– Водитель «Форда», остановитесь!
Естественно, подчиняться окрику я не намерен.
Наоборот, прибавив газу, собираюсь промчаться мимо «шестерки» на полной скорости.
Однако «пээмгешка» резво выворачивает на встречную полосу и тормозит с разворотом на девяносто градусов так, что перекрывает мне дорогу. Лишь резким торможением мне удается избежать удара в бок «шестерки».
Чертыхнувшись сквозь зубы, даю задний ход, выжав педаль газа до упора, и пячусь, как рак-спринтер, до ближайшего въезда под арку во двор. Выворачиваю руль, собираясь умчаться в ту сторону, откуда приехал, но перед самым носом машины тормозит «уазик», из которого с пистолетом в руке выскакивает Нагорнов и, не долго думая, берет меня на прицел.
И откуда он только взялся?!
Медленно-медленно открываю дверцу и выбираюсь из машины.
Приехали…
Лицо у капитана оказывается вблизи почерневшим и постаревшим как минимум лет на десять. Гибель дочери наложила на него траурный отпечаток…
Сбоку подбегает экипаж «шестерки», вооруженный автоматами без приклада.
– Руки вверх, Сабуров! – командует Евгений, держа пистолет обеими руками. – Стрелять буду без предупреждения!
– Женя, – говорю я, подняв руки над головой, – послушай меня…
– Стоять! – резко перебивает он меня. – Я сказал – стоять!..
– Я все понимаю, Женя, – торопливо говорю я, замерев на месте. – Ты сейчас наверняка принимаешь меня за преступника. Но поверь мне, это не так!.. Настоящий преступник – тот, кого мы принимали за отца Круглова. Это он захватил мальчика и пытается уйти вместе с ним из города!.. Он хотел убить меня!.. А в больнице я был ни при чем! Было уже поздно, Женя…
На лице капитана написана недоверчивость. И он явно не собирается меня выслушивать. Нагорнов открывает рот, видимо, чтобы приказать патрульным надеть на меня наручники, но какой-то шум возникает вдали, и он невольно задирает голову к небу.
Шум быстро нарастает, и вскоре низко, почти над самыми крышами, над нами проносится вертолет защитно-армейского цвета без каких бы то ни было опознавательных знаков.
Нагорнов оторопело переводит взгляд на меня.
– Это они, – догадываюсь я. – Решили, наверное, вытащить Олега из города по воздуху…
Нагорнов опять открывает рот, но вновь ему не дает произнести ни слова шум. Теперь это – грохот сильного взрыва. Где-то за домами в небо взвивается султан черного дыма.
Патрульные ошарашенно вертят головами, пытаясь уяснить, что произошло.
Похоже, я знаю ответ на этот вопрос.
– Больница! – говорю я, невольно опуская руки. – Он взорвал ее, чтобы отвлечь внимание!..
С капитана, наконец, слетает оцепенение, и он командует милиционерам:
– Отправляйтесь к горбольнице, парни! Те в нерешительности топчутся на месте. Потом один из них спрашивает, кивая на меня:
– А этот?
– А с этим я сам разберусь, – говорит Нагорнов, засовывая пистолет за брючной ремень. – Выполняйте!
Патрульные устремляются к своей машине.
– Где они? – осведомляется капитан у меня, и понимаю, что он имеет в виду.
– Тут недалеко есть школа… – начинаю я, но он не дает мне закончить:
– Быстро в «уазик»!
Водителя в «уазике» нет, и Нагорнов сам садится за руль.
– Кто они? – хмуро спрашивает он, закладывая крутой вираж.
– Спецслужба, – лаконично откликаюсь я.
– Чья? – деловито интересуется он. «Уазик» мчится какими-то дворами на бешеной скорости, подпрыгивая на выбоинах в асфальте.
– Наша родимая, – сообщаю я.
– А зачем им мальчишка?
– Это долго рассказывать… Пойми одно, Жень: он сейчас для них важнее, чем все сокровища мира…
Нагорнов недоверчиво крутит головой, но оспаривать мой тезис не решается.
– А зачем они убивали их? – спрашивает после паузы он.
– Они считали их опасными. Я тебе потом все объясню…
Мы, наконец, подлетаем к школьной ограде в виде железной сетки, в которой в изобилии имеются большие прорехи, видимо, проделанные школьниками в целях сокращения пути.
Нагорнов тормозит так резко, что я чуть не бьюсь головой в лобовое стекло.
Выскакиваем и бежим к школе, скользнув в одну из прорех.
Похоже, мы подоспели вовремя. Сворачиваем за угол, и нашим глазам открывается картина, чем-то смахивающая на эпизод из импортного видеобоевика.
Вертолет, который недавно пронесся над нами, завис над спортивным полем напротив главного входа в школу.
Значит, Абакумов и Олег еще здесь…
Достав пистолет, Нагорнов собирается устремиться на открытое пространство, но я вовремя удерживаю его за рукав.
– Они сейчас появятся, – говорю ему я.
Я оказываюсь прав.
Из-за противоположного от нас угла здания – там, где расположена пожарная лестница, ведущая на чердак, – появляются две фигуры.
Это Абакумов и мальчик.
Олег уже без сумки – видимо, спецслужбовец заставил его бросить ее на чердаке.
Интересно, каким образом Абакумов заставляет его идти вместе с ним, если в руках у него не видно оружия и он даже не держит Олега за руку?
Вертолет начинает опускаться к земле, сметая винтами песок и мелкие камушки с футбольного поля.
Я оглядываюсь на капитана, но его рядом со мной уже не оказывается.
Решил зайти с другой стороны, догадываюсь я.
Дождавшись, пока Абакумов и Олег окажутся на середине бетонной площадки перед фасадом школы, я достаю пистолет, добытый мной в машине Лугина, и делаю шаг вперед из своего укрытия.
Вообще-то в этой ситуации надо было стрелять без предупреждения, но Олег находится как раз между мной и спецслужбовцем, и я боюсь зацепить его.
Поэтому мне не остается ничего иного, кроме как крикнуть:
– Олег, ложись!
Однако, как и следовало ожидать, к ожидаемому эффекту этот окрик не приводит.
Вместо того чтобы послушно рухнуть ничком на асфальт, Круглов-младший оборачивается ко мне, пытаясь разобраться, с какой стати ему следует принять лежачее положение.
В свою очередь, Абакумов, который оценивает обстановку намного быстрее своего спутника, хватает юношу за плечи и рывком притягивает его к себе одной рукой. А потом пускает в ход навыки владения стрелковым оружием, привитые ему в какой-нибудь «грушной» учебке и закрепленные в ходе многолетней практики.
Я успеваю кувыркнуться вбок за считанные доли секунды до того, как раздаются пистолетные выстрелы, Но тем не менее что-то ударяет меня в правую ногу чуть выше колена.
Повернувшись ко мне лицом и непрерывно паля в мою сторону, Абакумов боком отступает к вертолету, таща за собой Олега. Хорошо, что у него нет возможности вести прицельный огонь: пули и так цокают вокруг меня по асфальту, не давая поднять головы.
