слышно только мне:
— На самом деле я младший наследник семьи Гейндзи!
Тут же плотная, но никем другим невидимая волна ментальной магии, которая должна была полностью дезориентировать услышавшего эти слова, ударила в меня. Не теряя ни мгновения, Таррой перешёл в атаку, и его меч почти дотянулся до моего горла.
Почти.
Только на его беду я не восприимчив к Сакральным Барьерам. А именно этой магией, причём магией Драгоценного Витка, и была скрыта правда об истинной семье Тарроя. И все, кто эту правду слышал, тут же получали «перемешивание мозгов», как метко заметил Эндер. Именно столь подлым приёмом Таррой, видимо, выигрывал свои прошлые бои.
Прошлые.
Не сейчас.
Его меч замер в волоске от моего горла, заблокированный древком копья. Наши взгляды встретились, и я произнёс:
— Ля, ты крыса.
Одновременно с этими словами мой локоть впечатался в челюсть подонка. После чего древко раздробило ему колено. Затем левая ладонь ударила в горло, перебивая трахею, а правое колено превратило его пах в отбивную… Это избиение остановило только срабатывание магических браслетов на моих запястьях.
— Победитель Рэйвен из Сиэтла! — Пронеслось над Ареной.
Когда ко мне подошёл распорядитель и ослабил браслеты, я уже успокоился и держал себя в руках.
— Не стоило, вы могли выиграть и без всего этого. — Покачал головой представитель Цеха Алхимиков.
— Держал бы он рот на замке, всё было бы нормально. — Пояснил я.
— Таррой из Кхэтно сказал вам что-то неприемлемое и оскорбительное? — Уточнил распорядитель.
— Неприемлемое, да. — Сказать правду, значит показать, что я невосприимчив к Сакральным Барьерам, а подобный козырь лучше держать в рукаве, поэтому отделываюсь общими словами.
— Принято! — Кивнул алхимик. — Но учтите, мы выносим вам официальное предупреждение. На наших турнирах преднамеренно калечить своих противников запрещено.
— Я понял.
— Надеюсь на это. — Усталым голосом произнёс распорядитель и деактивировал браслеты.
В который уже раз я покидал песок арены под полное молчание трибун.
После того как покинул песок, сразу направился в отведённую мне комнату, где умылся, переоделся в своё и вместо того чтобы подняться на трибуны, лёг на скамью, предварительно попросив проводить ко мне Ауна, как только юноша появится. Смотреть сегодня остальные бои у меня не было ни малейшего желания.
Закинув руки за голову и разглядывая каменный потолок, я задумался над тем, что отреагировал на применение Тарроем Сакрального Барьера излишне эмоционально. Хорошо ещё, что, находясь в образе, не позволил своим чувствам в тот момент проступить на лице.
Ещё совсем недавно я таким же по сути приёмом атаковал пиратского боцмана, «взболтал» тому мозги и затем добил. Но то было в реальном бою, в сражении не на жизнь, а на смерть, где нет никаких правил и условностей. Правила же данного турнира запрещали сторонние усиления на участниках. А Сакральный Барьер, так как был наложен не самим Тарроем, а, видимо, кем-то из его семьи и куда более могущественным, относился именно к подобным сторонним усилениям. Скорее всего, этот выходец из Кхэтно так и побеждал. Сближался с противником и, выждав момент, говорил тому правду о своём происхождении. На что тут же реагировал наложенный на него Сакральный Барьер и приводил его противника в короткое замешательство.
Вопрос только в том, почему никто из проигравших Таррою не подал жалобу на нечестный бой? Но и здесь я быстро нашёл ответ. Сакральный Барьер — очень редкая магия, и большинство жителей Айна проживают всю жизнь, ни разу с ней не пересекаясь. Не у всех же есть за спиной столь богатый жизненный опыт, как у Эндера, шерифа Унудо. Это заклинание легко перепутать с обычной атакой магией Ментала. Да, Ментал — очень сложная магия и её начинают изучать обычно не ранее Сапфировой ступени, это так. Но в любом правиле есть исключения и уникумы, которые смогли освоить пару заклинаний даже на Бронзе. А может быть всё ещё проще. Так как удар Сакрального Барьера сопровождался словами, то Таррой мог сослаться на знание такого раздела магии Воздуха, как магия Звука. Тоже не самое распространенное умение, но его сила как раз завязана на словах, и эффект зачастую близок к проявлению Ментальных заклинаний. Этим подразделом магии обычно пользуются барды и арфисты, но никто не запрещает её изучить любому другому, если есть на то склонность. Так что если противники Тарроя ранее не встречались с проявлением Сакральных Барьеров, то легко могли принять его применение за дезориентирующую атаку Звуком.
