Ознакомительная версия.
Вывод из этого следовал тоже очевидный: планы Харви и Нэн необходимо было нарушить! Подстегиваемая стрессом соображалка подсказала решение. Церебрум, работая по новой программе полета, все еще сохранял данные для прежней. Мне это виделось в виде второй «семейной пары», блюдущей целомудренную дистанцию по отношению друг к другу.
А что если попробовать совместить «европеанскую пару»?
Я попробовал. «Европеанский папа» вздрогнул и развернулся в сторону «мамы».
– Не то! – праорал Харви.
Но «европеанец», подчиняясь моей воле, продолжил поползновения. Судя по сладострастному подрагиванию «мамы», Церебрум одобрял возвращение на прежний курс. Чего нельзя было сказать о втором пилоте.
– Что… ты… де-ла-ешь… уб-лю-док! – взвыл Харрисон. – Ко-нфл-икт… про-гр-амм… вы-руб-ит… Цер-еб-рум!
– Ни-ка-ко-го… ко-нф-ли-кта, – возразил Серебров. – Ко-ри-дор… тор-мо-же-ния… не пр-ой-ден… Ев-ро-па… в про-ти-во-по-зи-ции. Че-го… не ска-же-шь… о Га-ни-м-еде…
– Сго-во-ри-лись! – глупо заявил второй пилот. – Ну так я вас от-го-во-рю…
Весь этот краткий «обмен мнениями» длился несколько дольше, чем в условиях нормальной тяжести. Челюсти, губы и языки плохо слушались своих владельцев. Но Харви, несмотря на перегрузку, отстегнул фиксаторы и с натугой поднял свою пукалку. На лбу у «пирата» вздулись жилы, а руки дрожжали от непомерной тяжести «скорчера», ствол которого выписывал неровные восьмерки. Ложемент Харрисона был повернут в ту же сторону, что и остальные и, чтобы нацелить оружие на меня, либо штурмана, Харви пришлось бы встать. К счастью, при почти семикратной перегрузке это было не в человеческих силах.
Я окончательно оставил «ганимедского папу» в покое и вплотную занялся сближением «европеанской четы». Штурман посылал мне одобрительные улыбки, правда, несколько кривоватые из-за набрякших тяжестью губ. Харрисон продолжал бороться с собственным непокорным телом.
– Бр-ось, – выдавил из себя Серебров. – На Га-ни-мед у-же не по-па-сть…
– Пле-вать на Га-ни-мед!
Харви неимоверным усилием, от которого у него, похоже, затрещали кости, вздернул ствол «скорчера» и выстрелил. В это мгновение штурман вырубил двигатели. У меня в голове все смешалось, как в доме Облонских: внезапное исчезновение тяжести, сгусток плазмы, испаривший часть купола над головой, черная дыра в газовой мешанине Джупа – несмотря на утрату значительной части своей поверхности, обзорный экран продолжал функционировать – и слившиеся в экстазе взаимной ненависти штурман и второй пилот.
Странное это зрелище – борьба в невесомости. В мире, где действие равно противодействию в чистом, беспримесном виде, единственный способ драки заключается в том, чтобы вцепиться друг в друга мертвой хваткой и попытаться нанести максимальный урон ударами головы или зубами. Можно еще и лягаться. Звучит это все смешно, а вот выглядит страшно. Серебров и Харрисон сцепились не на шутку. Рыча и хакая, они клубком извивались прямо посреди рубки, непосредственно у меня над головой. Капли пота и крови окутывали их розовым облаком, которое начинало деформироваться под воздействием центробежного движения.
Неизвестно еще, чем бы окончилась битва космических волков, если бы не появились на пороге рубки люди, увидев которых я едва не разрыдался от счастья. Капитан и старпом кинулись расстаскивать дерущихся, довольно ловко ухватившись за спинки пустующих ложементов, а Несси протянула мне руку. Я отстегнулся от капитанского кресла и ухватился за нее, как утопающий. Несси без всякого усилия вытянула меня в коридор.
– Где эта пиратка?! – сходу спросил я. – Ее надо немедленно изолировать!
– Тише, тише, любимый, – прошептала Несси, прижимаясь ко мне. – Она заперта в «Птерозавре».
– Как это удалось?
– Благодаря тебе, мой рыцарь! – ласково, но серьезно ответила супруга. – Как только ты объявил по громкой связи, что Тришка должен обо мне заботиться, я сразу сообразила, что происходит неладное. С чего это, думаю, мой муженек решил объявить об этом во всеуслышание, да еще из рубки? Одеваюсь, выхожу и вижу Анюшу, под ручку с капитаном спускающуюся к техническому отсеку. Как это прикажете понимать? Внезапное влечение? Гормональный шторм, против которого наш бравый капитан не сумел устоять, и поэтому повлек прелестную пассажирку в уединенный уголок?
Чепуха, тем более, что Климов должен был находиться в рубке. Ведь только что мой возлюбленный объявил о перегрузках, делающих невозможными любовные кувыркания! Прикинув все это, я велела Тришке следовать за мною и мы поспешили за странной парочкой. Ну, а остальное дело техники. Завидев нас, капитан кинулся на «свою даму».
Та оказалась не промах. Видел бы ты, как она отбивалась! По сравнению с Энн, бедняга Мартелл боец был просто никудышный. Я, по мере сил, стала помогать капитану, но исход решил Тришка. Узрев в действиях моей супротивницы явную угрозу мне, он просто подошел и обхватил ее за плечи. Боже, как это было эротично – железная леди в железных объятиях автономного манипулятора!
– Ты не пострадала? – с тревогой спросил я.
– Не беспокойся, – улыбнулась Несси. – Со мною все в порядке. Ты-то как?
– Можешь меня поздравить, – вздохнул я. – Твой муж, терпеть ненавидящий всякие космосы-мосмосы, заделался заправским астронавтом!
– Боже, как это эротично! – ахнула Несси и захохотала.
Тэнгр и Климов, выволакивающие в коридор Харрисона, посмотрели на нас с удивлением.
– Простите, мое веселье, капитан, – сказала Несси. – Это от нервов.
– Ничего, миссис, – отозвался тот. – У нас сейчас у всех нервы на взводе. Этот рейс оказался самым тяжелым в моей жизни. А я-то полагал, что он будем самым скучным…
В следующее мгновение слова капитана лишний раз подтвердились. Невесомость стала убывать. Меня, да и остальных тоже, ощутимо повлекло вправо, словно «Вестник» начал беспорядочно маневрировать на малой тяге.
– Доколь?! – тяжко выдохнул капитан и просунувшись в рубку, крикнул: – Штурман, что там у тебя? Откуда пеперечная тяга?
– Сам не пойму, капитан! – хлюпнул разбитым носом Серебров. – Двигатели на нуле… Крутящий момент от внешнего движка!
– Космолетчики… – пробормотал Харрисон, до сих пор совершенно безучастный. – Воробышки… Куда вам против элитного бойца группы «А»?
– Я болван! – хлопнул себя по лбу Климов. – На «Птере» же еще полно топлива!… Надо вытаскивать ее оттуда, пока она не разнесла корабль!
Но сделать это оказалось не так-то просто. «Птерозавр» тащил наш космолайнер, как дохлого кита на привязи, при этом дергая его из стороны в сторону. Капитан, с превеликими усилиями добравшись до ложемента второго пилота, попытался компенсировать это беспорядочное рыскание импульсами двигателей ориентации. В результате, «Вестник» стал вращаться вдоль продольной оси, вероятно, из-за того, что не удавалось уравновесить тягу.
Ознакомительная версия.
