Ознакомительная версия.
– Не ты позволил этому случиться. – Я накрыла ладонью его руку, удивленная, каким напряженным было его тело, он – словно волк, готовый к схватке. – И никто. Ничьей вины тут нет, кроме маски, что забрал Дарина и убил моих родных. Да и сейчас мне уже лучше.
– Не нужно храбриться, Лайя, – произнес он с тихой яростью, и я оробела. Кинан поднял руку и медленно провел кончиком пальца по моим глазам, губам, изгибу шеи. – Я думал о тебе все эти дни. – Он приложил теплую ладонь к моему лицу, и мне отчаянно захотелось прильнуть к ней. – Надеялся увидеть тебя на площади с серым шарфом, чтобы все это поскорее закончилось. Чтобы ты смогла вернуть своего брата. И после… ты и я могли… мы могли бы…
Он замолчал. Мое дыхание вырывалось короткими мелкими вздохами, кожу покалывало в диком нетерпении. Кинан приблизился, заставил посмотреть на него, пронзая меня взглядом. О небеса, он собрался поцеловать меня!
Но внезапно Кинан отступил. Взгляд снова стал нечитаемым, эмоции исчезли, и на лице появилась прежняя отчужденность. Я вспыхнула от смущения, решив, что это отказ. Но в следующую секунду я все поняла.
– Вот она, – раздался хриплый голос, и Мэйзен вошел в комнату. Я посмотрела на Кинана, но его взгляд выражал лишь скуку, и я поразилась, как быстро его глаза стали холодными, точно задули свечу.
«Он – боец, – упрекнул меня голос разума. – Он знает, что важно. И ты должна бы. Сосредоточься на Дарине».
– Мы не нашли тебя этим утром, Лайя. – Мэйзен взглянул на мои раны. – Теперь я вижу почему. Ну, девочка. У тебя есть то, что мне нужно? Нашла ход?
– Есть кое-что, – собственная ложь удивила меня, как и непринужденность, с которой я соврала. – Но мне надо больше времени.
На долю секунды в лице Мэйзена отразилось удивление. Это моя ложь так поразила его? Или просьба о дополнительном времени? «Ни то, ни другое, – подсказал мне инстинкт. – Есть что-то еще». Я поерзала, вспомнив, что сказала мне Кухарка несколько дней назад: «Спроси его, в какой именно камере Центральной тюрьмы находится твой брат?». Я собрала все свое мужество.
– У меня… вопрос к вам. Вы же знаете, где Дарин, так? В какой тюрьме? В какой камере?
– Конечно, я знаю, где он. Если бы не знал, то не тратил бы все свое время и силы, размышляя, как освободить его, разве нет?
– Но… ну, Центральная тюрьма так надежно охраняется. Как вы…
– У тебя есть путь в Блэклиф или нет?
– Зачем он вам? – вспыхнула я. Мэйзен не отвечал на мои вопросы, и меня это взбесило – захотелось вытрясти из него все ответы. – Как секретный ход в Блэклиф поможет вам освободить моего брата из самой укрепленной тюрьмы юга?
Взгляд Мэйзена стал жестким от настороженности, граничащей с гневом.
– Дарин не в Центральной, – сказал он. – Перед Лунным Фестивалем меченосцы перевели его камеру смертников в Беккар. Эта же тюрьма охраняет и Блэклиф. Поэтому когда часть наших бойцов внезапно атакует Блэклиф, солдаты устремятся к школе, оставив Беккар уязвимым. И тогда остальные ополченцы устроят нападение на тюрьму.
– О-о-о, – я умолкла.
Беккар – маленькая тюрьма, расположенная в Квартале патрициев, не так далеко от Блэклифа, но это все, что я знала о ней. План Мэйзена показался сейчас разумным. Даже очень. А я почувствовала себя идиоткой.
