Хуже того — с этого телефона я позвонил на особый номер, и специальная аппаратура узнала отметку от этого аппарата и взяла его на особый контроль. Теперь, если итальянцы начнут разыскивать этот аппарат — Невод поймет, что система разыскивает этот аппарат и сбросит текстовое сообщение на сервер. Таким образом, я пойму, какие возможности по моему поиску у барона Полетти. Государственные — или просто возможности богатого человека.
Вот так и ведется эта игра…
Теперь, пока барон истекает кровью — мне надо было дернуть за другую нитку, пока у меня есть время.
Настоящее
16 июня 2014 года
Римская республика
Пятьюдесятью километрами севернее Рима
Найти Тихона, моего бывшего телохранителя из казаков в Персии, который один раз крепко меня выручил — было намного сложнее. Современный человек уязвим прежде всего своей плотной связью с остальным миром. Он живет в городе, регулярно ходит на работу, носит с собой мобильный телефон, платит квартплату и заполняет налоговую декларацию. По выходным выбирается в общественные места, заходит в бары, пьет там спиртное. Тихон жил в монастыре, сотового явно не имел и лишь иногда выбирался оттуда, выполняя приказы некоего аббата Марка, бывшего генерала русской разведки, воцерковившегося и принявшегося бороться с ересью и дьявольщиной (наверное, я никогда такого не пойму). В самом монастыре, как вы уже догадались — не было ни вышки сотовой связи, ни проводной линии — монахам они тоже ни к чему. Где точно находится монастырь, я не знал. А если бы и знал — отправиться без приглашения не рискнул бы. Оставалось самое надежное, но и самое утомительное — ждать.
Для ожидания — я выбрал место, неподалеку от той дороги, на которую мы свернули в прошлый раз. Чтобы ожидание было нескучным — купил две пиццы "с собой" в картонных коробках, упаковку энергетика Ред Булл, попросил налить кофе в термос и купил несколько шоколадок. Про себя решил, что буду следить ровно три дня — за это время, обнаружат либо меня, либо я найду Тихона или кого-то из братии. Если ничего не получится — выходить на связь придется другими методами, и после того, как я поговорю с бароном Полетти, на мой взгляд — ключевым игроком в интриге, знатоком того, что происходило в итальянской банковской системе последние двадцать лет.
Тихона я едва не упустил. Если бы я расположился там, где не виден сам выезд на дорогу — я бы ни за что не обратил внимания на небольшой, грязный фургончик, принадлежащий видимо сантехнику или ассенизатору или кому-то в этом роде. Тем более — я знал, что в монастыре предпочитают совсем другие машины, в основном гольф-класс с чрезвычайно мощными моторами. Только удивление от того, что такая машина едет по знакомой дороге заставило меня всмотреться внимательнее. И через лобовое стекло я увидел Тихона — он не мог затонировать лобовое на такой затрапезной машине, это было бы и подозрительно и незаконно.
Тихону я доверял — настолько. Насколько можно было доверять кому-то в нашем мире: по крайней мере два года назад ему было достаточно лишь ничего не делать, чтобы меня убили. Поэтому — я тронул машину с места, обогнал и посигналил — ровно в том месте, где у дороги был небольшой ресторанчик. Тихон остановил машину, я вышел, ничего плохого не ожидая.
Увидев меня, из машины вышел и Тихон.
— Какими судьбами?
— Занесло… кривым ветром.
Мы обнялись, крепко — в Италии вообще любят трагедии при приветствиях и расставаниях. Обнялись, не называя имен друг друга.
— Перекусим? Приглашаю…
И мы пошли в ресторанчик, где нас никто не знал и никто не ждал…
Заказали pasti. Ничего другого здесь и не подавали, это было заведение для проезжих людей, просто чтобы утолить голод. Но итальянцы в еде, как и в прочих удовольствиях перфекционисты, они не признают половинчатых решений. И потому pasti, которые подавали здесь, в придорожной забегаловке — были приготовлены в дровяной печи и с домашним же, острым до слез салатом. В Москве подобное блюдо вам подадут лишь в самом дорогом итальянском ресторане.
— Как у вас дела, Витторио? — спросил я — все воюете с драконами?
— Как получается…
— Как аббат Марк?
— Пока жив, слава Богу…
Я недоуменно посмотрел на него.
— Что значит — пока?
— Он же болен. Рак, синьор. Врачи оставили ему два года. Это было три с половиной года назад…
Вот так — так… Вот и раскрылась одна тайна — почему генерал русской разведки оставил службу и ушел в монастырь. Три с половиной года… значит, он делает важное и нужное дело, если Господь еще не призвал его к себе…
— Он… в порядке?
— Святой отец… никогда не показывает телесной слабости.
— Мне нужно встретиться с ним. Он в монастыре?
— Это можно… Пойдемте, что ли… подброшу.
— А куда ты ехал?
— Да так… мелкое послушание. Работы нет пока.
Мы вышли из траттории, сели в фургон. Машина развернулась, покатила в обратном направлении, свою я оставил на стоянке. Противоугонка здесь хорошая, вряд ли угонят. Угоняют обычно в городах.
— Как сам то?
Я дружески хлопнул казака по плечу. Черт… в этом мире так редко удается встретить старых друзей, потолковать с ними о том — о сем. В моем мире — я имею в виду. В мире кривых зеркал, зла и предательства. Это мир разведки.
— Да все так же, синьор адмирал, все так же.
— Вернулся бы ты к супруге, что ли. Простил бы ее, на землю осел, хозяйством обзавелся что ли…
Судя по лицу Тихона — сказал я лишнее.
— Не время… — сказал он, управляя машиной — раньше я думал… ну год, ну два. А теперь знаю — нельзя уходить отсюда. Здесь — тоже война…
Да…
Чтобы скрыть некоторую неловкость — я уставился на приборную доску. Машина была в самой простой комплектации, вместо бардачка здесь была пластиковая полка, на которую можно положить инструмент, папку с бумагами и тому подобное. И там — что-то показалось мне необычным. Вроде… тот же самый телефон… но здесь, рядом с грязной ветошью и ключом. Это же… дорогая и современная модель.
— Твой? — показал я на телефон.
Тихон помрачнел еще больше.
— Да нет… Одной… женщины, забыла по дороге. А я тут плохо разбираюсь, не знаю, что к чему…
Я почувствовал, что Тихон о чем-то не хочет говорить. Казаки люди простые, они растут в основном в станицах, при простых и понятных отношениях — потому и разведчики из них получаются как из… немцев. Потому я и сказал Тихону, что надо бы ему прекращать все это дело и возвращаться в страницу. Убьют ведь…
В каждом телефоне — есть такая страничка, на которой записываешь личные данные. Это помогает, когда потерял телефон и надо вернуть. Записывают, конечно, не все, я например и не думаю этого делать — но записывают. И здесь — страничка была заполнена. От вида фотографии женщины, которая была прикреплена к личному файлу — я обомлел.
