— Ты слышал, — обратился Лукаш к контролёру. — Мы её вам не отдадим.
— А мы не будем спрашивать у вас, — ответил контролёр и снова воззрился на меня. — Ты пойдёшь с нами?
— Нет, — тихо пробормотала я, крепко сжав ствол СВД. — Мне надо выбраться отсюда.
— Как хочешь, — контролёр поводил короткой шеей, и мутанты двинулись в обратную сторону.
— Эй, а кто стену чинить будет? — грозно спросил Лукаш.
— Я вам бюреров приведу, они новую сделают, — не оборачиваясь, ответил контролёр, маленькими шажками отдаляясь от свободовцев. — Только вы её не обижайте.
Головы сталкеров как по команде повернулись ко мне и обратно к мутантам.
— Не будем, — заверил Лукаш. — А стену можно было и не ломать, у нас вообще-то вход есть с другой стороны.
— Буду знать на следующий раз, — оскалился контролёр, на секунду повернув шишковатую голову в нашу сторону.
— Вот и хорошо, — усмехнулся Лукаш. — И больше чтоб такого не было. А то теперь долговцы могут к нам через дыру пролезть.
— А может, вы их задержите? — сама не знаю, почему, сказала я, выйдя вперёд.
Контролёр остановился и повернулся ко мне. Удивлённо поморгал, глядя мне в глаза, и произнёс:
— Ну, раз уж ты просишь.
И они ушли. Сталкеры, неспособные уснуть после такого, устроились у костра, а мы с Абаканом пошли в дом.
— Как ты это сделала? — спросил у меня Абакан, едва мы вошли. — Обычно контролёра трудно заставить исполнить твою просьбу, надо ему пригрозить или что-то вроде того. А ты просто сказала, и он согласился! Почему?
— Не знаю, — ответила я и решила признаться. — Думаешь, кровососы вчера сами убежали?
— Ты им сказала? — поразился Абакан.
— Да.
— И сквозь аномалии ты ходишь, как по проспекту, — задумчиво сказал он. — Слушай, оставайся, с тобой жить здесь будет намного легче. Сразу же монолитовцев из Припяти выгнали бы, долговцев из Бара… будь с нами, а?
— Нет, — твёрдо ответила я. — Выбраться отсюда хочу. Не хочу тут жить.
— Жаль, — Абакан опустил взгляд. — Я бы хотел, чтобы ты осталась. Ладно, тогда собираемся и идём на рассвете.
— Сегодня утром?
Он кивнул. Я просияла, и на его лице вновь появилась улыбка.
— А пока выпьем, — предложил он. — Ты опять без защиты оказалась. Здесь, конечно, не такой фон, как там, но всё равно лучше обезопасить себя.
В итоге мы распили бутылку водки на двоих. Когда мы заканчивали, меня уже шатало и штормило вовсю.
Утром проснулась с жуткой головной болью.
— Похмелье, — констатировал Абакан, тоже держась за лоб. — Что и следовало бы ожидать.
— Но мы всё равно пойдём! — тряхнула головой я, и в ней будто граната взорвалась.
— Угу, — кивнул Абакан и зажмурился. — Я тебе новую броню нашёл в оружейке. Переоденешься и пойдём. Я уже всё собрал, даже патроны к СВД взял…
Пошатываясь, я встала с кровати и сделала несколько шагов.
— Ой… может, лучше остаться? — спросила я, опускаясь на следующую кровать.
— Ты сама сказала, что надо идти! — нахмурился Абакан.
— Нет, я снова буду спать, — уверенно сказала я и закрыла глаза, мгновенно погрузившись в беспамятство.
Зато через несколько часов я проснулась свежая как огурчик. На этот раз Абакана рядом не было, и я пошла искать его. Его не было у выхода и у костра, у Лукаша и на вышках, где стояли снайперы… наконец, я нашла его в здании, соседствовавшем с площадкой, где был костёр. Он беседовал с мужчиной, сидевшим на полу возле колонны.
— О, Электра! — приятно удивился он мне. — А мы вот тут сидим…
— Пьянствуешь? — я потянула носом воздух. — Нам же идти надо.
— Ничего, скоро протрезвею, — ответил Абакан. — И не пьянствую, а похмеляюсь. И не пью, а лечусь.
— Так ли важно? — прищурилась я, беря его за рукав и потянув за собой. — Пошли, ты говорил, что всё собрал.
— Да, — он потёр себе за ушами, встряхнул головой, и его взгляд обрёл осмысленность. — Можно выступать.
Но мне всё-таки пришлось переодеться в почти такой же, как у Абакана, комбинезон, прежде чем покинуть гостеприимную базу. А потом мы зашагали по дороге, держа направление к Бару. Обошли территорию «Долга» через Тёмную долину, стараясь не попадаться на глаза долговцам, и вышли на Свалку. Миновали её, оказались на Кордоне и, наконец, ночью добрались до Периметра.
