Неделя для Джека Фишера пролетела очень быстро. Он стоял на мостике в наступающих сумерках и смотрел, как командующие принимали последний кокон за этот день на поверхность. По его подсчетам это был шестидесятый. Он посчитал еще и высчитал, что при таких темпах работы им понадобится еще тринадцать недель, чтобы поднять всю похороненную армию из девятисот сорока одного солдата.
Джеку не терпелось вернуться в Антарес. Сегодня вечером, впервые после начала приключения, он увидит Джудди.
Он вспомнил, как был заперт в своей комнате в ту первую ночь, а потом услышал звук ключа, которым отпирали дверь, и смотрел на появившегося Амоса Брайта.
— Я так замотался, что чуть не забыл, что тебе надо позвонить своей девушке по корабельному телефону связи с берегом. Это стоит сделать сейчас.
Настроение у всех было подавленное. Даже при поверхностном осмотре коконов антаресцы столкнулись все с той же проблемой. Наличие конденсата. Обнаружив в первом коконе повреждение водой, они отправили свой корабль-зонд назад на корабль-матку, находящийся на обратной стороне Луны. Зонд вернулся в ту же ночь, доставив особые энергетические элементы и регуляторы, а также высокочастотный сушильный агрегат. Новое оборудование мало что изменило. Они раскрыли все десять коконов в ту первую ночь и оживили их до рассвета. Когда это было сделано, солдат убрали в другую комнату на следующем этаже, где их подвергли интенсивной сушке.
Оба командующих были едины во мнении, что необходимо продолжать операцию по извлечению коконов, но, вместо того, чтобы перемещать коконы слой за слоем, решили проникнуть в штабель коконов по-вертикали, чтобы скорее добраться до коконов, находящихся дальше всех от воды. Сегодняшняя группа коконов была извлечена с самого дна запечатанной камеры, но и они были повреждены.
— Нам понадобится питание с корабля-матки сегодня ночью, — телепатировал Лысый Белый.
— Да, — согласились с ним все.
— Я уже организовал облучение, — высказался Амос. И снова наступила тишина, каждый, отрешившись от всего внешнего, и искал ответы глубоко в себе. Мысль становилась определенной организацией атомов. При соответствующих тренировках и многовековой практической дисциплине люди Антареса могли погружаться как бы в самих себя (внутрь) и достигать самых: центров этих атомов, в которых концентрировались все знания. Энергия, которой управляли в каюте корабля Джека Фишера, была огромна, и сейчас вся она направлялась в самую глубину душ необычных гостей Земли. Они знали, что столкнулись с очень серьезной проблемой. Если они не смогут ее разрешить, их миссия закончится провалом, а репутация антаресцев будет потеряна, на следующие тысячелетия.
Безразличный к потрясающим галактику проблемам Джек провел «Манту III» вдоль канала и повернул к антаресским причалам. «Терра Тайм» была пришвартована и покинута командой. Ее команда была меньше, чем экипаж «Манты III» и состояла из иностранцев. Среди них были три молодых человека, похожих на Хала и Гарри, и женщина, которая была, кажется, старшей. Джек бы уверен, что она — командующий с маскировкой под женщину. Его интересовало, не лысая ли она под чудесной шапкой светлых волос, которые она носила. Он подумал о вечере три дня назад, когда он пришвартовался раньше, чем «Терра Тайм». Женщина была на мостике. Джек небрежно подошел к кораблю чтобы поздороваться. Три парня ответили на его приветствие, но женщина лишь взглянула на него и пошла по своим делам. Джем имел определенную мысль: он, наклонившись, завязывал шнурки, пока она опускалась по трапу с мостика на палубу. «Мне хотелось бы посмотреть под это платье», думал он. Я хочу увидеть, сколько деталей дали тебе, моя заграничная красавица».
Еще не все, касающееся телепатии и чтения мыслей, был ясно Джеку, и, конечно, она точно знала, что у него на уме. Спустившись до половины трапа, она вытянула ногу к Джеку через скобу аутригера. Он четко видел все под ее юбкой, но к тому, что увидел, он явно был не готов.
Глядя на нее, Джек увидел, что там, где должен бы быть цвет ее женственности, оказался дубликат ее красивого лица и светлых волос. Лицо улыбалось, и губы были поджаты. Оно послало ему поцелуй. Он быстро отвел глаза, сквозь все его тело пульсировал адреналин.
В сумерках, спустившихся на Флориду, антаресцы закончили разгрузку дневной нормы коконов и приготовились к их обработке. А Джек Фишер принял душ, готовясь к своей свободной (ночи. Он всегда имел чистую Йемену белья на «Манте III». ^Он отметил себе в памяти: не забыть уложить сумку для предстоящих свободных недель.
Строение «А» комплекса жило вечерней жизнью пятницы. В здании жили шестьдесят семейных пар возрастом от сорока-пятидесяти до восьмидесяти лет. Вечерами, по пятницам, они собирались в комнате отдыха потанцевать и просто пообщаться. Обычно собиралось не менее тридцати пар. Джо Финли приносил свой проигрыватель и коллекцию грампластинок тридцатых и сороковых годов.
Люди собирались, образовывались группы. Сегодня вечером к Гринам, Льюисам, Перлманам и Финли присоединились еще две пары, с которыми они случайно подружились. Это были Пол и Марие Амато и Франк и Андреа Ханкинсон. Амато были из Бостона. Он был отставным биржевым маклером. Ханкинсоны были из Сент-Луиса.
Франк Ханки неон частично отошел от дел и все еще проводил по полгода в Сент-Луисе, отдавая дань своему увлечению радиостанцией. Их прозвище было «снегири», так как во Флориде они проводили только зимы.
— Громадную работу вы, парни, проделали с бассейном. — Поль Амато был искренен. Бен Грин ответил, что они лишь получили то, на что имели при во рассчитывать. Затем разговорились о недостроенном строении «Б».
— А ведь, казалось бы, они должны стремиться завершить как можно быстрее, — говорил Берни Льюис,
Все с этим согласились. Потом Джо Финли пригласил Алму потанцевать. К ним присоединились и Ханкинсоны.
Танцевали несколько пар. Они танцевали фокстрот под песню Френка Синатры. Было похоже, что все находились в танцевальном зале конца сороковых годов, когда пары неторопливо двигались под музыку. Это были пары, которые, большей частью, прожили всю жизнь вместе. Они знали, что такое любовь и дружба и, хотя общество вытолкнуло их на полуостров Флорида, они были довольны и жили в согласии друг с другом. Активные и лихорадочные дни борьбы за лучшую жизнь и воспитание детей прошли. Музыка была теплой и неторопливой. Она отражала их жизнь.
Бен Грин и Арт Перлмач сидели молча, глядя на про исходящее. Их жены ушли на кухню помочь приготовить кофе и пирожные.
