— А мазутом не перемажемся? — крикнул кто-то из колонны.
— Разговорчики! Залезайте, пока мы добрые, прокатим прямо до расположения.
— Вы шо, очумели?! Там же горит все! Хлопцы, нас назад отвезти хотят!
— Умри, босота! — крикнули из группы сталкеров. — Надо — значит, надо! Ты в Зоне, а не на курорте!
Продолжение словесной перепалки заглушил рев танковых турбин. Остапенко уселся в «Хаммер» рядом с водителем и задумчиво уставился в лобовое стекло. Бибику не терпелось обсудить новости, но он все-таки выдержал для приличия минутную паузу и лишь потом спросил:
— Думаете, покушение и поджог были спланированы в Тринадцатом?
— И ты так думаешь, разве нет?
— Так, но…
Бибик не закончил фразу. В кармане у него неожиданно зажужжал коммуникатор.
— Ожил! — обрадовался полковник. — Господин генерал, Старый вызывает!
— Дай громкую, — приказал Остапенко.
Бибик включил громкую связь и ответил на вызов.
— Старый, слушаю тебя!
— Алло, Бибик, слышишь?!
— Слышу, слышу!
— Слышишь?! Черт, помехи! Ладно, хрен с ними, докладываю! Главный враг уничтожен вместе с главным артефактом. Слышишь?!
— Да не глухой я! Отлично! Молодец! Где ты сейчас?
— Что?! А-а, я в Припяти! Помнишь, где осенью с тобой вынырнули? Вот на этом причале.
— Никуда не дергайся, пришлем вертушку.
— Понял! Когда?!
— Скоро!
— Понял! Конец связи.
— Я ничего лишнего не брякнул? — дав отбой связи, спросил Бибик у Остапенко.
— Слышишь? — Генерал поднял указательный палец кверху.
— Слышу. — Полковник прильнул к окошку. — Все в дыму. Но по звуку — вертушки. Только это, наверное, пожарные.
— Значит, отправим пожарных, заодно воды наберут из пруда. С дежурным связь есть?
— Сейчас наладим.
Когда наладилась связь, Остапенко переговорил со штабом коротко, но продуктивно. С одной стороны, в том, что агентура противника промыла мозги генералам, косвенно была вина начальника контрразведки, но с другой — выяснилось, что под пси-контроль попали далеко не все штабные. И почему они, находясь в здравом уме, едва не уничтожили всю систему изоляции Зоны, было гораздо более щекотливым вопросом, чем все вопросы к контрразведке вместе взятые. В общем, «на всякий случай» в штабе были весьма рады, что Остапенко жив, и всячески подчеркивали свою радость. В том числе готовностью выполнить любой приказ генерала. Мгновенно и в лучшем виде.
— Правильно стелются, — прокомментировал услышанное Бибик. — Вы же их всех и будете крутить-вертеть. Я только не понял, вертушку они вышлют?
— Уже выслали. Через полчаса будет на месте.
— Хорошо. — Бибик кивнул.
— Что? — задумчиво спросил Остапенко.
— А все! И что Старый справился, и что мутантов вовремя «отпустило». Иначе рано или поздно вас точно угробили бы. Не они, так наемники. Кстати, если мутанты очухались, а «норы» исчезли благодаря Старому, вы его должник.
— Вернется, разберемся, кто кому должен. — Остапенко снял кепи и утер испарину. — Как он там сказал? «Главный враг уничтожен вместе с главным артефактом»?
— Ну. И что?
— Ничего.
— А все-таки?
— Зачем он упомянул какой-то «главный артефакт»? Я в свое время разговаривал с ним только насчет главного врага. Ни о каком артефакте речь не шла.
— Странно.
— И я о том же. Старый темнит, без сомнений. А раз темнит, значит, с чем-то все-таки напортачил. Или с этим загадочным «главным артефактом», или с Ольгой. Так что еще посмотрим, кто кому останется должен и сколько.
— Даже если так. — Бибик снисходительно усмехнулся. — Враг бежит. Мы возвращаемся на базу. Ваш секретный план сработал. Как говорится, не вижу повода не выпить!
10. База «Дитятки-3», 13.02.13, двадцать два часа — полночь
Андрею было не в новинку подлетать среди ночи на вертолете к Д-3, но еще никогда Лунев не видел базу в таком плачевном состоянии. Сверху драматичность ситуации можно было оценить в полном объеме, несмотря на густой дым и темноту. Собственно, никакой особой темноты и не было, а дым сносило ветром, и он почти не мешал. Тлеющие по всей территории головешки, не потушенные сбившимися с ног пожарными лужи напалма и бензина, полыхающие машины и палатки в торговом секторе создавали достаточно яркую подсветку. Кроме этой подсветки вовсю старались три прожектора на крышах трех сохранившихся зданий складского комплекса — легендарной цитадели. Именно во внутреннем дворике единственного относительно уцелевшего объекта и совершил посадку вертолет. Перед этим ему, правда, пришлось сделать пару кругов над руинами базы — бойцы не успели освободить посадочную площадку от крупных обломков, трупов и пустых ящиков из-под мин. Именно во время внепланового облета территории Андрей и рассмотрел масштабы разрушений.
Строго говоря, база Д-3 была стерта с лица земли. Три уцелевших здания складского комплекса могли считаться лишь «спасенным знаменем полка». Но даже если бы после налета штурмовиков уцелели все восемь двухэтажных складских зданий, состояние базы не выглядело бы менее ужасающим. Склады составляли едва ли одну двадцатую часть всех строений базы, а уж площадь занимали еще меньшую. И это не считая торгового сектора, палаточного городка и аэродрома. Огромная территория превратилась в тлеющую свалку, кладбище и скотомогильник одновременно. Единственное, чего здесь почти не было — радиоактивных отходов. Но утешением это казалось слабым.
Вертушка наконец получила добро на посадку и аккуратно втиснула серую тушу на крохотный пятачок в центре расчищенного плаца. У края импровизированной посадочной площадки прибывших встречала весьма представительная делегация: десяток бойцов спецназа во главе с полковником Бибиком. Едва вертолет коснулся площадки, бойцы образовали живой коридор, готовясь принять обещанного во время сеанса связи с подлетающим бортом особо опасного пленника. Не увидев никого, кроме своих: самого Старого, Татьяны и Скаута, бойцы начали удивленно оглядываться на Бибика, а обнаружив, что Скаут безоружен и связан, спецназовцы вовсе растерялись.
Бибик подал им знак сохранять спокойствие и кивком предложил Андрею отойти в сторонку.
— Ну, и что будем с ним делать?
— Тебе решать. — Андрей пожал плечами. — От меня он все получил.
— Ну, ты же понимаешь, будет разбирательство и все такое. Тебя свидетелем вызовут…
— А оно мне надо, ты хотел спросить? — Андрей усмехнулся. — Нет, не надо. Можно не доводить до разбирательства, ты же знаешь, как это делается.
— Я-то знаю, но для этого мне твое согласие требуется.