К тому же Сакральный Барьер — магия тайная, и её применение человеку, наблюдающему со стороны, отследить невероятно сложно. Если бы распорядитель судил бои с песка, то, возможно, определил бы нарушение правил, но так как все судьи были на трибунах, то могли банально не заметить применение столь тонкой и весьма специфической магии. Несмотря на частичный успех Тарроя из Кхэтно, я по-прежнему считал, что применять Сакральный Барьер на этом Турнире было слишком рискованно и недальновидно. Действия Тарроя в любой момент могли заметить, что повлекло бы сразу мгновенную дисквалификацию.
Разобравшись с этим вопросом, погрузился в глубокую медитацию с целью понять причину моего срыва. Даже столкнувшись с проявлением подобной подлости, я не должен был реагировать так, превращая противника в сломанную и корчащуюся от боли куклу. Достаточно было его просто вырубить, и всё, но я поступил иначе, позволив злости взять верх над рассудительностью.
Когда на пороге комнаты показался Аун, я уже примерно разобрался в себе. Скорее всего, виной моего срыва было всё то же оставшееся безнаказанным убийство Кристо и ещё десятка человек. Эта мысль, словно раскалённая игла, всё ещё сидела у меня в голове, заставляя особенно остро реагировать на некоторые раздражители. Словно не отомщённая гибель Кристо была моими гвоздями Ангрона*. /Прим. Автора: Если вам это сравнение ни о чем не говорит, то просто пройдите мимо, это не обязательная отсылка. /
— Мастер! — Закрыв за собой дверь, Аун присел на табурет и посмотрел на меня взглядом, в котором читалась тревога. — С вами всё хорошо?
— Всё нормально. — Кивнул я, принимая сидячее положение.
— Точно? А то я по-настоящему испугался… Испугался, когда вы с совершенно непроницаемым лицом начали монотонно ломать кости этому Таррою! Вы были, словно не человек, а магический голем без чувств и эмоций. Хруст костей стоит на всю Арену, а у вас глаза такие спокойные… — Юношу всего передернуло. — Жуть. Натуральная жуть!
— Повторяю, я в норме, — сказал и улыбнулся живой тёплой улыбкой.
— Он же вам что-то сказал? Что вы его так… Я же правильно понял? И именно из-за его слов вы его и… — Парень не договорил, а только шумно сглотнул ком в горле.
— Ты верно понял, он кое-что сказал. То, что говорить не стоило. За что и поплатился.
— Мастер, а можно я никогда не узнаю, что он вам наговорил? — Лицо у мальчишки в данный момент такое, словно он опасается стать соучастником преступления, за которое положено четвертование.
— Договорились. — Легко соглашаюсь и спрашиваю. — А ты как? Узнал что-нибудь о будущем «Кровавой волны»?
— Мастер! — Аун даже подскочил на табурете. — Вас сейчас действительно это волнует?
— Ну, раз спросил, то, видимо, волнует. — Моя усмешка совсем незлая.
— Да, полтора часа потратил почти зря! — Отмахнулся мальчишка. — Дальнейшая судьба галеры — дело флота, и в муниципалитете никто вообще ничего не знает. Кого ни спрашивал, никто не в курсе.
— Ты сказал, потратил время «почти» зря. — Уточняю на всякий случай.
— Даже не знаю, говорить или нет. Там не информация, а намёк скорее.
— Говори.
— Случайно услышал, как два флотских офицера упомянули в разговоре между собой, что завтра, после заката, будет какая-то большая попойка в «Суши вёсла». Помните, я рассказывал о том старом кабаке, что почти в трущобах.
— Рассказ твой помню, но не очень понимаю связь.
— Последние годы в «Суши Весла» принято обмывать только вступление в должность капитана. А так как в этом месяце не было спущено на воду новых кораблей, и никого из действующих капитанов в отставку не отправляли, то я подумал, что… Что праздновать там могут только назначение именно на «Кровавую волну». Может это бред, конечно, и я всё себе напридумывал… — Паренёк сбился и замолчал, опустив взгляд в пол.
— Да, ты молодец! — Это была отличная зацепка для моего негласного расследования.
Нет, я не собирался собственноручно мстить кому-либо за смерть Кристо. Но и забывать подобное также не входило в мои планы. Тот, кто устроил сожжение бывших пиратских
