спрашивать, где я песок нашёл. Да только я тогда уже знал, что нам вина пить нельзя. Ханты от него лицо теряют. Сказал, что в разных местах брал. Попробовать. И ушёл. А потом к артели прибился. Интересно стало, как люди то золото добывают. Два года с ними ходил. Всё смотрел, как правильно место искать, как мыть, как копать.
– Интересно. И тебя не обманывали? – не сдержал любопытства Мишка.
– Они знали, как я стреляю. Из всей артели только я в любом месте мог добычу найти. Иначе они солониной питались. Потому и не гнали, и не обманывали. Я им нужен был.
– Ну да. Летом на солонине в холодной воде недолго и ноги протянуть. А ежели вспомнить, что её и зимой есть приходится, то точно нужен был, – понятливо кивнул Мишка. – Ладно. И вправду спать пора, – вздохнул он, поднимаясь. – Я тебе на лавке постелю.
– Хорошо, – кивнул охотник, доставая трубку.
Быстро накрыв широкую лавку парой волчьих шкур, Мишка умылся и, раздевшись до исподнего, улёгся на лежанку. Торгат не спеша загасил лампу и, присев к окну, принялся задумчиво попыхивать своей неизменной трубочкой, пуская клубы ароматного дыма. Сквозь прикрытые веки парень наблюдал за ним, пытаясь угадать, что охотник решит по поводу его предложения.
Иного пути оградить хантов от изгнания Мишка не видел. Рано или поздно кто-нибудь догадается, что в этих местах есть золото, и тогда этого будет не избежать. Что купцы сделают с миролюбивым племенем, Мишка старался не думать. В своём личном прошлом он читал и слышал достаточно, чтобы не питать ненужных иллюзий. Золото не просто так называют кровавым металлом.
Торгат докурил, аккуратно выбив трубку о дверцу печи, стараясь, чтобы весь пепел оказался в топке, и, тяжело вздохнув, улёгся на лавку. Спустя пару минут в избе послышалось его ровное, спокойное дыхание.
«Не иначе что-то решил», – подумал Мишка, поворачиваясь на бок.
С этой мыслью он и уснул.
* * *
Они бродили по тайге трое суток. За это время старый охотник сумел показать Мишке и Илкену полдюжины разных мест, где можно было бы добывать золото. От такого количества металла Мишка начал чувствовать себя неуютно. Ведь стоит только кому-то прознать о россыпях, и от заповедной тайги и памяти не останется. Илкен, услышав о предложении приятеля, ухватился за него обеими руками.
Ему с ходу стало понятно, что это предложение способно решить сразу несколько проблем. Услышав подобное от собственного сына, Торгат долго молчал, после чего, закурив, тихо буркнул:
– Совсем старый стал. Того, что перед носом, не вижу. Хорошо, Мишка. Делай, как решил.
– Неплохо бы совет племени собрать, – осторожно предложил парень.
– Не надо, – помолчав, качнул охотник головой. – Они долго спорить будут, потом ничего не решат. Скажут, ты, Торгат, первый охотник, вот и скажи, как лучше. Они тебя знают. Они законов не знают. Пусть будет, как ты сказал. А я буду твоего сына на ученье ждать.
– Не сомневайся, привезу, – твёрдо пообещал Мишка. – Илкен, ты когда женишься? – вдруг развернулся он к приятелю.
– А тебе зачем? – растерялся Илкен.
– Сыну своему друга хочу, – рассмеялся Мишка. – У меня вот есть, – тут он ткнул пальцем в паренька. – И сыну нужен будет.
– Весной свадьбу играть станем, – улыбнулся Торгат. – Сговорились уже.
– Вот и ладно, – усмехнулся парень. – Ну что, пошли обратно?
– Нашёл, где артель ставить станешь? – уточнил Торгат.
– Подумать надо, – вздохнул Мишка. – Весной сам по тем местам похожу, посмотрю, где добыча лучше будет. Надо так, чтобы и от дома духов подальше, и от посёлка.
– Подумай, – кивнул охотник. – А ещё парням скажу, чтобы на дальние ручьи сходили.
– Что за дальние ручьи? – насторожился Мишка.
– Я там был однажды, – сунулся в разговор Илкен. – Если хочешь, вместе туда сходим. На твоём вельботе за неделю обернёмся.
– Туда водой пройти можно? – вскинулся Мишка.
– Да. По воде даже проще будет, – кивнул Торгат.
– Вот это было бы самым лучшим местом, – обрадовался парень. – Тогда к дому духов точно никто не сунется.
– Тогда езжайте, – кивнул охотник.
– Нет. По весне пойдём, – прикинув время, мотнул Мишка гривой. – Сейчас уже поздно. Нужно будет там всё как следует осмотреть. А это время займёт.
– Сам решай, – вздохнул Торгат и, убрав трубку, спросил: – Так что, пойдём?
– Да, пошли, – кивнул Мишка, поправляя ремень винтовки.
Троица вернулась на заимку, и Мишка, тут же ухватив лист бумаги, принялся вычерчивать кроки, попутно помечая места, где ему показали россыпи. Потом, свернув эту импровизированную карту, он демонстративно сунул её в щель под потолок.
– Только мы трое знать будем, где эта карта, – пояснил он свои действия. – Теперь нужно решить, как работать станем.
– А чего решать? – удивился Илкен. – Ты бумаги сделаешь и артель назначишь. А мы летом добывать станем. И пусть кто скажет, что ты не купец. Тебе золото, нам товары. Всё как сейчас. Всё равно летом парням делать нечего. Охоты нету, рыбы мало. А так всегда с товарами будем.
– Хитрый, да? – повернулся Торгат к сыну. – А тайгу смотреть кто будет?
Мишка уже открыл было рот, чтобы спросить, что это значит, но тут вспомнил, что у хантов смотреть тайгу означает долгие переходы по охотничьим угодьям для проверки и контроля поголовья животных. Примерно то, чем в его мире занимались лесники и егеря.
«Выходит, вот откуда это всё пошло», – мелькнула у него мысль.
– А чего там смотреть? – отмахнулся тем временем Илкен. – Для обхода много людей не надо. Трое, и хватит. Сам говорил, летом зверей лучше не беспокоить. А трое тихо придут и тихо уйдут.
– Это он от тебя, Мишка, хитрить научился, – вдруг повернулся Торгат к парню.
– Опять я виноват, – фыркнул Мишка, не зная, злиться или смеяться.
Ханты только рассмеялись в ответ.
– Когда уедешь? – успокоившись, спросил охотник.
– Завтра думаю. Вроде всё уже сделали. Да и морозы скоро.
– Верно, морозы, – снова вздохнув, кивнул Торгат.
На следующее утро, загрузив вельбот и лодку, Мишка отчалил. Гружёный транспорт тяжело сплавлялся по течению. Завернувшись в дождевик, парень внимательно отслеживал всё, что происходит на берегах. Одного нападения ему было вполне достаточно, чтобы не терять бдительности. Но всё прошло спокойно. Уже ночью причалив к пристани, Мишка дождался рассвета и отправился за телегой.
Разгрузив лодки и отвезя часть добычи в деревню Марфе, Мишка с чувством выполненного долга вернулся домой и, сидя у накрытого стола, с улыбкой слушал дочку, которая взахлёб рассказывала ему о своих делах. Глядя на них, Настя только тепло улыбалась, поглаживая уже начавший выпирать живот. Глафира, вынеся в зал сына, отдала его отцу и тут же
