Ознакомительная версия.
Все мы, включая, довольно ухмыляющегося окровавленной физиономией Харрисона, были в это время в рубке. Климов велел нам оставаться в ней. Несси заняла капитанский ложемент. Мы с Тэнгром забрались в «гостевые кресла», как называли дополнительные ложементы космолетчики. Связанный каким-то шнуром, гёз елозил по полу, в такт рывкам корабля. Я видел, что зубами он пытается дотянуться до ремня на рукояти своего «скорчера». Поврежденный, но не отказавший обзорный экран демонстрировал косо накренившуюся туманную стену юпитерианской атмосферы. Она нависла над нами, как будто была готова вот-вот обрушиться. Откуда-то слева наползал огромный багровый полумесяц, опрокинутый рогами вниз.
– Я в боевую, Валера! – крикнул капитан. – Придется сбивать!…
И вдруг ожило радио. Сквозь вой и улюлюкание могучих радиационных поясов Джупа прорвался, искаженный до неузнаваемости голос Нэн.
«Вызываю капитана корабля! Прием».
Климов вдавил в подлокотнике своего ложемента клавишу.
– Климов на связи! Прием.
«Говорит Нэнси Рут! – продолжала Нэн, которую я напрасно считал соплеменницей. – Если вы не выполните мои требования, ваш корабль погибнет! Прием».
– Я выслушаю вас, Нэнси! – немедленно откликнулся капитан. – Только отключите, пожалуйста, двигатели, пока нас не разнесло в клочья! Прием.
«А вы выполните мои требования? Прием.»
– Сделаю все, что в моих силах!
«Гут!… Конец связи.» – буркнула Нэн и отключилась.
И почти сразу вернулась блаженная невесомость. Впрочем, не для всех она оказалось благом. Несси побледнела, горло ее сжала болезненная судорога. Отстегнувшись, я прыжком подлетел к ней.
– Тебе плохо?!
– Ничего, – прошептала она, силясь улыбнуться. – В моем положении… это нормально…
Снова ожило радио.
«Я сделала, что вы просили, капитан, – проговорила Нэн. – Теперь ваша очередь! Прием».
– Выкладывайте! – откликнулся Климов. – Только поскорее. Времени у нас в обрез! Прием.
«Знаю, – с явственным злорадством сказала экстремистка. – И чтобы не терять его даром, немедленно передайте на борт максимальный запас биоресурса, из расчета потребления двумя людьми в течение тридцати суток. Это первое. Второе – переправьте сюда Харви Харрисона… Если он еще жив… Прием».
– Я жив, малышка! – крикнул бывший второй пилот «Вестника богов».
«Отлично! – ответила „космическая пиратка“. – Ваш ответ, капитан? Прием.»
– Я согласен! – ответил Климов. – Харрисона к вам сейчас приведут. Насчет остального, немедленно отдам распоряжение. Прием.
«Конец связи!»
– Тэнгр, – обратился к старпому капитан. – Ты все слышал? Так вот, чтобы через пятнадцать минут «Птерозавра» на нашем стыковочном узле не было и в помине. Задействуй стюардов, сколько нужно. Биоресурс возьми из нашего НЗ.
– Будет сделано, капитан! – сказал невозмутимый монгол, поднимая «скорчер». – Но к чему такая спешка?
– Потому что через двадцать минут мы войдем в атмосферу Европы! – ответил Климов. – И я не хочу, чтобы над корпусом выступали какие-либо предметы, не предусмотренные конструкцией!
– Приказание понял! Выполняю!
Старпом исчез из рубки, прихватив и Харрисона, который выглядел счастливым.
– Нет, ну ведь форменные придурки! – проворчал Серебров. – Испоганили нам траекторию и все для того, чтобы свалить на этом дурацком дельтазавре!
– Зря ты ругаешь почтенный кораблик, – сказал капитан. – Он же не виноват, что ему опять не повезло с экипажем… Давай-ка, Валера, займемся делом. Каковы наши шансы благополучно призем… приводниться то есть, на этой инфракрасной планетке?
– Невелики, кэп, – ответствовал штурман, сверившись с расчетами. – Конструкция «Вестника» не предусматривает не только посторонние предметы на корпусе, но и посадку в планетарные лужи!
– Придется попробовать, Валера, – вздохнул Климов. – Всегда что-нибудь приходится делать впервые… Я порекомендовал бы вам, миссис Быстрова, – обратился он к Несси, – отправиться в госпитальный отсек, пока еще есть возможность. Александр Хлодвигович, вам – тоже!
– С вашего разрешения, капитан, – отозвалась моя супруга, – мы хотели бы остаться здесь! Рядом с вами как-то спокойнее…
– Извольте, – сказал капитан. – В таком случае, будьте любезны объявить пассажирам об экстренной посадке, раз уж вы остаетесь в моем ложементе…
– Пусть это сделает мой муж, – решила Несси. – У него уже есть опыт.
Капитан дал добро и я вторично за последние часы сделал объявление по громкой связи. Как только я замолк, «позвонил» Тэнгр и сообщил, что требования экстремистов выполнены. Еще через пару минут, Серебров подтвердил отстыковку «Птерозавра».
– Займите свой ложемент, сударь! – сказал мне Климов. – Начинаем посадку.
Покалеченный обзорный купол заполнило изображение ночного полушария Европы. Оно стремительно увеличивалось, и вскоре превратилось в бесконечное дымное поле, пронизанное тускло-багровыми всполохами. На самой границе, доступного взгляду пространства, возникла ярко-зеленая кайма, и одновременно тело мое сковала перегрузка. «Вестник» начал торможение. Следующие минуты ознаменовались бесчеловечной тряской, от которой периодически «выпадало зрение». Так что посадка на шестую луну Джупа запомнилась мне, главным образом, чередованием полной тьмы с фрагментами ослепительного пылания – результатом трения обшивки корабля об атмосферу планетки. На последних секундах посадки, многострадальный космолайнер пронзила совсем уж вредная для здоровья вибрация. «Вестник богов» грузно осел и на полусферическом экране выросла стена из мутного, подсвеченного красным, стекла с неровными краями. Стена эта качалась вверх-вниз, края ее медленно и плавно отгибались кнаружи, словно чашечка исполинского цветка. Я не сразу сообразил, что это выплеск океанской воды, поднятой приводнившимся космолайнером.
– Кажется, сели! – выдохнул штурман Серебров. – Эту лучшая посадка, которую я когда-либо видел, капитан!
– Пустое, – отозвался Климов – в голосе его звучало удовлетворение.
Судя по изображению, корпус «Вестника» торчал над поверхностью Трансъевропеанского океана, как рыболовный поплавок, совершая постепенно затухающие вертикально-горизонтальные колебательные движения. И от этого ныряния и качания приплясывал, затянутый багровым заревом горизонт, и кренились плоские тучи, словно подсвеченные вечным закатом.
«Семейная невезучесть, – подумал я. – Папа мечтал десантироваться на Сатурн, а добрался только до Мусорного пояса. Я не мечтал никуда десантироваться, но вот поди ж ты… Высадился на юпитерианскую Европу. Не Сатурн, конечно, но некоторый прогресс налицо…»
Ознакомительная версия.
