Иг махнул на прощанье рукой и умчался. Вскоре его силуэт превратился в темную точку, растворился в заснеженной глади. Я дернул поводья и направил коня по другой дороге.
«Еще одна глава моей жизни позади, — возникла грустная мысль. — Не самая лучшая, наполненная тревогами и потрясениями. Но почему-то жалко уходящего. Что-то теряешь, а что-то находишь. Вечное движение вперед…»
Я ехал среди заснеженных полей и лесов, вдыхал морозный воздух, улыбался солнцу. А в душе плескалась тоска. По безвозвратно утерянному спокойному времени, когда жизнь была проста и понятна, когда брат был просто братом, а впереди стелилась широкая утоптанная дорога. Теперь жизнь ведет меня по кривой горной тропке, опасной и почти нехоженой. Сделаешь неосторожный шаг — задавит осыпью или свалишься в пропасть. Нужно бы идти медленно. А приходится бежать.
К обеду достиг знакомых мест. Дорога вильнула в обход Лугара, слилась с той, по которой я ехал много дней назад в столицу Свободных Земель. Коня я не гнал, старался беречь животину.
На дороге царило необычайное оживление. Множество телег, груженных домашним скарбом, медленно двигалось в сторону Гента. Мчались одинокие всадники, чаще воины и гонцы. Шли пешие путники, с большими мешками за спиной. Иногда шли даже целыми семьями.
Меня оглушил многоголосый гвалт, скрип колес, ржание лошадей и рев волов. Люди были злые и нервные, испуганные. Переругивались между собой. То и дело завязывались драки, когда какая-то из телег ломалась и загораживала путь. Я свернул на обочину, поехал по краю тракта. Не хватало влезть в какую-то склоку, застрять на полдороге.
— Куда идете? — поинтересовался я у одинокого путника, громадного бородатого мужика с большой сумкой на плече. — И вообще, что творится?
Путник глянул исподлобья, нахмурил косматые черные брови. Но что-то его расположило ко мне, и мужик сказал угрюмо:
— В Окран иду, к сестре. Пересижу темные времена.
— А эти? — спросил я и кивнул на длинную колонну.
— А мне почем знать, — хмыкнул мужик. — Кто куда. Разве не слышал? С границы гонец прибыл. Имперцы, мронье племя, решили начать войну зимой. Прорвали оборону, сровняли с землей несколько крепостей. Теперь идут сюда.
— Так быстро? — ахнул я.
Неужто за пару дней скифрцы сумели взять крепости? По моим расчетам, должны были застрять там как минимум на месяц. Стены крепостей крепкие, защищены всевозможными плетениями, а гарнизоны сильные. Имперцы не могли разрушить их так быстро.
Мужик словно мысли услышал, буркнул сердито:
— Говорят, что служители камня на камне не оставили от трех крепостей. Остальные окружили, высунуться не дают. А основное войско идет на Лугар. Тоже бежишь, парень?
— Нет, — сказал я медленно, попытавшись унять волнение. — Не бегу. Буду сражаться за Гент.
— Дурак! — сказал мужик с презрением. — Все бегут. Подохнуть хочешь?
— Хочу, — согласился я легко. — Родину надо защищать. Наверное.
— Плевал я на ту родину! — фыркнул мужик и ухмыльнулся. — Ничего мне эта родина не дала. Как был нищ и гол, так и остался. Всю жизнь горбатился на богачей, здоровье подрывал, недоедал и недосыпал. Так гори оно все синим пламенем!..
Я перевел коня на легкую рысь, оставив мужика за спиной. Путник бормотал под нос, ругался. Его поддержали другие, вскоре все вместе принялись хаять Свободные Земли. Надоело все, жизни совсем нет, придут хорошие, добрые скифрцы и наведут порядок, выметут грязь. А мы отсидимся где-нибудь, вернемся в чистый и светлый край…
«Нужно быстрей добираться до Гента, — подумал я. — Встречусь с Тохом, старший брат по-житейски мудр. Даст совет, утешит или просто скажет, что делать. Я запутался в своих чувствах и желаниях, без посторонней помощи не разобраться».
За день снег растаял, превратился в мокрую грязную кашицу. Первое решительное наступление зимы закончилось поражением. Задул прохладный ветер, удивительно свежий, весенний.
