— Разумеется, я помню, — рявкнул Блэкстоун. — Я займусь, ступай получи письменные показания у всех в доме. Там два уголовника, обыщи их комнаты, и лучше бы им не хранить сейчас ничего запрещенного.
Мансон бросился вверх по тропике, а шериф уставился на меня немигающим взглядом пронзительно–голубых глаз. Ничего общего с глазами племянницы, кроме цвета, у них не было.
— Ну и почему ты не мог просто сдохнуть на парковке? — признание сорвалось с уст шерифа так легко, словно его последствия вовсе не заботили говорившего. — Теперь у меня парочка поджаренных пенсионеров, куча дохлого шахтерского отребья, а вот ещё и семнадцать землян, якобы покусанных тварью, которую уже два десятка лет никто здесь не видел.
— Если это признание, шериф, товам стоит сделать его в присутствии представителей властей, — предположил я. — Или у вас есть полномочия арестовать самого себя? Немного неловкая ситуация, как мне кажется.
— Я говорил ей, что тебе нельзя давать разрешение, — теперь он вещал тихим монотонным голосом, не сулившим, впрочем, ничего хорошего собеседнику. — Но она заладила, что это будет подозрительно. Что будет лучше, если ты приедешь, походишь вокруг, и уберешься домой. Что ты ничего не знаешь, и не узнаешь, а она об этом позаботится. Я, наверное, с ума сошел, когда соглашался. Теперь у меня на руках гора трупов. И знаешь, что я думаю, Старгарт? Я думаю, что ещё один–два в неё прекрасно впишутся. Мне даже кажется, что их в ней не хватает. И будь уверен, я позабочусь, чтобы в этот раз на Землю не вернулся ни один так называемый учёный.
— А мне кажется, что у вас чрезмерно жесткие взгляды на миграционную политику, — пожаловался я. — Думаю, острову нужна новая кровь. Многим избирателям определенно придутся по душе перемены в лице молодой, прогрессивной и красивойледи–шерифа. Проголосовать на выборах я не смогу, так что мне придется приложить некоторые усилия к тому, чтобы они стали безальтернативными.
На пляже кроме нас и трупов никого не было, но вблизи сновали десятки поисковых лодок, и мы оба понимали, что можем лишь обмениваться угрозами и сверлить друг дружку злобными взглядами.
— Черт, дядя, что здесь произошло? — Кристина прервала начинающую уже становиться нелепой паузу, легко сбежав по тропинке вниз. — Воронов сказал, что это всё инопланетники? Медузу уже нашли?
— Кончай ломать комедию, — старший Блэкстоун был рад отвлечься на ту, кого считал виновницей всех текущих неурядиц. — Какого дьявола ты здесь творишь? Думаешь, я стану тебя покрывать?
— Конечно, станешь, — племянница оказалась хорошей ученицей, и холод в её голосе ничем не уступал дядиному. — Как делал уже много раз. И как я всегда делала ради тебя. Или ты собираешься арестовать меня и Эрика за убийство семнадцати граждан Земли, один из которых — агент АСР, а остальные — группа боевиков фидатской ложи?
— А ты можешь арестовать его за убийство бедняги гида и пары пенсионеров, — предложил я. — Он только что сознался.
— Они четко дали понять, что не желают, чтобы их беспокоили, — прошипел шериф, проигнорировав мою реплику. — Тем более, эти. Я допустил ошибку, позволив твоему дружку прибыть на планету. А потом и вторую, когда не смог сразу от него избавиться. Оказывается, за ним притащился целый ворох ему подобных, и ты устроила здесь резню. Молись, племянница, чтобы они об этом ничего не узнали. Потому что тогда тебя могут счесть бесполезной. А может, и угрозой. И меня заодно с тобой. Ты же понимаешь, что тогда будет?
— Да ничего не будет, — раздраженно откликнулась Кристина. — Мы им нужны куда больше, чем они нам. Где им здесь найти другую стражу. Побурчат, и успокоятся. Тебе не приходило в голову, что неплохо бы проявить немного инициативы? Их рецепты пока не работают. А у нас здесь два фидата с Земли с выходами в сферы, которые могут решить все наши проблемы. И я только что оказала им большую услугу. Считаю, нужно им рассказать. Хотя бы Эрику.
— Я скажу тебе, как мы поступим, — надо же, я и не думал, что его голос может звучать ещё холоднее. — Я подчищу здесь за тобой, как и всегда. Ты никому ничего не расскажешь. Ты избавишься от этого клоуна и от девчонки при первой же возможности. Сама, и чтобы чисто. Если ты этого не сделаешь, я расскажу им всё. И сделаю всё, о чем они меня после этого попросят. Ты понимаешь?
— Мы полетим вместе, — ощерилась кузина. — И каждый расскажет свою историю. А потом они решат, кто прав. Ты забываешь, что процессы уже запущены, и я — связующее звено. Ты не пускаешь меня к ним с тех пор, как я вернулась с Земли. Я даже не знаю, что ты им там рассказываешь. Мне надоело, я требую личной встречи.
— Этого не будет, — на тропинке появились другие полицейские, спешащие с докладами, и шериф подвел черту под разговором. — У тебя семьдесят два часа. Ты избавишься от них, или я доложу обо всём так, как я это вижу. И мне не нужно придумывать дурацкие теории — я точно знаю, что будет дальше.
— Всё верно, не летаем, — капитан был преисполнен важности, как и подобает воздухоплавателю в обществе неразвитых технологий, но выглядел довольно нервно. — Поломка. Уже три недели ремонт идет.
— У вас же их два, — проявил я осведомленность в вопросе. — Что, оба сломались? И когда починят?
— Второй уже месяц как на профилактике, — мой собеседник нервничал всё больше. — Вы механик, что ли? Помочь чем–то можете? Хотите посмотреть чего сверху — для туристов есть воздушные шары. Поднимаются аж на километр над первым плато. На тросах, чтобы на гору или в море не унесло. Совершенно безопасно.
Нет, механиком я не был, а мои способности фидата, к сожалению, не включали левитацию. Управляемых летательных аппаратов, помимо двух якобы вышедших из строя дирижаблей, на планете не имелось. Истории о поломках и профилактиках, как я понимал, являлись чистой воды враньем. Полеты прекратились за пару дней до того, как я прибыл на Вальгаллу. Не иначе, мера предосторожности со стороны шерифа. Будь со мной Кристина — возможно, она заставила бы капитана Нуньеса подняться в воздух, несмотря на запрет дяди. Но я не стал предлагать ей лететь со мной. Меня вряд ли ждал теплый прием, и я не хотел беспокоиться о том, на чьей стороне в итоге окажется подруга.
Времени у меня не было — старший Блэкстоун ясно дал это понять. Шериф не смог бы заставить племянницу убить двух друзей — нелепая идея для любого, кто хоть немного знал Кристину. Разговор о часах стал лишь попыткой отвлечь меня и Акун от достаточно разумной мысли о том, что умереть мы должны куда раньше.
