— Ганс!
Ему показалось, что старый сержант вскинул руку в дружеском салюте, и в следующую секунду фигура его друга вновь скрылась в клубах серого дыма.
— Вот дурак-то, а? — проворчал Ганс, провожая взглядом «Летящее облако», уносящееся на северо-запад. В его руках был красный вымпел. Только Эндрю мог отважиться на такую безумную авантюру, придурок чертов. А еще полковник!
— Разве я тебя не учил, что нельзя рисковать собой без самой крайней необходимости? — бурчал себе под нос старый сержант, разворачивая послание Эндрю.
В записке говорилось следующее:
«Я на борту „Летящего облака“. Ганс, друг мой, прости мне, что я не разыскал тебя раньше. Держись! Наши корабли уже в пути и завтра придут вам на помощь. Держись! Да хранит тебя Господь, друг мой! Эндрю».
Ганс уставился на записку и потом снова на дирижабль. Простить за что? Он улыбнулся и покачал головой. Да уж, только Эндрю был способен винить себя за то, на что он никак не мог повлиять.
Послание было написано по-английски, но Ганс все равно протянул его Григорию.
— Это от Кина?
Слова застряли в горле Шудера, и он судорожно дернул головой.
— Мы отбросили их, сэр. Бантаги выстроились в шестистах ярдах от стены и устанавливают свои пушки напротив ворот. Я отдал распоряжение нашим людям прочистить ствол большой пушки, может, у нас тоже получится пострелять с дальнего расстояния.
Ганс одобрительно кивнул.
— Наши потери составили сто с лишним человек, сэр. По большей части это смертельные раны в голову. Но с помощью Кесуса мы выдержали этот штурм.
— Постарайся раздобыть какой-нибудь еды, поговори с этим старым чином, который, похоже, является у них главным. Матерь Божья, мы же не ели двое суток.
Подойдя к воротам, превратившимся в груду развалин, Ганс стал разглядывать деревянные обломки.
— Я не думаю, что Гаарк устроит сегодня еще один штурм. Но они разнесут на куски восточную стену форта и увеличат брешь в воротах. Я хочу, чтобы все наши люди, кроме орудийных расчетов и тех, кто, по твоему мнению, худо-бедно научился стрелять из винтовки, спрятались в укрытия. Скажи им, чтобы отсиживались за кирпичной стеной чинского квартала или в убежищах под бастионами и занялись возведением баррикад внутри поселения. Еще надо будет насыпать земляной вал позади этих ворот. В следующий раз бантаги построятся в колонны и ринутся прямо на нас, без всяких хитрых маневров. Мне нужна подготовленная позиция для отступления, с которой мы могли бы вести нормальную оборону, если бантаги прорвутся за внешние укрепления.
— У нас ведь все получится, да? — с надеждой спросил у него Григорий. — Полковник вытащит нас отсюда?
— Он так считает, — тихо ответил Ганс, отсылая юношу выполнять его приказ. В воротах крепости разорвался еще один бантагский снаряд.
— Я ведь предупреждал, что вам не стоит лететь с нами, сэр.
У Эндрю не было никакого желания спорить с Джеком. Ему казалось, что за эти десять часов он постарел на равное количество лет. Эндрю давно уже не чувствовал себя так паршиво, и причиной тому была вовсе не его однорукость, а непрекращающаяся дрожь в коленях. Пошатываясь, он подошел к люку в полу гондолы и по веревочной лестнице сполз на землю. Вслед за ним спустились Джек, Федор и, последним, Степан. Из всей их четверки только юный артиллерист лучился от счастья и готов был всем и каждому хвастать своими успехами в точной стрельбе.
— На ремонт дирижабля уйдет не меньше суток, — произнес Джек, — Лучше было бы прямо сейчас отогнать «Летящее облако» назад на север. А то в нем дырок — как в швейцарском сыре, не говоря уж о том, что перед установкой нового двигателя нужно будет заново собрать всю конструкцию, к которой он крепится. Это значит, что из четвертой камеры придется выкачать весь водород.
Невдалеке от места посадки дирижабля в вечерних сумерках смутно проступила чья-то массивная фигура.
— Ну что, полковник, дорогуша, как тебе понравилось летать на этой штуке?
К огромному изумлению Эндрю, этот голос принадлежал Пэту.
— Вы нашли «Питерсберг»?
— Буллфинч на всех парах идет к этой реке, — успокоил его О'Дональд.
— А ты-то как сюда попал? Только не говори мне, что прилетел!
— Я не сяду в этот летающий гроб ни за какие коврижки, — расхохотался Пэт. — Нет, я доехал на поезде до последней станции, а потом взгромоздил свою ирландскую задницу на лошадку покрупнее, и вот я здесь.
— Да это же восемьдесят миль пути!
— Он мне еще будет рассказывать, — простонал Пэт. — При моем геморрое так и все восемьсот.
— Надо было позволить Эмилу вправить геморроидальные шишки.
— Этот мясник уже покромсал меня однажды ножом, когда я был без сознания. Больше я ему не дамся, особенно если речь идет о моем тыле.
— Что здесь происходило за время моего отсутствия?
— Один из наших дирижаблей обнаружил «Питерсберг» около десяти утра. Теперь Буллфинч полным ходом спешит на выручку Гансу. «Франклин» с двумя сторожевиками тоже направился к устью бантагской реки. А Буллфинч послал тебе записку, в которой говорит, что в этом рейде его ничто не остановит.
— Далеко им до места назначения?
— Тут у меня дурные новости. «Питерсберг» достигнет устья реки не раньше полудня.
Эндрю сокрушенно вздохнул.
— И это еще не все, — добавил Пэт. — Буллфинч долго был в гарантийном плавании. Их запасы угля подошли к концу. Он пишет, что им едва хватит топлива, чтобы добраться до того форта, но вот на дорогу обратно… — Пэт пожал плечами.
— А что «Франклин»?
— Идя с максимальной скоростью, он будет там через два с половиной дня.
— Это слишком поздно. На моих глазах люди Ганса отразили первый штурм бантагов, но это было только начало. Я видел свежие войска, двигавшиеся к крепости из города, и несколько поездов примерно в тридцати милях к востоку от этого форта. В первом штурме участвовали четыре-пять тысяч вражеских солдат.
— А сколько человек у Ганса?
— Порядка семисот, максимум тысяча.
— Боже милосердный! — вздохнул Пэт, — Буллфинч считает, что сможет взять на борт двести, ну, триста человек. А Ганс не уйдет, пока мы не заберем всех его людей. Ты ведь его знаешь.
— Возможно, к тому часу, когда мы придем ему на выручку, у него не будет и двух сотен. Я думаю, что завтра на рассвете орда бросит на штурм не меньше умена своих воинов и наверняка задействует тяжелую артиллерию. Сегодня я заметил у них только легкие пушки, но раз в форте есть тяжелые орудия, то и у бантагов должна быть осадная артиллерия, которую они смогут подтянуть к утру по железной дороге. Завтра до полудня Ганс окажется в настоящем аду, а ты говоришь мне, что мы доберемся до форта только вечером?
