— Ты про какого-нибудь Филиппа слыхал?
— Только про Киркорова.
— Как же Шестопалов мог взорвать дворец в Крыму, железную дорогу в Псковской области и театр в Пушкине, если всё последнее время он постоянно околачивался на Волковском кладбище и даже ночевал в склепе какой-то дореволюционной генеральши? Ведь тут одним святым духом не обойдёшься. Какая-то аппаратура нужна, причём габаритная. В мистику я, браток, давно не верю.
— Мне-то откуда знать? Может, он эти взрывы наперёд заказал, а дождавшись результатов, струхнул и в религию ударился.
— Мысль интересная, но ничем не подтверждённая. — Кондаков переглянулся с Цимбаларем, правый глаз которого всё время маячил в зеркале заднего вида. — С чего она тебе вдруг пришла?
— Мужики, я в науке ноль без палочки, — честно признался Вава. — Окончил спецПТУ для малолеток под названием «Соцлют». Но свою точку зрения на все мировые проблемы имею. Котелок, слава богу, варит… Если есть взрыв, где-то рядом должен быть и подрывник. Ну а вдруг его нет — что тогда? Мозгуйте сами.
— Хочешь сказать, что это взрывы замедленного действия? — Кондаков с сомнением покачал головой. — Маловероятно… В этом случае Шестопалов мог бы преспокойно предотвратить их, а не маяться дурью, как согрешившая монахиня… Может, нам лучше Клима обо всех этих нюансах поспрашивать? Он-то, наверное, располагал самой полной информацией?
— Совсем не обязательно, — возразил Вава. — С головой Клим не всегда ладил. Больше на кулаки и глотку полагался… Тем более что с него спросу уже нет. Клим в головной машине возле меня сидел. Всегда за спиной водилы место занимал, говорил, что оно по статистике самое безопасное. Вот и верь после этого статистике! Водилу пуля даже не зацепила, а Клима прямо между глаз клюнула. Глядите! — Он продемонстрировал свой левый рукав, покрытый подозрительными пятнами. — Его кровь.
— По всему выходит, что ты мог стать полноправным владельцем чемодана, — заметил Кондаков.
— А кому его оставлять? Дяде? Беспределыцикам, напавшим на нас? Ментам на растерзание?
— Это верно. Ментам такой чемодан ни к чему. Менты к авоськам привыкли… А ты хоть знаешь, что в нём находилось?
— Со слов Клима знаю. Он на миллион баксов виды имел.
— Обманул тебя Клим. Вернее, сам обманулся. В чемодане только газеты были. Причём прошлогодние. Им красная цена — пятак в базарный день.
— Зато сам чемодан потянул аж на пятьсот рубликов, — с горечью добавил Цимбаларь. — Качественная была штуковина. Хоть и дерматиновая, зато с ремнями и замком. Жаль, ненадолго хватило.
Только сейчас до Вавы начало доходить, что представляют собой эти самозваные ангелы-хранители, бесплатно катающие его по Питеру.
— Подставили, значит, нас. — Он не смог сдержать упрёк, рвавшийся из глубины души. — Развели, как лохов. Кинули по полной программе.
— А вы, стало быть, святые? — немедленно отреагировал Кондаков, давно имевший зуб на эту группировку. — Где вещи, которые ваши хмыри спёрли у меня в электричке на подъезде к городу Пушкину? Я говорю про служебное удостоверение и мобильник самой последней модели!
— Клянусь, не в курсе! — стал оправдываться Вава. — Я вообще в Пушкине только раз был. И то в позапрошлом году.
Тут к беседе подключился Цимбаларь. Голосом, который напрямую нельзя было назвать угрожающим, но от которого у слабодушных граждан начинали дрожать поджилки, он произнёс:
— Дружок, ты зря тут баланду мутишь. Дело-то серьёзное. Сам знаешь, что бывает ментам за утерю удостоверения. Да и за казённый мобильник отвечать придётся. Из зарплаты нашей нищенской вычтут. Ты честно скажи — можешь их вернуть?
— Не могу! Я даже не знаю, у кого они. Возможно, в кармане у Клима остались.
— Обижаешь, дружок. Ворованное надо возвращать. В крайнем случае откупное платить, как у порядочных людей заведено.
— У него мой лопатник! — Вава пальцем указал на Кондакова. — Там баксов триста наберётся и ещё рублями тысяч пять. Забирайте всё. За эти деньги можно самый крутой мобильник купить!
Кондаков, до этого державшийся умильно, словно мамаша на венчании собственной дочери, вдруг резко шлёпнул Ваву по руке.
— Ты в кого, падла ссученная, пальцем тычешь? — зловеще осведомился он. — Я подполковник милиции и таких, как ты, не одну сотню повязал. Я тебе этот лопатник знаешь куда засуну? Нет, не в задницу, много чести будет, а прямо в глотку! Да так, что потом хирурги с бензопилой не достанут. Думаешь, наплёл вагон небылиц, так мы тебя сразу и отпустим? Гуляй себе, дружок, твори свой бандитский беспредел и дальше! Как бы не так!
Забившийся в угол Вава уже и не знал, как вести себя с оборзевшими ментами, в чьей полной власти он неожиданно оказался. День для него нынче выдался поистине знаменательный — чудом вынырнув из разверзшейся могилы, он вновь оказался на её зыбком краю.
— Командир прав, — заметил Цимбаларь куда более спокойным тоном. — Жизнь твоя висит сейчас даже не на волоске, а на паутинке. И если кто-нибудь из нас, упаси боже, дунет вдруг посильнее, ты улетишь туда, откуда не возвращаются.
— Зато с Климом и всей своей бандой ещё до обеда встретишься, — буркнул Кондаков, старательно делавший вид, что никак не может совладать с приступом праведного гнева. — Вместе будете подходящую сковородку в пекле выбирать.
Тем временем Цимбаларь продолжал:
— Ты говорил недавно, что помогал Климу бухгалтерию вести. Следовательно, должен знать, где находится ваша касса. Единственный твой шанс дожить до завтрашнего дня — это сдать её нам. Я понятно говорю?
— Понятно…
— А почему ответа не слышно?
— Голова кружится… — Вава старательно симулировал предобморочное состояние. — Сейчас отключусь от потери крови…
— Отключайся, — пожал плечами Цимбаларь. — Нам спешить некуда. Подождём, пока у тебя гангрена начнётся… Ты будешь подыхать, а в вашем осиротевшем шалмане уцелевшие бойцы соберутся. Сразу встанет вопрос о власти. А где власть, там и деньги. Отсутствующих, конечно, пробросят, и придётся нам всем на эту кассу облизнуться. Врубаешься? Но мы-то без халявных денег как-нибудь обойдемся, слава богу, зарплату регулярно получаем. А вот что ты без своей жизни делать будешь? Без единственной и неповторимой? Ведь другой не предвидится…
За последнее время это был, наверное, единственный случай, когда в полной мере удалось всё намеченное, и никто при этом даже шишек себе не набил. Кратко доложив о всех перипетиях кровопролитной схватки за набитый макулатурой чемодан, Цимбаларь выставил на стол, возле которого собралась опергруппа, солидный атташе-кейс со сломанным цифровым замком, чей код был известен только безвременно опочившему бандитскому авторитету Климу.