Когда солнце зацепилось краешком за верхушки деревьев, я подъехал к распахнутым настежь воротам Гента. Огляделся. Временного учебного лагеря не было и следа. Странно. Что тут произошло? Я подавил приступ тревоги, осторожно спешился. Конь мой едва стоял на ногах, дрожал всем телом. Шкура была разгоряченная, потная… Надо скорей определить в какую-нибудь конюшню, напоить и накормить. Иначе околеет.
Из ворот вышел пузатый пожилой стражник, скрестил руки на груди. Окинул меня подозрительным взглядом.
— Кто таков? — хмуро поинтересовался воин. — По какому делу?
— Местный, — ответил я, изобразив приветливую улыбку. — В отлучке был. Вот домой возвращаюсь.
— Непохож ты на местных, — фыркнул воин. — Ты себя в зеркале видел, парень?
Я растерянно осмотрел себя. А ведь и правда, выглядел я потрепанным жизнью наемником. Так и не сменил одежду после той битвы. Еще в магической куртке, на ногах тяжелые латные поножи, у пояса длинный меч. И хоть я пытался очистить снегом грязь и кровь с одежды, но так и не смог вывести подозрительные бурые пятна. В мирное время меня загребли бы в темницу без разговоров.
— Тем не менее это так, — сказал я. — Был на границе по поручению капитана Тоха Альена. Кстати, где я могу его найти?
— Документы! — потребовал стражник, пропустив мимо ушей вопрос— А вдруг ты имперский шпион? Или хуже того — служитель богов!
Воин нахмурился, схватился за меч слегка картинным движением. Я огляделся и скривился. Вот вымогатель! Люди проходили через ворота беспрепятственно. Остальные стражники сонно клевали носами, позевывали и лениво травили шуточки. На нас смотрели с любопытством и издевкой, шушукались. Стало ясно: этот или самый добросовестный, или просто хочет заработать.
Стражник протянул раскрытую ладонь, сердито топнул ногой. Я хмыкнул, извлек из кармана серебряную монету и бросил ему. Воин поймал ее в полете, быстро спрятал за пазухой. На толстощеком обветренном лице появилась хитрая улыбка.
— Теперь можно пройти? — спросил я нетерпеливо и потянул коня за повод.
Толстый стражник загородил дорогу, сердито напыжился.
— Ты не все документы показал, парень, — сказал воин и алчно облизнулся. Вновь протянул руку.
— По-моему, тебе не место в страже, — сказал я с непроницаемым лицом.
В душе вспыхнуло бешенство. Страна под угрозой войны, а такие твари наживаются. Увидел, что я не протестую и деньги водятся, вот и решил пощипать. Я сосредоточился и прошептал простенькое заклинание.
— Не твоего ума дело, — хохотнул стражник и внаглую потребовал:, — Гони деньгу, парень. А то не пустим. Будешь под стенами ночевать…
Тут он осекся, схватился за горло и захрипел. Глаза полезли на лоб, а щеки еще больше покраснели. Упал на колени, задергался, пытаясь освободиться из невидимого захвата. Дружки его почуяли неладное, переглянулись. Вытащили мечи из ножен и пошли ко мне.
— А ну стоять, твари! — страшным голосом взревел я. Шепнул еще одно заклинание. В ладони тут же вспыхнул небольшой огненный шар. Стражники попятились, подняли руки, оберегая глаза от чудовищного жара. «От чего ушли, к тому и пришли», — подумал я, с отвращением глядя на испуганные лица. Перевел взгляд на толстого воина. Морда посерела, по лбу градом катился пот. Уже и не хрипел, а сипел, задыхаясь. Я сжалился, заставил невидимые клешни разжаться. Стражник хватанул ртом воздух, рухнул мне под ноги.
— Кто командир? — спросил я с холодком в голосе.
Из рядов стражей несмело выступил тощий светловолосый мужчина, чем-то напоминающий Максимуса. Глянул со злостью, но опасливо покосился на огненный шар в моей руке и смолчал.
— Когда закончится смена, приведешь бойцов к капитану Тоху Альену, — жестко сказал я — И все подробно расскажешь. Правдиво! Иначе найду и сожгу к Мрону!
Командир отшатнулся, в испуге выпучив глаза. Стражи за его спиной охнули в один голос.
— Только не к Альену, господин! — проблеял воин. — Этот изверг нас выпотрошит. Он же оборотень!
— Именно к нему, — ласково сказал я. По бегающим глазам командира понял, что тот ищет способ увильнуть и не прийти. Или просто соврать. — А я проверю. Если не выполните… гм… просьбу, найду и накажу!
