Теперь сделать так было нельзя, и расправа была заменена на разбирательство. Однако ни от кого из задержанных не удалось добиться внятных показаний.
В Припять отправились шесть туристов.
Вернулись тоже шесть.
Военные не знали, что на месте молодого парня в гражданской одежде раньше была девушка. Свой комбинезон Орех благоразумно снял и выбросил еще по пути к Барьеру, поэтому его тоже приняли за участника экскурсии.
Никто не распорядился навечно отослать туристов в исследовательский центр или в другое не столь отдаленное место. Они были проблемой, а кому нужны проблемы?
И туристов, и водителя, и экскурсовода вывезли на ближайшую станцию: а дальше, мол, домой добирайтесь сами.
Это ни в коем случае не касалось Борланда, на расправу с которым приехал сам полковник. Вероятно, он тоже принадлежал к тем, кого в полевых условиях называли «сэр», но Борланд не стал дожидаться его появления, чтобы спросить о причинах столь странного обращения. Когда полковник прибыл на место, Борланда уже и след простыл. Стащив с вешалки халат и прикинувшись одним из ученых, прибывших с другой стороны Барьера для изучения опасного сталкера, Борланд не только уехал на военном джипе в неизвестном направлении, но и успел предварительно загнать местному ученому торговцу уникальный хабар, полученный им от Ореха, а до этого созданный Марком. Так что единственным вещественным доказательством послужил издевательски выглядевший артефакт Грави, положенный между двумя половинками Слюды, разрезанной вручную. Оба артефакта, равно как и их вполне низкая стоимость, были отлично известны полковнику. С выражением его лица, когда он узнал, что именно Борланд продал за несколько тысяч евро, могла посоперничать лишь вытянутая физиономия торговца, получившего за свои деньги сочетание копеечных артефактов. Впрочем, через минуту он потерял и это, когда полковник в бешенстве выбросил артефакты в окно, где их и съел патрульный пес, хотя никто его этому не обучал.
Брошенный джип нашли километров за сорок, на обочине. Искать Борланда, который запросто мог поймать попутку, было делом совершенно безнадежным, поэтому за поиски никто не взялся.
Больше известий от Борланда не было. Вернее, почти не было. Через несколько месяцев Марк получил письмо из Западной Европы. Оно было доставлено на адрес Полины, который в связи с выпавшими на долю девушки испытаниями можно было как-то найти в Интернете через туристическое агентство, но предназначалось Марку. Имя отправителя было Марку незнакомо, и он был уверен, что в природе такого человека не существует. Вскрыв конверт, не отходя от почтового ящика, он извлек фотографию «Ламборджини Ревентон». На обороте было написано: «Еще одна сбывшаяся мечта».
Зона никуда не исчезла. Хорошо было уже то, что границы Барьера не пришлось расширять. Монолит успокоился и затаился до иных времен. Сталкеры, вслед за военными, начали совершать вылазки на территорию, ранее скрытую куполом. Одним из них был Ханта. Он, с исцарапанной физиономией, пришел в Бар вместе с верным Варягом и заявил, что на него напали три не то маленькие химеры, не то огромные кошки. В скором времени подобные истории начали повторяться все чаще.
В сталкерских компаниях, собиравшихся ночами у костров, ходили слухи об огромной химере, воспитавшей трех маленьких бездомных котят как родных детей. Поговаривали, что их силуэты можно увидеть на закате каждого дня в любом месте, если всматриваться в нужном направлении.
И еще долго в ночных просторах Зоны слышался хищный рев четырех созданий, нашедших в Зоне свой дом и ставших одной семьей.
