фыркнул Васа. – Таково было мое повеление?
– Это пустые слухи, распущенные преемницей Тарро, – попытался убедить его Лексос.
Васа покачал головой.
– Боюсь, что единственный лжец здесь – ты, мой мальчик.
Лексос устал, что его преданность ставят под сомнение, оскверняют и искажают. После всего, что он сделал для Васы, для семьи… Разве он мало старался?
Он поднялся на ноги и с удовольствием отметил изумление на лице отца.
– К чему мне убивать Тарро? Какой в том прок?
– Домина… – начал было Васа.
Лексос перебил его:
– Думаешь, они наши друзья и союзники? Они скорее избавятся от нас, чем помогут удержать целостность Тизакоса. Я сделал все, что мог. Что должен был.
– И каков итог? – спросил Васа, скрестив руки на груди.
Лексос предположил, что сейчас было бы мудро отойти назад, подальше от отца, но ему не хотелось отступать. Он решил поставить себя на равных с Васой, чего раньше юноше никогда не удавалось.
– Я отправился в Агиокон, – проговорил он как ни в чем не бывало, – и созвал собрание совета. Я нашел способ сохранить твой пост и Тизакос.
Васа будто одряхлел. Обычно злоба оживляла лицо отца, пульсируя в венах, придавала ему сил, но теперь выбила из колеи. Черты казались непривычно острыми, а кожа обвисшей.
– Что ты сделал? – прошептал он.
– Встретился с членами совета, – ответил Лексос и расправил плечи. Пусть Васа видит, что он гордится заключенной сделкой. – Я побеседовал с Зитой, Миладом, Настей и Аммаром. Мы вместе продумали план. Они согласились помочь нам сместить Тарро.
– Сместить? – переспросил Васа дрожащим голосом и схватился за стену веранды.
– Да, и разделить Трефацио между нами, – добавил Лексос.
На минуту повисло молчание, а затем Васа повернулся к морю.
Когда отец заговорил, ветер донес его слова до Лексоса:
– Остальные согласились?
– Да. Зита, Настя, Милад и даже Аммар.
– Как быстро они отвернулись от Тарро, – проворчал Васа, сгорбившись. Он так крепко держался за каменную стену, что костяшки пальцев побелели. – С такой же легкостью они отрекутся и друг от друга.
Васа прав. Они сильно рисковали, а Лексос не мог знать заранее, пойдет ли все по плану, но отец должен понимать, что иных вариантов нет.
– Мы готовы к любым трудностям, – мягко пояснил Лексос. – А пока это единственное решение. Наместники отвлекутся на войну с другой страной, а мы получим немалые богатства от Трефацио. Можем пообещать им земли на аннексированной территории.
Васа кивнул и повернулся к сыну, уже чуть более спокойный, однако ровный голос отца встревожил Лексоса.
– И в самом деле, великолепная победа. Но чем же мы заплатили за такую поддержку совета?
Лексос догадывался, что он задаст такой вопрос. Во время поездки домой юноша несколько раз прокручивал в голове варианты будущего разговора, но ничто не могло подготовить Лексосу к моменту, когда он посмотрит отцу в глаза и скажет, что платой должна быть жизнь Васы.
– Остальные, – осторожно начал он, – переживают из-за того, насколько крепка власть нашей семьи над Тизакосом.
– Нашей семьи? – бесстрастно уточнил Васа. – А может, моя власть?
Лексос сдержался и не напомнил отцу, что стратагиози во многом полагаются на дары детей. Он знал, о чем при Васе лучше не упоминать.
– Они предложили, чтобы на время кампании против Тарро кто-то другой официально управлял страной.
– Как витиевато ты изъясняешься, – беззлобно отозвался Васа, неторопливо шагнув к Лексосу. – Они хотят тебя, не так ли?
Лексос нервно сглотнул.
– Да.
– И?… – Васа понимающе улыбнулся. – Это ведь не все?
Что ж, лучше не юлить.
– Да. Твою жизнь.
Васа не изменился в лице. Лексос ожидал потрясения или хотя бы того, что отец скептически вскинет бровь, но тот лишь кивнул, глядя куда-то в пустоту.
– Васа?
Он поднял взгляд: пустой, меланхоличный.
– Ты согласился?
– Исключительно для того, чтобы убедить их в моей искренности, – поспешно заверил Лексос. – Лишь для того, чтобы получить желаемое. Но мы найдем обходной путь! Распустим слухи о твоей смерти или…
– Нет, – Васа разочарованно покачал головой. – Нет смысла лгать друзьям. Стратагиози властен над смертью. Пост должен быть твоим.
– Что?
– Ты обещал им мою жизнь. Ты заключил сделку.
Васа стоял настолько близко, что Лексос видел морщинки в уголках его полуопущенных, как у всех Аргиросов, глаз.
– Если не доведешь дело до конца, ты мне не сын, – Васа взял Лексоса за руку и прижал ладонь сына к груди, где мерно билось сердце.
Лексос попытался отстраниться, но хватка Васы была железной.
– Эладо, мой мальчик, – прошептал он, соприкоснувшись с ним лбом. – Вот твой шанс. Где твоя воля?
– Васа, я не хотел, – пробормотал Лексос. – Я пошел им навстречу, но вовсе не собирался выполнять условие.
– Ты никогда о таком не задумывался? Даже в тайных мечтах? – спросил Васа, отступая назад и увлекая Лексоса за собой.
– Никогда! Честное слово!
Васа сделал еще шаг. И еще.
– Ты не хотел занять мое место? Я вижу, как дети переглядываются между собой. Я не слепой идиот.
Он прижал сына к каменной стене, которая врезалась Лексосу в ребра. Юноша слышал громкий шум волн.
Лексос облизнул губы, пытаясь держаться спокойно.
– Пойдем наверх, в твой кабинет, – выпалил он. – Я все объясню.
– Незачем, – тихо и торопливо проговорил Васа. – Забирай свое, куклос. Сделай то, что делал каждый стратагиози до тебя.
Это было бы не слишком сложно: надо взять камень и нанести удар прямо в голову Васе. Матагиос вместе с силами стратагиози перейдет к старшему сыну, семья будет в безопасности, Реа сможет жить в мире, как и Хризанти, и Ницос.
– Нет, – виновато пролепетал Лексос, – я не могу.
Васа оттолкнул юношу и выплюнул:
– Мала! Твоя мать родила мне сына, который оказался слабее некуда.
«Что ж, она еще родила Ницоса», – подумал Лексос, но вслух ничего не сказал.
Васа разгладил халат.
– Пойдем в дом. Обсудим твой план.
Юноша, покраснев от стыда, последовал за отцом. Странно чувствовать себя виноватым за то, что сохранил жизнь отцу. Может, Васа и прав: Лексос слабак?
Скоро они это выяснят.
Церемонию провели на острове, на холме за домом. Погребальная песня разливалась по воздуху подобно туману. Рее были знакомы слова, по другим похоронам на континенте и по молитве, которую Васа произносил каждый вечер, обрывая жизни тех, кого избрал матагиос. Когда на твоем языке метка смерти, эти фразы значат нечто большее.
Ласкарисов хоронили по обычаям святых, а не сжигали, как того требовали правила стратагиози. Реа смотрела, как тело Михали поднимают с березовых носилок, кладут в гроб и опускают в глубокую могилу. Она
