Ознакомительная версия.
– Ты не будешь диктовать условия, – криво улыбнулся Брахман. – Я видел будущее, и там не было никакого взрыва.
– Прекрасно, – сказал сталкер. – Значит, тебе нечего бояться.
Он сделал еще один шаг в сторону Брахмана. Тот крепче сжал рукоять ножа, впился взглядом в сталкера, словно пытался прочесть его мысли. В свою очередь, сталкер еще крепче сжал затекшие потные пальцы с контактом, от которого тянулись к рации через рукав тонкие провода. Казалось, никакие это не провода, это оголенные нервы, которые еще немного – и зазвенят, как струны.
Было слышно, как тихо ахнула Лена, и бледный оператор, маячивший впереди, растерянно опустил камеру. Какие могут быть съемки, когда все здесь оказались у последней черты?!
Кот приблизился к Акиму, нервно облизнул пересохшие губы, обернулся к замершим сектантам, демонстративно покачав над головой правой рукой с крепко сжатым в кулаке контактом. Заговорил отрывисто и быстро:
– Все, уходим. Лена, пойдешь впереди, Игорь, прикроешь спину. Аким, ты в центре. Для непонятливых повторю: не пытайтесь нас остановить! Если я разожму пальцы – всем крышка! Ну что ты смотришь – вперед!
Последнее было обращено к Акиму. Но тот даже не сдвинулся с места. А просто сказал:
– Зря ты сюда пришел.
– Что? – Кот не поверил собственным ушам. Уставился на парня, будто впервые увидел его.
– Я здесь потому, что сам принял такое решение, – сказал Аким. – Это не глупость, не самоубийство – это мой выбор. Я думал, ты поймешь меня.
– Иди вперед! – понизив голос, повторил Кот. – Давай же, ну!
Он попытался подтолкнуть друга, но тот уклонился, сделал шаг назад.
– Я никуда не пойду.
Сталкер смотрел на него и не понимал, что происходит. Все вдруг потеряло смысл, и осталась одна лишь тупая апатия. Он опустил руку, взглянул на свой дрожащий от напряжения кулак с исходящими из него проводками. И с разворота двинул им в лицо Брахману. Тот повалился на спину, выронив нож, а Кот сделал шаг в его сторону, сказав в усмешкой:
– Как это – получить по морде ракетой? Извини, пощечину не могу – придется разжать пальцы.
Он сам не знал, что на него нашло. Наверное, искала выход скопившаяся злость. Хотелось наброситься на этого гада, измочалить его в кровавую отбивную – ведь никто сейчас не сможет остановить его.
Хлестко ударил выстрел. Острая боль пронзила правое плечо.
Возглас страха пронесся по рядам сектантов. Сталкер равнодушно смотрел, как сами собой разжимаются онемевшие вдруг пальцы, как выпадает из ладони и повисает на проводе разомкнутый контакт.
Теперь спешить некуда. Он обернулся.
Шагах в пяти, целясь в него, замер Сурок со своей «береттой».
– Ну что, – сухо произнес «черный ангел». – Где же твой обещанный взрыв?
Еще секунда прошла в тягостном ожидании. Взрыва не было.
Сурок опустил пистолет, презрительно усмехнулся:
– Недальновидность и глупость – вот вся цена самомнению сталкеров. Пока ты толкаешь речи, кто-то обезвреживает твою мину. Чего вы там мнетесь – взять его!
Вооруженные бойцы с запозданием набросились на сталкера. Принялись молотить прикладами, затем просто навалились сверху, уперев автоматные стволы в спину и в затылок. Кот не сопротивлялся. Все равно это был конец – глупый и бессмысленный.
– Прошу прощения, что прервал вас, учитель, – последнее Сурок адресовал Брахману.
Лидер уже пришел в себя и снова обрел уверенность и величие «мессии». По-отечески похлопал по плечу Сурка, сказал, обращаясь к сталкеру:
– Вот видишь – нельзя изменить неизбежное. Победить судьбу не способна даже ядерная ракета. Только «Глас Зоны» может дать силу, чтобы…
Сталкер не слушал его – он смотрел на Акима, который поднял с бетонной поверхности нож и сам шагнул через невидимую границу аномалии.
Теперь он стоял в центре бледной «кляксы», между двумя рельсами, у самого тупика. Левый рукав его свитера был закатан, в правой был жертвенный нож.
Брахман перехватил взгляд сталкера, замолчал. Изменился в лице и медленно обернулся. Он не сразу понял замысел жертвы. Просто смотрел, как Аким медленно вспарывает себе вены на левом запястье.
…Как вспухают на коже багровые разводы – и густыми каплями падают вниз, окропляя рельсы и шпалы. Лишь когда незаметная «клякса» стала наливаться густым сочным цветом, до Брахмана стало доходить: он выпустил ситуацию из-под контроля.
Ведь это он, он сам, должен был пустить кровь жертве! «Глас Зоны» ждет этого от него – и только от него одного! Иначе все теряет смысл, все переворачивается с ног на голову и обретает совсем другое значение…
Сталкер наблюдал происходящее снизу, с трудом оторвав голову от холодного бетона. Все было словно завалено на бок и двигалось как в замедленной съемке, как в каком-то бредовом сне. Брахман сорвался с места и с бессвязным криком бросился в сторону аномалии.
Аким даже не глядел в его сторону – он продолжал резать вены.
Кровь струилась уже тонкой струйкой. Пятно аномалии зловеще полыхало под ним, и все, кто собрался в этом подземелье, ощутили, как меняется вокруг пространство и время. И Брахман будто бы замер, завис над землей в своем отчаянном броске к жертве.
Это было вроде уже знакомо – как в тот раз, когда сталкер окропил аномалию собственной кровью.
Но в то же время все было совсем иначе.
Не было того ощущения подавленности и страха, близости какой-то темной тайны. Не было заманчивой изнанки Мироздания, бесконечного переплетения судеб и возможности подправить, изменить, откорректировать собственную жизнь. Не было обещания скорой удачи, легкой и беззаботной жизни. Не было чувства своей исключительности, приобщенности к узкому кругу избранных.
Ничего этого не было.
Было простое ощущение ясности и свежести мысли. Будто кто-то смахнул невыносимую тяжесть проблем, усталости и запутанности.
Все будто прояснилось, встало на свои места. Ушла агрессия, злоба, подавленность.
Пришло спокойствие. А вместе с ним – понимание простых истин, которые и делают жизнь подлинной. Захотелось всем существом впитать это чувство, запомнить раз и навсегда, чтобы всю оставшуюся жизнь придерживаться этого простого и ясного пути…
Он с силой ударил себя по лицу ладонью. Еще раз и еще – чтобы прошло наваждение. Преодолеть это благостное чувство было непросто. Наверное, так же тяжело наркоману переступить через приятную расслабленность «кайфа».
Сейчас нет времени валяться с идиотской улыбкой на лице. У него есть единственный шанс – и его надо использовать.
Стиснув зубы, он перекатился на бок, попытался подняться на ноги. Получилось не с первого раза – правая рука слушалась с трудом, любое движение отдавалось болью. Перед глазами плыл туман, но требовалось сделать всего несколько шагов – до этого багрового пятна, посреди которого замерло тело Акима.
Ознакомительная версия.
