мне улыбнувшись, потрепала по волосам и исчезла. И слава богу, а то у меня от этой тараторки уже голова начала болеть!
Глава 8
Страны разные, нравы те же…
После ужина в небольшом и уютном гостиничном ресторанчике мы с Хельгой усталые, но сытые и довольные разбрелись по своим комнатам.
Вот только выспаться, как того требовал вымотавшийся за этот долгий день организм, мне не удалось. Притаившаяся где-то на периферии боль от пропущенной через рунные цепи и тело энергии выбрала именно это время для того, чтобы напомнить о себе. Сначала свело судорогой ноги и руки, а через несколько секунд я понял, что не в силах пошевелиться. Оставалось только лежать и скрипеть зубами от выворачивающей суставы боли, волнами прокатывающейся по телу.
Зря я все-таки так напрягся. Не стал бы сознательно увеличивать тягу энергии, глядишь, сейчас спал бы спокойно… или драпал во все лопатки с Хельгой на горбу от людей Гросса, хм… Нет, лучше уж потерпеть эту боль. Надеюсь, к утру пройдет.
Утро действительно принесло облегчение и… зверское желание заснуть, что в принципе было вполне ожидаемым. Именно поэтому, позавтракав в компании отвратительно довольной и выспавшейся Хельги, я наотрез отказался от предложенной ею прогулки по городу и, вернувшись в номер, завалился спать, чтобы проснуться, когда за окном уже наступили сумерки.
— Не знала, что ты такой соня, Кирилл, — усмехнулась Хельга, когда я, выбравшись из постели и приняв душ, выполз в маленькую гостиную нашего номера, где с трудом поместилась пара кресел и небольшой журнальный столик.
— Угум. — Я зевнул. — Телеграмму отбила?
— А как же. В Верону, Падую и Венецию до востребования для Святослава Георгиевича и на «Феникс» для Владимира. Думаю, наш телеграфист здорово удивился, получив сообщение на итальянском.
— А что с билетами на поезд или дилижанс? — поинтересовался я.
Хельга покачала головой:
— Я не рискнула идти на станцию в одиночку, а сейчас уже поздно. Так что сходим завтра с утра, вдвоем.
— Согласен, так будет лучше, — кивнул я и, услышав, как заурчало в желудке, спросил: — Ты уже поужинала?
— Нет, ждала, когда ты проснешься. — Помедлив, Хельга договорила: — Сегодня за обедом в гостиничном ресторане я видела какого-то полицейского… и он явно мной заинтересовался.
— Хм? Не вижу проблемы, — ухмыльнулся я и тут же был награжден уничижительным взглядом.
Впрочем, дальше этого дело не зашло, и Хельга продолжила как ни в чем не бывало:
— Из беседы с синьорой Папетти, владелицей гостиницы, я узнала, что этот полицейский, капитан Сантини, частый гость в ее ресторане.
— Понятно… — Я кивнул. — Что ж, тогда идем ужинать, заодно продемонстрируем господину капитану, что у тебя уже есть кавалер.
— Кирилл… — вздохнула Хельга.
— Да шучу я, шучу. Идем уже, пока я в голодный обморок не рухнул.
Хозяйка гостиницы подошла к нашему столику, когда мы с Хельгой как раз расправлялись с десертом. Выпечка у синьоры Папетти оказалась просто бесподобной, что я и попытался показать молчаливой пантомимой, помня о своей «немоте». Хозяйка, явно поняв мои выкрутасы, довольно улыбнулась и, протянув Хельге небольшой продолговатый конверт, затараторила с бешеной скоростью. Интересно, это от Гюрятинича или от Ветрова?
Но на этом сюрпризы не закончились. Не успели мы подняться в номер и распечатать доставленный с почты конверт, как раздался стук в дверь.
Окинув взглядом стоящего на пороге подтянутого невысокого мужчину в темно-синем костюме-тройке и франтоватой белоснежной шляпе, я посторонился, пропуская его в комнату. Может быть, итальянского я и не знаю, но расслышать в речи гостя слова «капитан» и «Сантини» это ничуть не помешало.
Капитан попытался было о чем-то меня спросить, но Хельга в два слова объяснила ему всю бессмысленность попытки… ну, я так думаю. По крайней мере, с этого момента Сантини больше не пытался со мной заговорить.
Беспокойство? Хм, я не чувствовал никакой угрозы от нашего гостя, да и в эмоциях его не было ничего, что могло меня насторожить. Я невеликий эмпат, но, кроме вполне понятного, хотя и несколько гипертрофированного мужского интереса, проявляемого Сантини к Хельге, не ощущал от него никаких эмоций, что могли бы насторожить. Ни азарта охотника, ни подозрений.
Именно поэтому, понаблюдав несколько минут за разговором капитана и моей спутницы, я потихоньку забрал со столика конверт и удалился к себе в комнату. Интересно же, что там написано!
Но меня ждал форменный облом. Телеграмма пришла из Падуи от Ветрова, но это я понял только по первому и последнему словам. Остальные оказались абсолютно непонятными… чертов итальянский!
От бестолкового рассматривания листка бумаги с вензелями почты и печатным текстом меня отвлек вскрик Хельги…
Я нахмурился и, аккуратно приоткрыв дверь, выглянул в образовавшуюся щель. Увиденное в гостиной мне очень не понравилось.
Хельга стояла в углу комнаты и затравленно смотрела на улыбающегося капитана, застывшего в шаге от нее. Слишком близко стоит, слишком нагло ухмыляется.
Последние сомнения пропали, когда Сантини потянул руки к Хельге… чтобы в следующую секунду замереть на месте, услышав характерный звук передернутого затвора моего пистолета.
Медленно обернувшись, он уставился на ствол, и улыбка сползла с его лица. Дернув рукой, сжимающей оружие, я заставил капитана отойти в сторону, и, едва путь оказался свободен, Хельга почти моментально очутилась за моей спиной.
Боком протиснувшись мимо нас по стеночке, Сантини подхватил с кресла свою шляпу и, уже положив ладонь на дверную ручку, что-то сдавленно прошипел. Зря…
Хельга пыталась объяснить своему спутнику, что ей очень не понравился человек, которого владелица гостиницы назвала капитаном Сантини. Холеный, с липким взглядом… брр… Но Кирилл не понял, свел все к шутке… А теперь и вовсе оставил ее наедине с нагрянувшим в гости полицейским.
Настырный капитан попытался обнять ее за талию, и Хельга, вскрикнув, отпрыгнула в сторону.
— Ну и что ты кричишь? Твой убогий братец тебя все равно не услышит, а за пределы номера ни один звук не вырвется. — Сантини с ухмылкой продемонстрировал девушке небольшую коробочку полицейской глушилки. — Будешь хорошей девочкой, и мы ре…
Свою фразу капитан не закончил, услышав характерный звук пистолетного затвора. Улыбка медленно сползла с его лица, и он очень осторожно обернулся, чтобы наткнуться на взгляд юноши, холодный и пустой. Словно не один, а три ствола смотрят прямо в душу. И давление… Хельгу оно задело только краешком, словно обдав ледяным крошевом, а вот Сантини вдруг вспотел, и пальцы, только что тянувшиеся к Хельге, заходили ходуном. Капитан нервно облизнул тонко очерченные губы и подался назад. А Хельга сама не поняла, как оказалась за спиной Кирилла.
Повинуясь молчаливому приказу парнишки с пистолетом, Сантини медленно направился к двери. Вот растерянный взгляд капитана наткнулся на лежащую на кресле шляпу, скользнул в сторону