– Я не рассказывал об этом ни тебе, ни кому-либо другому, – Мэйзен выразительно посмотрел на Кинана, – потому что чем меньше людей знает о плане, тем больше шансов, что все пройдет гладко, как надо. Итак, в последний раз: у тебя есть что-нибудь для меня?
– Есть туннель. – Выиграй время. Скажи что-нибудь. – Но я должна выяснить, куда он ведет.
– Этого недостаточно, – сказал Мэйзен. – У тебя ничего нет, значит, задание провалено…
– Сэр, – дверь с шумом распахнулась, и в комнату ворвалась Сана. Она выглядела так, будто не спала несколько суток. За ее спиной я заметила двух мужчин, чьи лица сияли самодовольными улыбками. Впрочем, Сана явно не разделяла радости своих спутников. Когда она увидела меня, очень удивилась.
– Лайя, твое лицо… – она скользнула взглядом по шраму. – Что случилось…
– Сана, – рявкнул Мэйзен. – Докладывай!
Сана сразу переключилась на лидера ополченцев.
– Пора, – сказала она. – Если мы собираемся это сделать, то пора отправляться. Прямо сейчас.
Пора сделать что? Я смотрела на Мэйзена, думая, что он скажет им подождать, пока не закончит со мной. Но он, хромая, пошел к двери, как словно меня и не бывало. Сана и Кинан обменялись взглядами. Она качнула головой словно в предостережение, но Кинан пренебрег ее советом.
– Мэйзен, – спросил он. – Что насчет Лайи?
Мэйзен остановился, глядя на меня в раздумье, плохо скрывая раздражение.
– Тебе надо больше времени, – молвил он. – Ты его получишь. Предоставь мне сведения послезавтра к полуночи. Затем мы освободим твоего брата и покончим со всей этой историей.
Он вышел, тихо переговариваясь со своими людьми, позвав Сану за собой. Женщина бросила на Кинана взгляд, расшифровать который мне не удалось, и поспешила прочь.
– Я не понимаю, – произнесла я. – Минуту назад он сказал, что все кончено.
– Что-то здесь не так, – Кинан тяжело посмотрел на дверь. – И я должен выяснить что.
– Он сдержит свое обещание, Кинан? Освободит Дарина?
– Отряд Саны давит на него. Они считают, что он уже должен был его освободить. Они не позволят ему отступить. Но… – Кинан покачал головой. – Я должен идти. Береги себя, Лайя.
Теперь туман стал еще гуще, и мне пришлось вытянуть руки перед собой, чтобы ни на что не налететь. И хотя сейчас лишь полдень, небо темнело каждую секунду. Плотные тяжелые тучи надвигались на Серру, предвещая бурю.
На обратном пути в Блэклиф я пыталась обдумать то, что произошло. Хотелось верить, что на Мэйзена можно положиться, что он сдержит слово и выполнит свою часть сделки. Но что-то явно было не так. Все эти дни я отчаянно пыталась выпросить у него дополнительное время. И вдруг он так легко согласился, что это выглядело совершенно бессмысленно.
Кроме того, еще кое-что меня тревожило – то, как быстро Мэйзен забыл про меня, стоило появиться Сане. И то, как он избегал смотреть мне в глаза, когда обещал вызволить Дарина.
Под утро в день Испытания Силы меня разбудили раскаты грома, от которых, казалось, сотрясались все внутренности. Долгое время я лежал в темноте, слушая, как дождь барабанит по крыше казармы. Кто-то просунул под дверь бумагу с ромбовидной печатью Пророков. Я сломал ее.
«Только одежда. Боевые доспехи запрещены. Оставайся в своей комнате. Я приду за тобой. Каин».
Я смял записку. В дверь тихонько поскреблись. В коридоре стоял испуганный мальчик, держа поднос с комковатой кашей и сухой лепешкой. Я заставил себя все это съесть. Какой бы отвратительной на вкус ни была еда, мне требовалось хорошо подкрепиться, если я и в самом деле хочу победить в бою.
Ознакомительная версия.
