– Посмотри на складе дрессированную таксу или, на худой конец, змею, – посоветовал ирландец. – И если найдешь, захвати парочку. Вот тогда управимся к сроку. А без таксы можешь сам ползать по технологическим нишам – я тогда по старинке, неторопливо, пойду с другого конца, отвинчивая каждую панель, закрепляя кабель скобами и завинчивая все обратно. На половине пути встретимся и пожмем друг другу руки. Идет?
– Я на склад, за кабелем, – проигнорировав Макалистера, произнес Островский. – А ты пока подними этот чертов шкаф. Не сомневаюсь, что ты отлично справишься. С твоим-то интеллектом.
«Линкольн» едва заметно вздрогнул. Это в двигательном отсеке заработали маневровые винты, разворачивавшие субмарину в сторону Сан-Франциско.
– Лично я в нашем пребывании здесь вижу проявление тонкого американского юмора, – заметил Николай сразу после того, как комиссарам принесли ужин. – Да, у психотехники и психотерапии есть общий корень и когда-то давно психами называли душевнобольных, но это не повод так над нами шутить.
Юноша прошел от двери к зарешеченному окну, провел рукой по переборкам и вернулся на свою койку.
– Здесь у вас будет самое лучшее убежище не только от опасностей Калифорнии, но и от всего мира, – сказал он, имитируя итальянский акцент.
Палата, в которой поселили комиссаров, была, пожалуй, самой лучшей в стивен-тайлеровском приюте для душевнобольных. В ней имелись отдельная ванная комната, уборная, небольшая гостиная с тремя мягкими до невозможности креслами и чахлой пальмой в углу. Мистер Айра Смит, директор приюта, держался убеждения, что душевные болезни не есть повод для аскезы, а потому долго извинялся перед Катани за отсутствие в палате статуй, портретов, библиотеки, патефона и декоративного фонтанчика.
– Но здесь нас и правда никто не найдет, – устало выдохнул Дмитрий, монотонно полируя лезвие меча. – Этот приют – правильное решение, хотя и несколько оригинальное. Ты ведь имеешь представление о тех, кто нас ищет…
– О рационалистах, республиканцах и блэкджеках? – переспросил Николай. – Могу дословно процитировать все, что говорил о них Катани. Ты полагаешь, что это место будет для них чем-то вроде «слепого пятна»?
– Практически в этом уверен.
Дмитрий отложил в сторону тряпочку с полировочной мазью и сосредоточился на своих ощущениях. В соседней палате страдал от ночных кошмаров эксцентричный путешественник по миру, сэр Фредерик Крюгер. Этажом ниже лежали люди с вырвавшимися из-под контроля психотехническими способностями. Вслушиваться в то, что происходило там, мистер Смит не рекомендовал. Во избежание.
– Блэкджеки будут искать следы наших эманации, – начал объяснять Ледянников. – Но от местных душевнобольных такие помехи, что я иногда тебя не могу отследить. Так что американских ниндзя можно исключить. Для рационалистов прятаться среди сумасшедших немыслимо, они слишком чтут силы разума, чтобы предположить такой вариант. Остаются революционеры, которые будут искать традиционными методами. Но нас сюда отвезли тайно, в броневике. Практически никаких следов, хотя будь у революционеров фора в пару недель – они бы нас разыскали. Так что давай лучше пойдем, сдвинем кресла в угол и потренируемся.
Николай задумчиво посмотрел сперва на катану, затем в окно.
– Тебя гнетет необходимость ждать и ничего не делать, – констатировал Дмитрий, даже не вчитываясь в Намерения напарника. – Но это только иллюзия. Обычный человек в принципе не способен качественно заниматься бездельничаньем. Истинным бездельником может стать только продвинутый буддист, да и то после продолжительной тренировки.
– Немного не так, – покачал головой юноша. – Помнишь, сразу после отправления «Зенона» мы говорили про то, что все вокруг происходит по какому-то неестественному сценарию?
– Мы еще тогда пришли к мысли, что без эталона естественности нельзя говорить о сверхъестественном и неестественном, – подтвердил Ледянников, запуская гулять по палате Воздушную Ловушку.
– Но единственным мерилом естественности может служить опыт человечества, – продолжил Николай. – И этот опыт подсказывает, что существует только пять способов предсказать будущее. Прочитав человеческое Намерение, можно с достаточной долей уверенности сказать, что этот человек сделает в следующую секунду. Поймав и запечатлев Стиль, можно представить, как отреагирует человек на ту или иную ситуацию, правда, только если не будет прислушиваться к кому-то еще. Третий способ – футуроскопия, но для нее нужен особый талант, которого у нас нет. Четвертый способ – рациональный. Если известны все действующие факторы, можешь построить модель и предсказывать будущие состояния изучаемой системы. Но в реальной жизни количество действующих сил слишком велико, нужен набор каких-то особенно сильных факторов, которые нейтрализовали бы все остальные.
Подмастерье таки достал из ножен катану, повертел ее в руках и стремительным движением рассек Воздушную Ловушку Дмитрия пополам.
– Так вот, в последнее время мне кажется, что нашими действиями управляет кто-то очень хитрый и сообразительный. Кто-то создал для нас такие условия, в которых у нас остается только один путь, на котором мы способны победить. Подумай, какова вероятность того, что мы, только-только познакомившись с главой местных рационалистов, встречаем человека, подыскивающего механика для капитана Немо? Чуть больше нуля, на грани чуда. А случай с Сугимото, подоспевшая вовремя помощь от Катани? И наконец, этот приют, в котором степень нашей свободы сведена к минимуму.
– А каков, по-твоему, пятый способ предсказать будущее? – выигрывая время для размышления, поинтересовался Дмитрий.
В том, что говорил напарник, было рациональное зерно. Ктонибудь, не обладающий способностями к Мастерству, назвал бы монолог Николая параноидальным бредом, но Ледянников и сам обладал слабо развитым стилевидением, а потому тоже ощущал странную ауру, пропитывающую все вокруг. Странную – самое точное из возможных определений, поскольку ничего, кроме ощущения театральности происходящего, она не вызывала.
– Пятый способ предсказать будущее – говорить наугад, – пояснил подмастерье, поигрывая катаной. – Самая низкая вероятность, но зато предсказателем может стать кто угодно. Как в примере с миллионом обезьян с «Ундервундами» – всегда есть шанс, что кто-то из них попадет в точку.
Капитанская каюта на «Линкольне» служила местом для проведения особо важных совещаний. При необходимости из стен выдвигались раскладные табуреты, удобные настолько, чтобы не провоцировать собравшихся на затягивание обсуждений.
