моему человеку свою метку?!
Чтобы не быть голословным, я швырнул на стол перед уродцем деревянный кругляш, который нам подбросил мелкий оборванец. Но собеседник был столь поглощен своей болью, что даже не заметил этого.
– Проклятье, раздери дьявол твою душу! Я не знаю ничего об этом!!! Сначала приперся этот полоумный громила, – толстяк кивнул в сторону Астала, – а теперь еще и ты! Какого хрена вам от меня понадобилось?!
– Ты слышишь, но не слушаешь, Пузо, – грустно покачал я головой и снова занес ладонь над рукояткой воткнутого сая. Толстяк мое намерение различил очень четко, и сжался в кресле, сумев визуально уменьшиться чуть ли не на четверть.
– А-а-а-а! Подожди! Подожди, молю! Хватит! – С главаря слетела вся напускная бравада и воинственность. Больше он не боялся потерять лицо перед своими людьми, потому что боль затмила собой этот страх. – Я клянусь тебе всеми ангелами, я не посылал Асталу никаких меток! Пусть Разлом обратит мое сердце, если я лгу!
– Но ты же не будешь спорить с тем, что нам ее все-таки подбросили? – Проникновенно спросил я, склоняя голову набок.
– Да я в душе не гребу, кто вздумал меня подставить! – Истерично завопил уродец. – Твой приятель рассчитался со мной, и у меня не было к нему никаких претензий! Ворган свидетель!
– Не смей оскорблять моего бога, произнося его имя своим поганым ртом! – Вступил в разговор гигант. – Клянусь, если твоя пасть исторгнет хоть еще одно лживое слово, то Феала сегодня напьется твоей крови.
– Феала? – Озадаченно переспросил Пузо, на короткий миг даже позабыв, что его ладонь сейчас пришпилена к столешнице. – Это еще кт…
– Проехали! – Оборвал я его. – То есть ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты не отдавал приказа послать моему человеку эту деревяшку?
– Да! – Чуть ли не обрадованно возопил бандит. – Да! Чтоб вас черти в задницы сношали! Именно так! Я вообще здесь не при че…
Моя взлетевшая в воздух рука заставила толстяка заткнуться и изо всех сил зажмуриться. Хороший мальчик. Послушный. Он так сильно боится боли, что с ним одно удовольствие беседовать.
– К твоему несчастью, Пузо, – показательно скорбно покачал я головой, – я выяснил кто за этим стоит. Имя Репей тебе знакомо?
– Репей… – потерянно пробормотал уродец, стараясь как можно меньше тревожить раненную руку, чтобы трехгранный штык не причинял ему страданий. – Но это ведь… он же мой первый помощник!
– Именно, червь, – строго подтвердил я, – подосланный к нам оборванец раскололся и выдал всех, кого знал. Я лишь потянул за эту ниточку и узнал имя твоей правой руки. А ты знаешь, что делают с конечностью, которая не слушает своего хозяина? Ее отрубают. Астал!
Здоровяк, дожидаясь моей команды, шагнул вперед, и замершие возле него головорезы испуганно шарахнулись в стороны, закрываясь руками. Действительно, жалкое зрелище, особенно, если учитывать, что десятком минут ранее эти шакалы готовились накинуться на него всем скопом.
Великан подошел ко мне, и безмолвно занес свое оружие над головой.
– Приготовься попрощаться со своей рукой, Пузо, – буднично объявил я. – За каждую ошибку в этой жизни нужно платить.
– Не-е-ет! Стойте-е! – Толстяк заорал пуще прежнего, начиная трепыхаться с такой силой, что из его пробитой ладони полился целый багряный ручеек. – Не смейте-е-е!
Но его вопли никто не слушал, и Феала, зажатая в кулаке двухметрового исполина, со свистом устремилась вниз.
Глава 26
Еще до того, как узкое лезвие клевца с треском врубилось в столешницу, буквально в нескольких миллиметрах от пришпиленной руки Пуза, красномордый толстяк потерял сознание. Он сомлел, растекшись жирной кляксой по всему креслу, и закатил глаза.
– Астал, ты промахнулся, – с легким неудовольствием констатировал я.
– Я еще не привык к Феале, топором было бы сподручней, – буркнул воин, мощным рывком вызволяя застрявшее оружие.
– Ну, дело твое, – хмыкнул я, ухватываясь за сай и тоже с трудом выдирая его из стола. – Приведи нашего собеседника в чувство, будь добр.
Дважды просить не пришлось, и здоровяк отвесил Пузу мощную пощечину, от которой тот чуть не выпал из кресла. Я побоялся, что таким богатырским ударом мой спутник отправит бандита в еще более глубокое забытье, но напрасно. Уродец встрепенулся, словно спящий от кошмара, и первое, что он сделал, это бросил панический взгляд на свою руку.
Увидав, что она все еще на своем законном месте, да к тому же и не приколота больше моим штыком, Пузо прослезился от радости. Он прижал ее к себе, словно любимое дитя, и принялся баюкать, пачкая все еще бегущей кровью свою одежду.
– А теперь еще раз, – обратил я на себя внимание. – Слушай внимательно, и запоминай. С Репеем, я позволю разобраться тебе самому. Сделай так, чтоб твой помощник никогда больше не смог тебя подставить. Иначе я вернусь, и одной рукой ты уже не отделаешься.
– Да-да, спасибо! – Искренне поблагодарил меня толстяк. Он уже приготовился стать калекой, и теперь раненная ладонь и ошпаренная рожа ему казались совсем плёвой ценой за ошибку его подчиненного. – Я во всем разберусь…
– Я даже немного помогу тебе, рассказав о мотивах твоего человека, – великодушно улыбнулся я. – До Репея дошла информация, что Астал вдруг
