Ознакомительная версия.
Тихо звякнул зуммер. О, половина баллона опустела. Как раз вернуться на берег. Что ж, большая часть дела сделана, завтра можно все завершить.
Игорь задумчиво похлопал ладонью по камням и пошагал на поверхность.
* * *
Эрих аккуратно подцепил вилкой из банки нарезанную соломкой морскую капусту, положил ее на кусок хлеба и с удовольствием откусил, улыбаясь. Семена передернуло.
– Брр, как эта гадость может вообще нравиться, – с отвращением сказал он.
Они вчетвером сидели вокруг фонаря и неторопливо ужинали. Отчим уже спал в «калоше», Херсонец курил в кулак на другом конце лагеря – его было видно по пропадающему и появляющемуся огоньку.
– Как успехи с опытом? – спросил у немца Игорь.
– О, есть результат, – оживился Фишер. – Я оказался не очень прав, но сейчас подкорректировал исходные параметры. Принесенные мной объекты действительно лучше работать на «гнилая земля».
– «Порченая», – поправил Фомин.
– Да, «порченая», забыл, – не смутился Эрих и увлеченно продолжил: – Эта «порченая земля»… Как это сказать? Они словно с объектами на единой волне, понимаете? Ну одного поля яблоко.
– Ягода, – вставил Игорь.
– Я есть сказать, что «порченая земля» – это настоящая земля Посещения. Полностью не земные процессы в ней. И объекты в этих условиях дают наилучший отзыв на совместимость.
– А напомни-ка, чего с чем ты там совмещаешь? – почесал бороду Гоша.
– «Красного черта» и «гремучую салфетку», – ответил за немца Игорь.
– Да, есть так, – подтвердил Фишер. – При ударе «черта» о «салфетку» происходит интересная реакция, выделение света и звука. Я пытался на опытном стенде в Институте доказать, что бесконечное движении «черта» между двумя «салфетками» может привести к pumpen… к нагнетанию, к превращению света и звука в некую энергию.
– Типа вечного светового излучателя? – заинтересовавшись, предположил Старцев.
– Или двигателя! – поднял палец Эрих. – Что, если сделать не один «черт» и две «салфетки», а сто «черт» и сто «салфетки»? Если объединить их в единую структуру?
– Это прямо как батарейки в фонарик вставить, – хмыкнул Игорь. – Иной раз создается ощущение, что все артефакты – это детали какой-то одной огромной машины. Винтики, шпунтики, сальники и подшипники. Главное, собрать в правильном порядке.
– Ты прав, прав! – закивал немец. – Вся Зона – это какая-то замкнутая система, сама в себе. Многие объекты, артефакты, за пределами работают не так или не работают совсем.
– Это потому, что вы не видите общей картины, – раздался незнакомый голос, и из темноты вышел мужчина в потрепанной военной форме без знаков отличия и с простым рюкзаком за спиной. Кисть левой руки была укрыта черной перчаткой. За ним выступили еще трое, ниже ростом и худее комплекцией.
Друзья вскочили с мест, перевернув фонарь. Старцев припал на колено, выхватив пистолет и беря на мушку незваных гостей. Чесноков и Игорь просто сжали кулаки, готовясь к драке. Лишь немец, свалившийся от испуга на бок, лежал и не смел дышать, тараща округлившиеся глаза.
– Тихо, – спокойно сказал мужчина в перчатке. – Мы мирные.
– Эй, а я тебя знаю! – вдруг воскликнул Чесноков. – Ты тот мужик, который приходил к нам в Интернат! Ты бывший пилот Института…
– Руслан Громов, – представился мужчина. – Мы присядем?
Он поднял фонарь и водрузил на место. Полянка вновь осветилась.
Выглядел Громов устало, но эта усталость была какой-то врожденной, что ли. Словно он устал уже очень давно и каждый день живет с этой усталостью, борется с ней, пока не может себе позволить сдаться.
Пришедшие с ним оказались подростками-дифферентами – два парня и девушка. Один из парней поддерживал девушку за локоть. На ней, несмотря на ночь, были большие солнцезащитные очки.
«Слепая», – догадался Игорь.
– С вашего позволения, мы поужинаем? – спросил Громов. – Давно не делали привал.
Старцев вопросительно посмотрел на Фомина, на Чеснокова, потом убрал оружие и сделал приглашающий жест:
– Да, почему бы и нет.
Поднялся немец, участливо предлагая свой складной стульчик девушке. Сам остался стоять, стряхивая с одежды капли пролитой воды.
– Костян Пронин? Олег Терентьев? – узнал дифферентов Гоша, заглядывая в лица. – Вы? С девушкой вроде бы незнаком.
– Олеся, – сказал парень, которого Чесноков назвал Олегом, – худой, с чрезмерно широкой лобной костью и практически отсутствующим носом. – Она не была в Интернате.
– Ясно. А вы, значится, сбежали? – упер руки в боки Гоша, словно имел право как-то влиять на подростков.
– Они ушли со мной, – Громов прямо посмотрел на Чеснокова. – Ушли делать хорошее дело.
Гоша рассмеялся, а Игорь спросил:
– Это какое же, если не секрет?
– Спасать мир, – улыбнулся бывший пилот.
Теперь рассмеялся Старцев, ему несмело вторил Эрих.
Но по лицу Громова Фомин понял, что тот не шутит.
– Давайте так, – сказал гость. – Чтобы не было неловких диалогов, мы не будем затрагивать некоторые темы. Просто поедим, поболтаем, а потом мы пойдем дальше.
– Как же вы с детьми сюда смогли добраться? – спросил Фишер.
Громов посмотрел на своих дифферентов, которые молча вытаскивали сложенные бутерброды, термоса, контейнеры с едой, ответил:
– Дошли. И дальше дойдем.
– По лучам, – брякнул парень, зовущийся Костей.
Игорь заметил, как с лица Чеснокова медленно сползла улыбка.
– Ладно, давайте дадим им покушать, – пресек дальнейшие разговоры Фомин. – Люди устали, им отдохнуть надо. Пойдем, Сёмыч, отойдем.
Оставив Гошу и немца возле «кострища», Фомин отвел Старцева в сторону.
– Они не опасны? – первым делом спросил Семен, наблюдая за силуэтами у фонаря.
– Нет. Вроде бы нет, – ответил Игорь. – Гоша рассказывал про этого пилота. У него друг в Зоне погиб, а он сам почти месяц отсюда выбирался. Говорит, что с помощью «детей Зоны», дифферентов, можно эту самую Зону остановить. Мол, главное, научить их видеть то, что Зона собой представляет на самом деле.
– А, это тот самый? – вспомнил Семен. – Тогда что же, я был прав – кукушка у него точно поехала. Ладно, что у нас там, внизу?
– Ну путь в цех свободен. Знать бы еще как именно погиб мой отец. А то мало ли что нас там ждет.
– Я знаю, – сказал Старцев. – Я у твоего отчима спросил. Он сказал, что батя твой умер на лестничном пролете второго этажа. Говорит, сердце вдруг остановилось. Тут такое случается.
– Интересно, он откуда про это знает?
– Не спрашивал.
– Вся группа отца погибла, – принялся рассуждать Игорь. – Помнишь того, рыжего? Который карту отдал? Он в таком виде был, будто чудом от смерти ушел. Второй, который Саша или Леша, тоже погиб, я его жетон нашел. Отец тут лежит. С ними был четвертый? Отчим? В истории об этом ни слова.
Ознакомительная версия.
