— Если б это было иначе, я бы задумался о том, правильную ли мы выбрали сторону.
— Хорошо. Теперь перейдем к делу. Вам присваивается звание полного полковника. Мы долго думали, оставить вас в Отдельном корпусе жандармов или перевести в гвардию. Все-таки жандармы у нас не пользуются популярностью, и нередки случаи, когда взаимная неприязнь армейских и жандармов мешают делу, да и из ваших данных видно, что эта неприязнь в будущем сыграла немаловажную роль в крахе Российской империи.
— И ваше решение?
— Отдельным указом его императорского величества Николая Первого организовано седьмое отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, занимающейся экономической безопасностью государства. Основная задача — борьба с казнокрадством и финансовыми злоупотреблениями, контроль за финансовыми потоками и недопущение концентрации власти у так называемых «олигархов». Управляющим этого отделения назначаюсь я, вы будете моим прямым заместителем, а реально и фактически главой с достаточно широкими полномочиями. Учитывая ваш опыт и знания, да и недавно показанные умения, отделение также будет заниматься антитеррористической деятельностью и непосредственной охраной высокопоставленных лиц империи.
Последние слова он высказал с некоторым усилием, но, как мне казалось, он наслаждался этим разговором, ведь по большому счету сейчас принималось судьбоносное решение для страны.
— В перспективе данное отделение после определенных результатов будет реорганизовано в новый департамент, аналог Комитета государственной безопасности вашего времени, про который вы так много написали в своей аналитической справке по специальным службам.
— Грандиозные замыслы, видимо, вы давно готовили это решение.
— Не скрою, так оно и есть, особенно после того как стало известно, что Василий Леонтьевич немного злоупотребил вашими возможностями.
— Тогда все работы по новому оружию переводятся под юрисдикцию нового отделения?
— Да, и земли вокруг точки перехода в ваш мир тоже будут переданы нам.
— Люди, посвященные в тайну?
— Переведем вам в подчинение, а те, кто был замешан в некоторых махинациях, будут отправлены в дальние гарнизоны, а дальше…
Дальше не нужно продолжать, и так понятно. Человек, который увидел, как легко его могли уничтожить со всей семьей, который знал, что его убьют террористы, решил наконец-то показать зубы. Даже не зубы, а клыки, и это не могло не радовать.
— Только хочу еще раз повториться, Александр Павлович, что любые попытки нелояльности будут караться максимально жестко.
— Зря вы так, Александр Николаевич. Давайте как-нибудь при возможности сходим в наш мир и вы посмотрите на то, во что превратилась Российская империя. Финляндия, Польша, Прибалтийские страны — уже давно враждебно настроенные России государства. Даже Украина, Белоруссия — отдельные страны, причем тоже явно не дружественные. Элита развращена и смотрит в рот западным кукловодам. Народ травится некачественными продуктами в красивых упаковках. Свое производство подавляется и зажимается налогами и поборами. У власти реальные бандиты, которые ведут себя соответственно. И вы думаете, что у меня есть желание тянуть ваше государство по тому же накатанному пути, просто при этом заняв теплое местечко? Вы так точно не думаете, иначе бы не делали такого предложения. Стоит ли пугать.
— Не обижайтесь, Александр Павлович, но я должен был вам это сказать. Если честно, то отца интересовала ваша реакция, и вы опять сумели удивить. Мы от вас ожидали проявления верноподданнических чувств, и это вызвало бы недоверие, ну на крайний случай оскорбились бы, а тут так спокойно восприняли.
— Ну а что делать? Вы правы. Доверяй, но проверяй. Еще раз повторюсь. Мы ни с кем не связаны, не принадлежим ни к одному из ваших кланов, поэтому однозначно будем вашими креатурами. Тем более, как мне кажется, сейчас самый удачный момент для коррекции истории — Россия в политической изоляции, поэтому попытки влияния из-за границы будут обречены на провал. Тем более это особенно будет ярко выражено после поражения в Крымской войне. Поэтому, я считаю, в функции новоявленного подразделения канцелярии нужно ввести еще информационную безопасность. Есть, конечно, в Третьем отделении Пятая экспедиция, которая занимается цензурой, но учитывая результаты, ее деятельность можно организовать совершенно по-другому. У нас есть наработанные методики воздействия через средства массовой информации, что позволит добиться больших результатов, нежели обычная практика запретов. Запреты — это пассивная оборонительная тактика, и она по определению проигрышна. Да и по поводу финансовой безопасности — я бы предложил в функции нового отделения добавить еще и финансовую разведку, которая предполагает создание альтернативных разведывательных сетей за рубежом, которые потом могут быть ориентированы и на сбор военно-политической информации. В перспективе в случае необходимости в особый период эта система позволит принятие превентивных мер, включающих ликвидацию ключевых фигур в руководстве вероятного противника, диверсий и актов саботажа на предприятиях военно-промышленного комплекса…
После некоторой паузы цесаревич ответил:
— Да, Александр Павлович, вижу, вы именно тот человек, кто готов идти до конца, и, по моему мнению, вы правы. Наши противники готовы идти на самые крайние меры, чтобы помешать нашему развитию… Я поговорю с императором, и по получению результатов по другим направлениям, возможно большинство функций Пятой экспедиции будут переданы вам. А по всему, что вы тут говорили, ответа пока не будет, но, учитывая изменившиеся реалии, возможно, вам будут даны дополнительные полномочия.
Он опять хохотнул.
— Хорошо, Александр Павлович. Мы с вами друг друга поняли.
На этом разговор был закончен. После ухода цесаревича в комнате снова нарисовался капитан Вашкевич, который подчеркнуто уважительно сказал:
— Господин полковник, хочу вас поздравить с новым назначением и просить не держать зла за то, что в последнее время мне пришлось быть не столько боевым товарищем, а вашим тюремщиком.
Я отмахнулся.
— Не бери в голову. Там ситуация слишком серьезная и императору нужно было подстраховаться.
* * *
Ольга Андреевна Черторыжская в роскошном вечернем платье величаво обходила большой, освещаемый множеством свечей зал, в котором проходил один из популярнейших светских приемов Санкт-Петербурга. Даже признанные звезды столичного света считали большой удачей попасть именно на прием к графине Черторыжской, которая слыла весьма влиятельной особой. Она могла соблаговолить поспособствовать с удачной партией для дочки или племянницы, похлопотать о должности, решить в нужном направлении судебную тяжбу и много других проблем, которые либо решались очень большими деньгами, что не всегда гарантировало конечный результат, либо серьезными связями. Но если за дело бралась Ольга Андреевна, то результат гарантировался одной только ее репутацией. Что она за это имела, никто не знал, а те, кому была оказана помощь, наотрез отказывались обсуждать подобные вопросы.
