слабо, но пошатнул Господина ЖП.
— Сам такой, почитатель Ивашки Ильина!
Зал взорвался овациями и комментатор закричал в микрофон:
— Итак, схватка началась! Ильин в рубахе с косым воротом напал на Реднеба в рубахе с вышивкой! Чья же возьмёт?!
— Ладно, хватит развлекаться. Отдохнули, и хватит, — в зале раздался молодой голос одного из кисенов и экран мигнул, сменив картинку на беспорядки в Новой Ладоге.
— Что же это ты, Вить, — обратился другой кисен с солнцезащитными очками на глазах к Юсупову. — Поспешил. Негоже так цены взвинчивать.
Юсупов, болтая вино в бокале, бросил хмурый взгляд на собеседника:
— Ты давай меня не отчитывай. Нашёлся тут.
— Ладно-ладно, — отвёл взгляд мужчина одного с Юсуповым возраста и не обратил внимания на его резкие слова. — Так надо действовать, как и все наши закатные друзья. Зачем сразу повышать в 2 раза? Надёжней в течении года по 10 % каждый месяц.
Виктор Степанович кивал головой, соглашаясь с доводами коллеги. Он и сам знал все эти схемы, но Виктор — тоже человек и может совершить ошибку. Тем временем подал голос Ньюмен-старший, которому недавно исполнилось 39:
— На каждое ваше «увы» есть наше «зато».
Собравшиеся кисены перевели взгляды на Ньюмена, и тот не стал томить их ожиданием:
— Это же прекрасный повод ввести запретительные меры и законы. К примеру, можно запретить критиковать власть. А за критику объявлять агентом Заката…
— А у нас уже давным-давно работают меры по борьбе с агентами Заката, — подхватил интересную мысль Ньюмена отец Камилы — Валиев Анвар Зиннатуллович.
— Постойте, — нахмурился другой кисен, — Это может вызвать ещё больший взрыв волнений и выплеснет на улицы миллионы людей…
— Согласен, не годится! — повысил голос один из молодых кисенов. — Вы видели, на что способны вилланы без организации? А если их сплотит и поведёт тот же Спартак? В таком случае, никаких силовиков не хватит и даже хвалёные изменённые не смогут совладать с толпой. Золотые просто сметут всё на своём пути.
— Верно, — кивнул Юсупов. — Если мы будем бездействовать,
