как! — к началу жарки Венга уже прикончила остатки алкоголя.
Запах и в самом деле был таким, что рот слюной наполнялся!
Через десять минут на летней кухне начали собираться и остальные члены отряда.
— Какое ещё барбекю, Лай?! — возмутился Батя, размахивая вилкой. — Звучит, как будто полено по полу покатилось! С таким словом и жрать то не захочется! Это называется — шашлык!
— Да какая разница, Папаш?
— Большая! Кен, вот ты скажи, что готовит твой подмастерье?
Кеншин, тем временем, записывал новые слова в свою книжку:
— Барбекю... Шашлык… У нас это зовут — якитори. Только его из курицы делают.
Со стороны сада тот час раздалось возмущённое «Ко!».
В общем, поужинали на славу!
Все, кроме Макса. Ему ещё предстоял ночной выход.
* * *
На следующее утро отряд снова собирался на кухне.
Первым, в предвкушении новостей, явился Кеншин:
— Ну что?
— Всё повторилось. — доложил ученик.
Кен лишь кивнул. Хотя… Кажется, у него слегка подёрнулись уголки губ. Точно! И глаза заблестели!
Макс пока не умел так мастерски лицемерить. В ответ на замеченные эмоции наставника, юноша расплылся в довольной улыбке. Хотя тут же и осёкся…
Чему он радуется?
Бездна!
В какой-то миг, он понял, что изо всех сил старается не допустить в свои мысли образ отца. Парень отчаянно не желал знать, что тот ему бы сказал. Как бы посмотрел на него…
А сам он? Как бы он смотрел ему в глаза? В глаза честного земледельца и охотника. Мужа самой доброй женщины и родителя двух детей.
ДУХ! ДУХ! ДУХ! ДУХ! ДУХ! ДУХ! …
Удар! Удар! Удар!
Сорок! Сорок! Сорок!
Цепи!
Звенья цепи, той исполинской крепости, били по его мыслям! По его душе! Сердцу!
Нет, не цепи…
Сердце. Это сердце так колотится!
Хлобысь!
— МАКС!
Щёку словно обожгло огнём. Сквозь мельтешащую перед взором пелену стали проступать два узких глаза.
— Макс!
Ещё одна пощёчина окончательно сбросила остатки наваждения.
— Ты пил или ел что-нибудь? — получив в ответ прерывистые покачивания головой, Кеншин уточнил, — Курил?
— Нет.
— Значит так. Сейчас завтракаешь и живо отсыпаться. Сегодня отдыхаешь. Никаких тренировок и учений. Бегать тоже не вздумай.
— Кен, я в порядке.
Но наставник был непреклонен:
— Макс, это приказ! Если хочешь — подгони новые доспехи, чтобы не болтались. Но на том — всё!
— Хорошо. Слушаюсь.
Усевшись на полено, парень понял, что на него направлены взгляды всех товарищей: брезгливый Бати, напряжённый Лайонела, как обычно равнодушный Даджоя и обеспокоенный Венги.
* * *
Старшие ушли, юноша остался.
— Мау! — поздоровался синьор Рим.
— Иди сюда. — Макс взял его на руки. — Ого! Какой ты жирненький!
Кот действительно поправился со дня знакомства с наёмниками. Мыши то все давно в поля сбежали, так что приходилось рассчитывать только на собственное обаяние. Но, увы, горожане не были ценителями прекрасного! Коим несомненно являлся кот лесного окраса.
Ситуацию спасли двуногие, заселившиеся в вечно-пустующий дом.
От них пахло иначе чем от других: потом, маслом, горьким дымом, старыми шкурами и ещё Свет знает чем… Но, не смотря на странность, у них всегда был припасён ломтик ароматной ветчины. Или, даже, кусочек свежего мяса!
Особенно большими запасами располагала самка. Самая пушистая и неугомонная из всей стаи. Она вечно стремилась схватить и придушить!
Но чего только не стерпишь ради кусочка ветчины?
Верно же? Да?
— Мау! — поблагодарил зверь, когда Макс поделился остатками завтрака.
Оставив животное над лакомством, парень пошёл в дом.
Прежде чем лечь спать, он хотел примерить новые доспехи. Их принесли ещё вчера вечером, но из-за слежки ему не довелось даже в руках их подержать.
Накладки на сапоги, полная защита голеней, наколенники, щитки на бёдра… Бездна! Да тут только на ноги железа ушло как на десяток лопат! А ещё руки: бронированные варежки на три сустава и полные латные рукава! Сколько ж это всё стоит?! Хотя, известно сколько. Батя сказал, чтобы каждый скинулся в общак по три золотых. А с Джоя взял все шесть!
Глаза юноши горели! Он взял в руки панцирь.
Скромный нагрудник изменился до неузнаваемости и превратился в целый бастион! На его нижней части появились пластинчатые щитки для паха и бёдер. А на верхней — наплечники и выпирающая защита под горло.
Кроме того, были и обещанные противопульные пластины. С ними кузнец не мудрил, он просто взял и приклепал по четыре прямоугольника на обе половины кирасы. То есть, бывшей кирасы!
С некоторой горечью Макс отметил и значительно возросший вес сбруи.
Нет-нет! Не подумайте! Тяжесть его нисколько не пугала. Просто он представил, как Кеншин заставит «привыкать» к обновке. Вот где был настоящий страх!
Подогнав ремни, юноша не удержался и примерил комплект вместе со стёганкой и кольчугой. Как ни странно, но подвижность практически не пострадала. Раньше он всегда думал, что воин в полных латах — неуклюж и вряд ли уже сможет подняться, если будет сбит с ног. Но нет! И присесть, и лечь, и подняться хоть с живота, хоть со спины… Любые движения давались без видимых затруднений.
Вот и отлично! В конце концов, не зря же Кен с Джоем учат десяткам финтов, стоек и приёмов?
Латы Макс сложил на стуле в спальне. Ему хотелось видеть их, пока будет засыпать.
Когда-то давно, в своей келье в крепости, он рассматривал блики на вмятинах и царапинах нагрудника. Тогда, Свет был вечерним и тусклым, а зайчики — алыми.
Сейчас же, на новёхоньком полированном доспехе, играли яркие утренние лучи.
Вот только, Максу уже было известно, что скрывается за красивым блеском.
Ни подвиги, ни героизм в далёких сказочных битвах, ни самопожертвование благородных воителей…
Равно как блеск злата и серебра — он был обманчив.
* * *
— Подъём! — вместе с криком, Кеншин постучал костяшками по панцирю. — Обедаем и занимаемся. Начнёшь со мной, потом Джой тебя погоняет.
Всё время до полудня Макс проспал без задних ног. Глаза не хотели раскрываться, а голова не соображала. От пинков наставника спас аромат, поднимающийся с летней кухни.
За трапезой обсудили броню Даджоя, ставшую неподъёмной, и потребность доукомплектовать весь отряд кольчугами. От последнего отказались исключительно в ввиду длительности процесса изготовления. Все ремесленники и кузнецы и так пахали денно и нощно. Втиснуться с заказом не получалось. По крайней мере, без ущерба для будущей обороноспособности острова.
Кстати, на днях мэр продемонстрировал первые
