– Ну, мне к подобным вещам не привыкать, – улыбнулся Готор. – Мне ваш вариант даже нравится, потому что поиски Амулета для меня куда важнее почестей и славы. Но Ренки…
– Если велит долг, я тоже согласен, – ответил Ренки, но по его тону было нетрудно догадаться, что все это его отнюдь не обрадовало.
– Ну, не стоит так уж переживать, – успокаивающе произнес Риишлее. – Ваши имена не будут вычеркнуты из истории этого славного похода. При всем моем желании это просто невозможно, армейский мир не так уж велик чтобы вы смогли в нем затеряться! Просто вы будете чуточку в тени и официально получите не больше наград, чем все остальные офицеры других полков, участвовавших в битве. Возможно, я даже сделаю так, что истинные отчеты о ваших подвигах и участии в подготовке победы станут доступны хронистам будущих эпох. Но сейчас придется затаиться. Вам, кстати, судари, пока не мешало бы хорошенько отдохнуть, а главное, обзавестись достойный гардеробом, – сменил тему Риишлее, давая понять, что считает предыдущий вопрос закрытым. – Я распоряжусь об этом. Лучшие портные и самое дорогое сукно… И даже не думайте о деньгах – это меньшее, что я могу для вас сделать. Нет, вид, несомненно, у вас весьма геройский, но, учитывая положение лиц, которым я намереваюсь вас обоих представить, все-таки не мешало бы приобрести немного лоска. А уж потом поговорим и о поисках Амулета, и о множестве других вопросов, которые будут у меня (и не только у меня) к вам.
Тут-то Готор внезапно и выдал эту историю с храмом и непонятным планом на таинственной batarejka…
В гостиницу возвращались молча. Готор размышлял об Амулете, а Ренки переживал о крушении своих планов.
Что и говорить, таил он весьма честолюбивую мечту стать самым молодым генералом в истории Тооредаана, тем более все к этому шло. И после рейда на Тинд, где он неоднократно отличился, и не только как воин, но как достойный командир, мечтать хотя бы о полковничьем погоне он вполне мог себе позволить. Случаев такого взлета было предостаточно.
Ну, пусть не о полковничьем, пусть хотя бы о майорском. Стать майором в неполные двадцать лет – это уже великое достижение, учитывая, что добился он чина не покупкой офицерского патента, а личной выслугой. И пусть формально между покупкой и заслугой нет никакой разницы, офицерская среда прекрасно знает, кто, как и за что получил свои звания и награды. Тут Риишлее был прав – подвиг утаить не удалось бы.
Офицеру с такой репутацией любой полковник будет поручать самые ответственные и важные задания, значит, последуют новые награды и новые повышения. И вообще, кто знает, могли бы и полковника дать. Тогда все вообще стало бы намного проще – до генерала остался бы один шаг, и сделать его, когда вовсю идет война, не слишком сложная задача. А уж генерал… В обществе Тооредаана это весьма высокая ступень, которая сразу вернет его роду прежнее положение, привилегии и богатства.
Но увы. И Риишлее, и Готор были абсолютно правы. Ренки понимал это умом, благо доводов «за» он бы и сам мог придумать хоть десяток сразу. Хватило бы и одного – пойти против решения Риишлее означало бы предать Готора. А ведь для Готора поиск Амулета означал куда больше, чем все награды мира, – возвращение домой. Ренки прекрасно понимал это.
Но понимать – это одно, а принять сердцем крушение всех своих надежд – совсем другое. Ренки было невыносимо горько.
– Готор, – предложил он, проходя мимо кабака. – А давай напьемся? Вдрызг! В конце концов, имеем право. А потом – в бордель! И еще куда-нибудь. Да хоть в кости сыграем!
В ответ Готор, внимательно и как-то слегка печально посмотрев на приятеля, вздохнул и сказал:
– Давай.
Утро было хмурым. Сияло солнце, пели птички, и от этого было тошно вдвойне, потому что утро определенно было хмурым.
Ренки с трудом выпутался из одеяла и сел, сдерживая мучительный прострел в голове и приступы тошноты. Огляделся в поисках подходящего сосуда. Взгляд упал на лежащую на той же кровати девицу. Брр… Стало настолько тошно, что даже блевать расхотелось.
Страшная, с всклоченными волосами и рябым помятым лицом… Это же надо было с такой связаться! Ренки и так был довольно разборчив, а уж после общения со жрицей вообще невольно стал поборником завышенных стандартов женской красоты.
Он с трудом поднялся на ноги, дошел до стола и быстренько влил в себя остатки вина из кувшина. Вино было таким же мерзким, как и шлюха, и весь этот поганый день!
Стараясь делать как можно меньше движений, Ренки собрал свои раскиданные по всей комнате вещи и с омерзением нацепил их на себя. Даже привычная одежда сегодня казалась какой-то грязной и липкой.
Ренки вышел из комнаты и пошел по темному коридору на свет. Свет, оказывается, сиял в довольно просторной гостиной, обставленной столь же пышно, как и нелепо.
Угу… А у окна на диване сидел Готор, весь из себя свеженький и чистенький, уставившийся в какую-то книженцию.
– Ну-с, и как у нас дела? – с улыбкой глянув на Ренки, поинтересовался коварный приятель.
– Изумительно, – пробурчал тот, ища глазами какое-нибудь питье.
– На вот, – заботливо пододвинул ему Готор приличных размеров кружку. – Сок, так и не понял из чего. Но кисленький, тебе в самый раз сейчас будет. Хозяйка, кстати, обещала какой-то супчик от похмелья сделать. Сейчас скажу, чтобы несли!
Острый рыбный супчик принесли довольно быстро, и Ренки, с отвращением вогнав в себя первые ложки, остатки выхлебал еще быстрее. Бросило в жар, прошиб пот, однако в голове просветлело, да и желудок подуспокоился.
– А ты чего тут читаешь? – подозрительно спросил он у приятеля.
– Презабавнейшая похабщина времен Старой Империи, – с удовольствием пояснил Готор. – Чисто развлекательного жанра, если можно так выразиться про подобную… гм… литературу. У хозяйки этого борделя, кстати, весьма изрядная библиотека произведений подобного жанра. Если верить некоторым деталям, написана книженция спустя лет сто пятьдесят – двести после подвигов наших приятелей Манаун’дака и Лга’нхи. И тут чуть ли не две трети хм… рассказов… посвящено как раз им. В основном, конечно, полный бред и больные фантазии насчет размеров некоторых частей тела легендарных героев. И их подвигов отнюдь не на поле брани. По сути, ничего удивительного. Во всякой письменной культуре рано или поздно появляется «герой», осмеливающийся переложить на бумагу то, что раньше было лишь темой подпольного хихиканья и тихих разговорчиков, сопровождающихся глумливыми улыбочками. Но у меня есть ощущение, что писал это человек, либо стоявший довольно высоко на социальной лестнице, либо имевший доступ в верха. Слуга, например! Тут вот есть сцена, скажем так, нетрадиционного использования меча Лга’нхи сорока девственницами. Так вот, описание рукояти очень похоже на тот самый обломок! Как тебе такой поворот?! В этакой-то грязи – да найти что-то стоящее! Сейчас вот пытаюсь еще отыскать в описаниях что-то подобное. Может, этот озабоченный еще какие-нибудь ритуальные предметы упомянул.