— Вот и всё, — с сожалением сказал Абакан, глядя, как на военном блокпосте светят фонари. — Теперь ты можешь уйти отсюда.
— Знаешь, — я опустила взгляд. — Если честно, теперь я не очень-то хочу уходить.
— Почему? Ты так к этому стремилась.
— Теперь у меня есть, кого потерять, когда я уйду.
— И кого же?
— Тебя…
Он потянулся ко мне, я — к нему, но тут со стороны блокпоста до нас донеслись — ну почему именно сейчас? — звуки выстрелов.
— Тебя надо было назвать не Электра, — сказал Абакан, держа мою руку. — Ты — Душа.
— Душа? — непонимающе прищурилась я.
— Артефакт такой, — пояснил Абакан. — Прибавляет здоровья, но отнимает кое-что взамен. Так и ты — ты делаешь людей лучше, но можешь и ранить. Потому что характер у тебя такой.
— Нет, мне кажется, от меня люди только хуже становятся.
— Просто они не знают, как тебя применить — вроде как артефакт на пояс повесить. А я знаю. И не хочу тебя терять.
— Прощай, — сказала я.
Его рука нащупала мою и крепко сжала.
— Ты думаешь, мы больше не увидимся? — грустно спросил он.
— Не знаю, — я почувствовала, как на глазах появилась непонятная влага, и замотала головой. — Я не хочу уходить от тебя.
— Останься…
— Но я не могу остаться. Пусть я — само воплощение Зоны, я должна уйти отсюда. Может быть, потом я вернусь.
— Останься, — его рука скользнула по моей, остановилась на щеке, стёрла с моего лица слёзы и снова вернулась к ладони. — Прошу тебя.
— Не надо, сталкер, — улыбнулась я. — Чувствую, что я даже не человек. Вспомни, как мне подчинялись мутанты, и как я спокойно проходила через аномалии? Ты прав, я Душа. Душа Зоны.
Его рука разжалась, и он отвернулся от меня. А я, внезапно осмыслив своё происхождение и силу, мысленно потянулась к нему и обняла.
— Не мучай меня, — сказал он. — Я чувствую тебя… в моей голове.
— И о чём ещё ты думаешь?
— Не скажу. Буду молчать, как партизан! — усмехнулся он.
— Нет, — я улыбнулась и коснулась своими губами его. — Скажи.
— Нннннет, — он дёрнулся от меня, но мои руки уже оплели его шею, и я начала снова целовать его.
— Скажи, — я посмотрела в его глаза. — Я хочу знать.
— Ты как контролёр, — Абакан затряс головой. — Эффект тот же, голова кружится. Не надо больше!
— Пока не скажешь, я не отстану.
— Ну ладно, я… тебя…
Внутренне улыбнувшись, я разжала тиски своего разума и начала отпускать его.
— Не…
Я резко посмотрела на него, встретилась с ним взглядом, и он снова попал под мой контроль.
— Не надо, — он закрыл глаза и коснулся пальцами висков. — Перестань.
— Просто скажи.
— Я тебя люблю! Успокойся.
— Я тоже, — тихо ответила я. — Прости меня за то, что я заставила тебя сказать это. Мне пора.
Я развернулась и начала пролазить сквозь колючую проволоку. Оказавшись с другой стороны, я выпрямилась и снова посмотрела на него. Он горько улыбнулся и произнёс:
— Когда же снова мы с тобой увидимся, моя любимая, нам остаются только обещания, ты жди меня, а я тебя.
— Я буду ждать тебя, сталкер! — серьёзно произнесла я, стирая с глаз слёзы. — Возвращайся из Зоны ко мне!
— Оставь у себя моё оружие. Я найду тебя, — пообещал Абакан. — И заберу его.
Я кивнула и, закрыв глаза, пошла прочь от Периметра. Я вышла из Зоны. Бросила место, где, быть может, родилась. Был ли смысл в том, что я полюбила его? Не знаю. Главное, что это было. И есть. И это прекрасно.
Без срока годности
(Сергей «64kb» Соколюк)
Рассвет. Туман. Понурая тоска мрачного неба. Это был самый обычный день в Зоне. Вечно-печальная осень, что была тут круглый год, навевала меланхолию не одному десятку людей. Никто бы и подумать не мог, что в это время за колючей проволокой лепят снеговиков и наряжают праздничные ёлки.
Конечно, у Артёма в его бункере тоже была ёлка, при том самая настоящая и украшенная шариками и гирляндами с Большой Земли, но атмосферы праздника не ощущалось. Сидеть тут, забаррикадировавшись от мутантов, пока большинство сталкеров встречают Новый Год на Большой Земле, было сущей тоской. На поверхности остались лишь основные кордоны и куча не стреляного зверья, которое просто некому отстреливать. Так уж завелось в Зоне, что с 31 декабря действовал негласный закон перемирия, и все, включая бандитов и «монолит», этот закон блюли.
